Он издает длинный свист.
– Господи. Я не знаю, что сказать. То есть ты веришь, что Люк как-то связан со смертью Алекса? Но как? Значит, ты не считаешь, что это было самоубийство, Кейт?
Я снова уклоняюсь от вопроса. Вместо ответа задаю ему встречный:
– Ты был на Мак-Мердо, да?
Арне кивает.
– Когда именно?
– Несколько лет назад. Примерно три месяца. Почему ты спрашиваешь?
– Ты знал девушку по имени Наоми Перез?
Мгновение Арне молчит, его лицо непроницаемо.
– Это девушка, которую нашли на льду? Нет. Я уехал за несколько месяцев до того.
Я чувствую облегчение. Но говорит ли он правду?
Боже, что со мной происходит? Голова кружится от растерянности. С каких пор я стала такой недоверчивой к… ну, почти всем.
– Кейт. – Арне прочищает горло. – Я не понимаю, к чему ты ведешь. Ты думаешь, ее смерть была подозрительной? Я слышал, она потерялась.
– Нет, я… – Я сглатываю. Собираюсь с мыслями. – Я не знаю. Мне просто показалось странным, что ты был там примерно в то же время, что и она.
– Это большая станция, – пожимает плечами Арне. – Больше тысячи рабочих, и не только американцев. Много людей, желающих провести время в Антарктике, работают на Мак-Мердо – это отличный способ набраться опыта, прежде чем подать заявку на станции поменьше. В моем случае, у них была отличная учебная программа по обслуживанию транспорта при минусовых температурах. Несколько из нас работали там.
– Кто, например?
– Соня, это раз, – Арне закатывает глаза, задумавшись. – Жан-Люк и Люк, кажется, тоже.
– Жан-Люк? Ты уверен?
– Мы говорили об этом несколько раз, – подтверждает Арне. Он был там одновременно со мной несколько недель, но мы никогда не встречались. Он шутил, мол, как жаль, что я такой здоровый.
– Ладно. – Я обдумываю новые сведения. Значит, это о Наоми Перез Жан-Люк говорил в видеодневниках.
– Кейт?
Я вижу, что он хмурится.
– Давай начистоту. Ты намекаешь, что на базе что-то происходит? И вообще, почему тебя так интересует Мак-Мердо?
Я смотрю на него. Если я хочу открыться Арне, то нужно делать это сейчас. Сейчас или никогда – либо я доверяюсь ему, либо ухожу. Я колеблюсь еще секунду, а затем шагаю в пропасть:
– Я не знаю точно, – признаюсь я, – но я не верю, что смерть Жан-Люка – это несчастный случай. И Алекса тоже.
Арне сохраняет молчание, ожидая объяснений.
– Те таблетки… коробки были спрятаны в задней части шкафа. Кто-то вытащил по несколько из каждой упаковки и старательно это скрыл. И я полагаю, что, кто бы это ни сделал, он дал их Алексу. – Я делаю еще один глубокий вдох, а затем заставляю себя продолжить: – Я думаю, его накачали таблетками, Арне, чтобы вытащить на лед без сопротивления. На его лодыжках остались следы, вероятно, от того, что его связывали, пока он не замерз насмерть. Потом убийца убрал улики, инсценируя самоубийство.
Все еще молча Арне изучает меня с напряженным выражением лица.
– Есть и другие вещи, – продолжаю я. – Жан-Люк записал видеодневник, в котором говорил, что на станции может быть кто-то опасный. Потом его видео пропали. Просто исчезли из системы. Видео Алекса тоже – я проверяла сегодня утром.
– Ты смотрела видеодневники Жан-Люка? – морщины на лбу Арне углубляются. – Я думал, это личное.
– Да, – говорю я стыдливо, краснея. – Мне, наверное, не стоило этого делать.
– Нет, не стоило.
Я опускаю взгляд, чувствуя себя поверженной. Это не то, на что я рассчитывала.
– Ты прав, – признаю я. – Но я пыталась выяснить, что творится с Алексом, и была ли доля правды в его словах.
Арне вздыхает, проводя рукой по волосам.
– Так зачем этому человеку, если он существует, убивать Алекса? Ты ведь предполагаешь, что этот человек убил и Жан-Люка?
– Я так думаю. Мне кажется, тот, кто убил Жан-Люка, услышал мой спор с Алексом перед серединой зимы. Так он узнал, что Алекс копался во всем этом.
– Всем чем?
– В том, что случилось с Жан-Люком.
– Ладно… – Арне выглядит растерянным. – Но я все еще не понимаю, как это связано с той девушкой в Мак-Мердо.
– По словам Алекса, Жан-Люк считал, что кто-то умер в Антарктике, и это не была случайность. И он сказал в своем видео, что на базе может быть кто-то, представляющий опасность. Если это правда и убийца об этом узнал, это стало бы мотивом, не так ли, чтобы избавиться от Жан-Люка? И от Алекса, если он подобрался близко к правде.
Внимание Арне приковано к моему лицо все время, пока я говорю.
– Кейт, ты хоть представляешь, насколько безумно это звучит?
Я моргаю, замерев от ужаса. Жалею, что пришла сюда и рассказала ему все это.
Глупо, Кейт. Ужасно глупо.
– Извини. Я думала, ты хочешь помочь. – Я отворачиваюсь, но он притягивает меня назад.
– Кейт, – говорит Арне примирительно. – Пожалуйста… я не хотел тебя обидеть. Это… – он запинается, – слишком много новостей сразу, понимаешь?
Я киваю, смахивая слезу, скатившуюся по моей щеке со шрамом.
– У тебя есть какие-то доказательства? – спрашивает Арне. – Кроме данных с браслетов?
– Нет, – качаю я головой. – Только снимки следов на лодыжках Жан-Люка.
– Ты записала что-то из этого? Что сказал Жан-Люк?
– Я собиралась. Но он говорил на французском, и я хотела убедиться, что все правильно поняла. Я планировала показать Сандрин, но когда вернулась, чтобы посмотреть записи снова, кто-то удалил их из системы.
– На французском? – Арне закусывает губу. – Возможно ли, что ты неправильно услышала? Ты знаешь его не в совершенстве, верно?
– Не в совершенстве. Но я практически уверена, что он сказал именно это. Он хотел увериться, что мы не в опасности. Что-то вроде этого.
– Значит, у тебя нет доказательств без того видео? Ничего конкретного.
– Нет. Кроме фотографий лодыжек Алекса. И, наверное, пропавших таблеток.
Арне меряет меня взглядом, и меня осеняет. Он знает. Он знает обо мне. Он, наверное, догадался, когда те таблетки выпали у меня из кармана.
О Господи. И теперь он мне не верит. Думает, что я прикрываю свою зависимость.
Я моргаю, пытаясь придумать, что сказать, но он опережает меня.
– Кейт, что именно ты хочешь от меня?
Я стою, сомневаясь. Я не знаю. Понятия не имею, как со всем этим справиться. Внезапно стресс и усталость, переживания за Каро, за мой конфликт с Сандрин, за все полностью захлестывают меня.
– Я… – голос ломается. Я заливаюсь слезами.
– Кейт, иди сюда. – Арне заключает меня в объятия, а затем тянется в карман за пачкой салфеток.
Я вытираю глаза, вдыхая глубоко, все еще прерывисто дыша от переизбытка эмоций. Он забирает у меня салфетку и промокает мою щеку. Потом неожиданно наклоняется и целует меня.
Наши губы соприкасаются только на несколько секунд, прежде чем я прихожу в себя и отстраняюсь.
– Прости, – бормочет он. – Неуместно. Я просто хотел сделать это очень давно. И да, я знаю, что сейчас не время.
– Все в порядке. – Я пытаюсь разобраться в клубке своих эмоций. Что я на самом деле чувствую к Арне? Что все это значит?
– Дерьмо! – восклицает он, отворачиваясь. – Это место. Оно правда, мать его, достало меня.
Я откашливаюсь.
– Оно достало всех нас, Арне. Может, Арк прав, и эта станция проклята.
– Послушай, – он снова поворачивается ко мне. – Забудь о том, что только что произошло, ладно? Ты мне нравишься, вот и все. И я терпеть не могу, когда ты так расстроена. – Он снова вздыхает. – Я узнаю у Кристин, когда именно я уехал с Мак-Мердо, если тебя это успокоит.
– Ладно. – Я задерживаюсь в нерешительности. Чего я действительно хочу, так это чтобы он притянул меня к себе и поцеловал снова. На этот раз как следует.
Но я доктор, профессионал. Я уже совершила ошибку с Дрю и не могу рисковать еще одной.
– Мне лучше идти. – Я отдаю ему пачку салфеток.
– Да, мне тоже нужно здесь закончить. – Он берет гаечный ключ, одаряя меня печальной улыбкой, когда я ухожу.
Я выбираю другой путь обратно к «Альфа», через противоположный конец гаражной мастерской, направляясь к двери, ведущей к одной из кладовых поменьше. Только когда я приближаюсь к большому отсеку с полками, где хранятся запасные автозапчасти, я замечаю серебряный проблеск на земле возле тяжелой пластиковой коробки с разными веревками и цепями.
Я нагибаюсь и поднимаю предмет, поднося кусок металла к свету, чтобы разглядеть. Мой желудок холодеет, когда я понимаю, на что смотрю – браслет Алекса. Или, скорее, электрический регистратор данных, который расположен в его середине, раздавленный почти до неузнаваемости.
Какого черта он здесь делает?
Я оглядываюсь назад, но Арне снова согнулся над снегоходом.
Сердце начинает колотиться быстрее. Видел ли он меня?
Я засовываю маленький кусок металла в карман и убираюсь оттуда подальше, пока он не заметил.
Глава 32. 6 июля, 2021 года
Черт возьми.
Я запираюсь в клинике и изучаю маленький регистратор данных у меня в руке, пытаясь понять, что это значит. Может ли быть безобидное объяснение тому, что он был в гараже? Мог ли Алекс как-то его потерять, прежде чем пропал той ночью?
Но это не сходится. В «Бета» никого не было вечером в середину зимы, мы все находились в столовой и гостиной.
Кроме того, где пластиковый ремешок, который идет с ним?
Я внимательно разглядываю регистратор данных. Он полностью расплющен – никак нельзя определить, случайно или намеренно. Может, его переехали одним из снегоходов? Но в той кладовой нет места даже для квадроцикла, и никто не мог нанести такой урон, просто наступив на него.
Но если кто-то сделал это намеренно, например, молотком, почему просто не выбросить его в один из мусорных баков? Или зарыть в снег?
Зачем так беспечно относиться к такой важной улике?
Я борюсь с желанием вернуться и прямо спросить у Арне, но вспоминаю тот поцелуй, ощущение его рук на шее, когда он прикоснулся к моему лицу. Я отчаянно хочу верить, что он никак не замешан в смерти Алекса, но как объяснить этот кусок металла в мастерской?