выяснить почему. Как это может быть не мое дело?
Он разглядывает меня мгновение.
– Я был там примерно пять минут, понятно? Он не отреагировал, когда я стучал, поэтому я открыл ее, позвал его по имени. Алекс едва ответил, просто заворчал. Он был совсем в отключке – я решил, что он что-то принял, может, снотворное. – Люк смотрит на меня вопросительно, но я не отвечаю; Алекс последовательно отказывался от медикаментов. – Поэтому я осмотрелся, нашел его вейп в ящике.
– Ты взял его?
– Да. – Люк снова пожимает плечами. – Я подумал, он не будет против. Я делал ему достаточно похожих одолжений.
– Например?
– Делился травой, и все такое. – Его выражение лица вызывающее, будто он провоцирует меня упомянуть правила АСН насчет наркотиков.
– Я здесь не для того, чтобы судить, Люк. Но я все же не уверена, что, давая Алексу марихуану, ты делал ему одолжение.
– Почему?
– Алекс казался обеспокоенным некоторыми вещами, – вздыхаю я. – Можно сказать, у него была паранойя.
– И ты винишь наркотики? – фыркает Люк.
– Скорее всего, это все усугубляло.
Лицо Люка искажает злостью, его челюсть напрягается от сдерживаемых эмоций.
– Давай проясним. Ты серьезно обвиняешь меня в чем-то, Кейт?
Я обдумываю это. Обвиняю ли я его в чем-то? Я не уверена.
– Я просто хочу понять, что случилось с Алексом, вот и все. Я должна ему хотя бы это. Мы все должны ему это.
Взгляд Люка обращается к ледяному потолку над нашими головами. Неожиданно его плечи опускаются.
– Я не знаю, – говорит он тихо. – Я понятия не имею, что думать, но я не верю, что именно курение дури убило его. Кроме того, он недолго это делал. Жан-Люк не одобрял, а Алекс считал нашего почившего доктора чуть ли не Богом. – Он вздыхает. – Мне это казалось ошибкой – трава помогала смягчить его. У него были довольно странные идеи.
– Например?
– Что на станции было что-то опасное. Кто-то, кому мы не можем доверять. Он заявлял, что Жан-Люк их вычислил.
– Он говорил с тобой об этом? – Я удивленно хмурюсь.
– Немного. Пока Жан-Люк не убедил его, что я представляю риск для его здоровья, мы неплохо дружили до этого.
– Алекс говорил что-то еще? Насчет расследования Жан-Люка?
Люк качает головой.
– Я пытался выпытать это у него несколько раз, когда мы были одни, прежде чем он стал воздерживаться, но он закрывался. – Он наклоняется вперед и почесывает бороду. – По правде говоря, я не так много об этом думал. Люди говорят всякие глупости, когда накурены, ты привыкаешь не воспринимать это слишком серьезно. Кроме того, Алекс был… ну… все это дерьмо насчет того, что Жан-Люка убили. Ты видела, какой он – у него было не все в порядке с головой.
– Так что ты думаешь с ним случилось? С Алексом, я имею в виду.
Люк задумывается над моим вопросом.
– Я вообще понятия не имею. Может, он просто слетел с катушек. Решил, что с него хватит. Он не был бы первым, это точно – это место может сделать с тобой всякое. – Он поднимается на ноги. – Я подвезу тебя обратно к «Альфа».
– Не нужно. Я знаю дорогу.
Люк вскидывает бровь.
– Как после авроры? Не глупи, Кейт.
Я игнорирую подколку, гадая, как продолжить разговор. Я не могу не чувствовать, Люк что-то скрывает. Я не задавала правильных вопросов. Включая тот, что витал у меня в мыслях.
Был ли Люк когда-нибудь и в моей комнате?
Не иди туда, Кейт, предупреждает голос в моей голове. Нет смысла еще больше настраивать его против тебя. Кроме того, его объяснение, почему он был в комнате Алекса, кажется вполне правдоподобным.
– Ладно, – говорю я, признавая поражение. – Поехали.
Глава 26. 4 июля, 2021 года
– Кейт, можно с тобой поговорить?
Лицо Сандрин появляется из-за двери, когда я иду мимо ее офиса созваниваться с сестрой в Скайп. Как она умудряется это делать, гадаю я, шагая за ней внутрь. Она никак не могла увидеть, кто в коридоре, из-за своего стола.
Она что, узнает наши шаги? Чует какой-то витающий в воздухе запах? Или, может, у нее есть скрытая камера?
Не глупи, Кейт. Это уже совсем паранойя.
Усаживаясь за стол, Сандрин разглядывает меня.
– Это уже входит в привычку, не так ли?
– Что именно?
– Эти разговоры. Когда мне приходится тебя спрашивать, чем именно ты занимаешься. Я слышала, ты разговаривала с несколькими членами команды.
Откуда она об этом узнала? Я чувствую маленький ребяческий укол предательства. Люк или Элис что-то сказали? Дрю?
– Хочешь объяснить почему? – подсказывает Сандрин.
– Нужно убедиться, что у меня есть полная картина обстоятельств гибели Алекса, – я отвечаю ей таким же ледяным взглядом. – Это моя обязанность как доктора станции – проверить, что я расследовала каждую возможность, особенно, учитывая, что аутопсии не будет еще несколько месяцев.
Это противостояние, понимаю я. Одна коллега бросает вызов авторитету другой, и враждебное лицо Сандрин говорит мне, что она так же отчетливо это понимает, как и я.
– Твоя работа как доктора станции – лечить живых, а не разжигать слухи о мертвых.
– Моя работа, – медленно говорю я, – быть ответственной за благополучие всех здесь. Я должна убедиться, что ничего не проглядела. Это педантичность, Сандрин.
– Зачем ты отправила те снимки АСН? Алекса. Мы об этом не договаривались.
– Ты имеешь в виду те отметины на его лодыжках? – Слишком много льда в моем тоне, но мне плевать. Меня захлестнула вспышка злости и раздражения. – Ты отмахнулась от них, Сандрин. Ты просто решила, что это было самоубийство. Ты не приложила никаких усилий…
– А ты не думаешь, что если бы у АСН были какие-то подозрения, ты бы уже получила от них ответ? – перебивает меня начальница станции.
Я делаю паузу, раздумывая.
– Мне нужно быть уверенной, – добавляю я, зная, что проиграла спор.
Сандрин вдыхает и собирается ответить, когда ее рация издает сигнал. Она слушает несколько секунд, затем говорит в микрофон.
– Буду там через секунду.
Она смотрит на меня.
– Мне нужно идти. Мы еще обсудим это, Кейт, но пока держи свои домыслы при себе. Никакого разжигания слухов дальше, это ясно?
Она тянется в шкаф за столом и хватает связку ключей, затем проносится мимо.
Я стою, чувствуя себя ужаленной. Из ниоткуда прошлое врезается в меня: Бен и я, ссорящиеся в машине. Лес, дождь.
– Ты со мной расстаешься. – Утверждение, не вопрос. Которое он не опровергает.
Боль. Унижение. Как я этого не предвидела?
Не сейчас, Кейт, говорю я себе твердо, делая глубокий вдох.
Не сейчас.
Я поворачиваюсь, собираясь уйти. Потом колеблюсь. Взглянув на шкаф за столом Сандрин, я замечаю, что в спешке она оставила его открытым. Внутри него все оригиналы ключей к базе.
Я проверяю дверь, прислушиваясь. Никаких шагов или голосов.
Я обхожу стол и копаюсь в ключах. Нахожу нужный, с надписью «ЖЛ – Шкафчик 9» карандашом на этикетке. Я хватаю его с крючка и кладу в карман.
Сколько у меня времени? Я понятия не имею, кто связался с Сандрин или почему, но это явно достаточно срочно, чтобы требовать ее незамедлительного внимания. Надеюсь, это займет у нее некоторое время.
Я быстро формулирую план, торопясь к шкафчикам в «Бета». Нахожу девятый и открываю его. Оставив дверцу немного приоткрытой, я спешу обратно в офис Сандрин и негромко стучу.
Тишина.
Я вхожу, и возвращаю ключ в шкаф, сердце колотится от мысли, что она может войти и поймать меня с поличным.
Вернувшись в клинику, я запираю дверь и прислоняюсь к ней, пытаясь взять под контроль учащенное дыхание.
Дерьмо. Что я только что сделала?
Никогда за всю свою жизнь я не нарушала закон, если не считать выписывания себе всех тех рецептов после аварии.
И не то чтобы меня не могут поймать. Если кто-то заметит тот открытый шкафчик, они доложат об этом Сандрин, и она моментально догадается, что это была я. Я поглядываю на браслет у меня на запястье, думая о схеме передвижений Алекса по станции, которую мне показал Роб; то же самое можно с легкостью проделать со мной.
Как я смогу оправдаться?
Я даже не уверена, как объяснить это себе. Это был чистый импульс – я увидела возможность и воспользовалась ею.
Неожиданно меня поглощает парализующая атака тревоги. Какого черта я делаю в этом месте? Колени подгибаются, и я сползаю на пол.
Мир кружится. Деревья, дорога и промокшая земля. Хаос, сменившийся тишиной.
Я зажмуриваю глаза, заставляя все это отступить. Мне нужно взять себя в руки.
Тогда, как и сейчас, что сделано, то сделано.
Нет пути назад.
Глава 27. 6 июля, 2021 года
Я жду до трех утра, прежде чем покинуть комнату. Не то чтобы это что-то гарантировало. В эти дни можно встретить кого угодно посреди ночи, учитывая, что половина команды ведет странное, ночное существование.
Мне придется рискнуть; если я столкнусь с кем-то, по крайней мере, им не покажется странным, что я не сплю.
Достав крохотный фонарик из ящика тумбочки, я выпиваю достаточно таблеток, чтобы успокоить нервы, но остаться начеку, затем выхожу к «Бета», пробираясь по кроличьему лабиринту коридоров, ведущему к складу снаряжения. Рука автоматически тянется к выключателю, но я передумываю – зачем рисковать, ведь кто-нибудь может увидеть полоску света из-под двери?
Вместо этого я использую фонарик, освещая путь до шкафчика с вещами Жан-Люка. К моему облегчению, он все еще открыт.
Пока все хорошо.
Светя внутрь, я вижу несколько больших черных пластиковых пакетов, сваленных на дне. Я снова думаю, почему эти вещи не вернули после смерти Жан-Люка. Какая причина могла заставить Сандрин придержать их?
Та же, что сподвигла ее оставить то письмо, предполагаю я.
Я открываю ближайший пакет и вглядываюсь в содержимое, вещи внутри издают слабый аромат дорогого лосьона после бритья. Дискомфорт растет. Вторжение в личное пространство мертвого человека кажется неправильным. Видит Бог, Жан-Люк, подвешенный вниз головой во льдах, итак принял смерть без достоинства, и теперь вот она я, сующая нос в его вещи. Должна ли я это делать?