– Моя бабуля обожает эту серию!
– И не только ваша, – заметила Тесс. – Когда такая любовь постепенно охватит следующее поколение, которое будет обеспечено лучше, пожалуй, смогу купить себе замок во Франции.
Иногда эта шутка вызывала улыбку, но сейчас был явно не тот случай.
– Надеюсь, это случилось не здесь. – Мисс Нил не стала уточнять что, да в этом и не было необходимости. Тесс понимала, о чем шла речь, и Бетси Нил знала, что Тесс понимала.
У Тесс промелькнула мысль повторить историю, уже рассказанную ею Пэтси, – сигнал дымового детектора, попавшийся под ноги кот, стойка перил, – но она решила этого не делать. У Бетси Нил был деловитый вид трезвомыслящей женщины, которая скорее всего старалась посещать «Бродягу» в его рабочие часы как можно реже, при этом явно не заблуждаясь насчет того, что здесь порой творилось в поздние часы, когда гости хмелели. Ведь именно она, приходя сюда по субботам ранним утром, вежливо обзванивала всех, чьи машины оказались на стоянке. И ей наверняка часто приходилось выслушивать истории о ночных падениях, ушибах и прочем.
– Нет, не здесь, – ответила Тесс. – Не беспокойтесь.
– И не на стоянке? Потому что если у вас были какие-то неприятности на стоянке, мне придется сообщить об этом мистеру Рамблу, чтобы он, в свою очередь, побеседовал со службой охраны. Мистер Рамбл – мой босс, а служба охраны обязана при наплыве посетителей регулярно отслеживать ситуацию по видеомониторам.
– Это случилось после того, как я уехала.
Теперь уж мне точно придется сообщать о случившемся анонимно; если я вообще намерена о чем-то сообщать. Потому что я солгала, а она все запомнит.
А она намерена о чем-то сообщать? Конечно, намерена. Разве нет?
– Мне очень неловко. – Нил замялась: ее будто одолевали сомнения. Затем все же продолжила: – Не хочу показаться бестактной, но вам, похоже, несвойственно ходить в такие заведения. У вас какие-то неприятности, и если это окажется в газетах… моя бабуля очень расстроится.
Для Тесс это прозвучало весьма убедительно. А поскольку ей было по силам и расписать все довольно убедительно (ведь именно этим своим талантом она, в конце концов, и зарабатывала на жизнь), то она этим воспользовалась:
– Порой бойфренда следует опасаться больше укуса змеи. Кажется, в Библии есть нечто в этом роде. А может, и у доктора Фила[47]. В любом случае я с ним рассталась.
– Многие женщины так говорят, а потом идут на попятную. А человек, поступивший так однажды…
– Вновь так поступит. Да, знаю, что вела себя глупо. Если у вас нет моей сумочки, что же у вас тогда из моих вещей?
Мисс Нил повернулась на кресле (солнце скользнуло по ее лицу, на мгновение высветив удивительно синие глаза), открыла шкафчик и вынула оттуда «Тома-Тома». Тесс была в восторге от встречи со своим старым попутчиком. Нельзя сказать, что все мгновенно стало на свои места, но это был один из шагов в верном направлении.
– Мы ничего не трогаем в автомобилях наших посетителей, стараемся только по возможности отыскать адрес или номер телефона, а потом запираем машину. Но оставить такое показалось бы мне ошибкой. У ворюг не дрогнет рука разбить стекло, если увидят что-то ценное, а этот лежал прямо на самом виду на приборной панели.
– Благодарю вас. – Тесс ощутила слезы, подступившие к глазам, скрытым за темными очками, и подавила их усилием воли. – Очень предусмотрительно с вашей стороны.
Бетси Нил улыбнулась, отчего строгое лицо Мисс Ответственной за Бизнес стало на мгновение лучистым.
– Пожалуйста. А когда этот ваш бойфренд приползет назад с просьбой дать ему второй шанс, вспомните о моей бабуле и всех ваших преданных читательницах и скажите ему «черта с два, Хосе». – Она на пару секунд задумалась. – Только сделайте это, держа дверь на цепочке. Ибо плохой бойфренд и в самом деле опаснее змеи.
– Спасибо за совет. Послушайте, мне надо идти. Я попросила такси подождать, пока я не буду точно знать, что смогу уехать на своей машине.
На этом все могло бы и закончиться – могло бы, – но тут Бетси Нил с подобающей скромностью поинтересовалась, не оставит ли Тесс автограф для ее бабушки. Тесс, разумеется, не возражала и, несмотря на все случившееся, с неподдельным интересом проследила за тем, как Нил, отыскав листок бумаги, оторвала от него сверху с помощью линейки логотип «Стэггер инн» и протянула его ей через стол.
– Можно так: «Для Мэри, преданной читательницы»?
Конечно, можно. И когда она уже дописывала дату, ей пришла в голову свежая идея.
– Меня тут выручил один мужчина, когда мы с бойфрендом… ну, знаете… поцапались. Если бы не он, мне бы еще больше досталось. – Да-да! Могли даже изнасиловать! – Я бы хотела его поблагодарить, но не знаю его имени.
– Вряд ли я вам смогу чем-то помочь. Я лишь офисный работник.
– Но вы же местная – так?
– Да…
– Он повстречался мне в магазинчике дальше по дороге.
– «Подкрепись и…»?
– Кажется, да. Именно там мы с приятелем и повздорили. Все из-за машины. Я сама не хотела вести и его за руль не пускала. Мы препирались все время, пока шли по шоссе… одни- одинешеньки… «одинокие бродяги» на «одиноком шоссе»…
Нил улыбнулась так, как обычно улыбаются, когда слышат уже превратившуюся в банальность шутку.
– Так вот, этот мужчина ехал на стареньком синем пикапе с фарами, залепленными такой штукой от ржавчины…
– «Бондо»?
– Да, вроде бы… – Тесс прекрасно знала, что именно так, и больше никак: отец в свое время был чуть ли не единственным сторонником этой компании. – Одним словом, помню, я подумала, что он не просто ездит в своем пикапе, а словно надевает его на себя.
Протягивая через стол подписанный листок бумаги, она заметила, что Бетси Нил уже откровенно улыбалась:
– Господи, я, кажется, действительно знаю, о ком вы говорите.
– Правда?
– Он просто здоровый или прямо здоровенный?
– Здоровенный, – ответила Тесс. – Она ощутила некую странную зыбкую радость, зародившуюся у нее где-то глубоко в груди. Такие же ощущения она испытывала в моменты, когда нити, казалось бы, нелепого сюжета вдруг начинали сплетаться воедино, туго стягиваясь, словно кулиска затейливой вместительной сумки. Когда такое происходило, она неизменно чувствовала себя двояко, но испытывала ни с чем не сравнимое удовлетворение.
– Случайно, не заметили, перстень у него на мизинце был, с красным камнем?
– Да! Похожим на рубин, но слишком большим, чтобы быть настоящим. И коричневая кепка…
Нил продолжала кивать:
– …с белыми проплешинами. Он ее уже лет десять не снимает. Здоровенный водила – водила-громила. Не знаю, где он живет, но он местный – либо из Коулвича, либо из Нестор- Фоллз. Он встречается мне время от времени то в супермаркете, то в хозяйственном, то в «Уолмарте», еще где-то. Его раз увидишь – не забудешь. Зовут его Эл, а фамилия типа польская. Знаете – нечто такое труднопроизносимое. То ли Штрелкович, то ли Штанкович. Уверена, я могла бы его найти по телефонной книге, потому что у них с братом транспортная компания – грузовые перевозки… то ли «ястребиные», то ли «орлиные», словом, какие-то «птичьи». Хотите, поищу?
– Нет, благодарю, – вежливо отказалась Тесс. – Вы и так были очень любезны, а меня заждался таксист.
– Хорошо. Только уж, пожалуйста, держитесь подальше от этого вашего бойфренда. А заодно и от «Бродяги». Но, сами понимаете, если кому сболтнете, что это я так сказала, мне придется с вами расправиться.
– Договорились, – улыбнулась Тесс. – Вполне справедливо. – Она обернулась возле самой двери. – Маленькая просьба.
– Да, пожалуйста.
– Если вдруг случайно повстречаете Эла с «фамилией типа польской», не говорите ему о нашей беседе. – Она постаралась улыбнуться, несмотря на то что губы по-прежнему болели. – Хочу его приятно удивить – может, сувенирчик какой-нибудь подарить или еще как-нибудь.
– Без проблем.
Тесс чуть помедлила.
– У вас необыкновенно красивые глаза.
Пожав плечами, Нил улыбнулась:
– Спасибо. Они… разные, будто и не мои. Раньше это как- то смущало, а теперь…
– А теперь это вам на руку, – сказала Тесс. – Вы до них доросли.
– Видимо, да. Я в двадцатилетнем возрасте даже моделью подрабатывала. Но порой, знаете ли, лучше из чего-то вырастать. Как, например, из увлечений мужчинами с дурным характером.
К этому вряд ли можно было что-то добавить.
Убедившись в том, что «форд-экспидишн» нормально заводится, Тесс дала водителю такси двадцать долларов чаевых вместо десяти. Сердечно поблагодарив ее, он поехал в сторону Восемьдесят четвертого шоссе. Тесс собиралась последовать за ним, но прежде решила зарядить «Тома», подсоединив его к гнезду прикуривателя.
– Привет, Тесс, – сказал «Том». – Отправляемся в путь- дорогу?
– Просто домой, малыш, – ответила она, выезжая со стоянки и очень даже отдавая себе отчет в том, что на ее автомобиле стоит покрышка, установленная руками едва не убившего ее человека. Эл с «фамилией типа польской» – гребаный водила. – С одной лишь остановкой.
И тут же продолжила диалог от лица «Тома»:
– Не знаю, что у тебя на уме, Тесс, но стоит поостеречься.
Если бы она в этот момент была не в машине, а дома, эти слова можно было бы приписать Фрицику. Она с детства любила подделывать голоса, правда, лет с восьми-девяти перестала этим заниматься на людях, за исключением тех моментов, когда хотелось посмеяться.
– Сама не знаю, что у меня на уме, – ответила она, что не совсем соответствовало истине.
Впереди был перекресток Сорок седьмого с заведением «Подкрепись и катись». Тесс включила поворотник, свернула и припарковалась между двумя телефонами-автоматами сбоку здания. Ей бросился в глаза номер «Ройял лимузин сервис» на пыльной стене. Цифры были написаны непослушным дрожащим пальцем вкривь и вкось. У нее по спине пробежал холодок, и она крепко обхватила себя руками. Выйдя наконец из машины, Тесс направилась ко все еще исправному автомату.