Естественно, в письме Рамоны Норвилл был указан ее электронный адрес, и Тесс тут же отправила ответ. Она подтвердила дату мероприятия и сумму гонорара, а также, по своему обыкновению, отметила, что автограф-сессия не должна длиться более часа. «Мой кот страшно сердится, если я не приезжаю вовремя, чтобы лично сервировать ему ужин», – написала она. Кроме того, Тесс попросила уточнить некоторые подробности, хотя прекрасно знала, что от нее требуется, поскольку с тридцати лет регулярно посещала подобные встречи. Если не задавать организаторам вопросов, они начинают волноваться, опасаясь, не явится ли автор без лифчика и навеселе.
У Тесс возник соблазн намекнуть, что, раз уж она согласилась заменить выбывшую коллегу и спасти мероприятие, ее труд можно было бы оценить и в две тысячи. Тем не менее, она решила не перегибать палку. Вряд ли суммы продаж от всех книг про вязальный кружок (а их набралась уже целая дюжина) переплюнут доход от одного романа Джанет Иванович про Стефани Плам. Так или иначе, для Рамоны Норвилл Тесс была запасным вариантом (не то чтобы это сильно ее беспокоило). Требовать доплаты – уже практически шантаж, полутора тысяч вполне достаточно. Правда, когда Тесс очнулась в дренажной трубе с расквашенным носом и разбитыми губами, эта сумма уже не казалась ей достаточной. Но разве двух тысяч бы хватило? Или двух миллионов?
Дамы из вязального кружка никогда не задавались вопросом, можно ли установить цену боли, насилию и страху. Раскрытые ими преступления были целиком и полностью выдуманными. Однако когда аналогичный вопрос встал перед Тесс, она пришла к выводу: нельзя. За подобное преступление есть лишь один вариант расплаты. Том и Фритци с ней согласились.
Рамона Норвилл оказалась широкоплечей полногрудой жизнерадостной дамой лет шестидесяти, с румяными щеками, армейской стрижкой и сокрушительным рукопожатием. Она ожидала Тесс перед библиотекой, на парковочном месте, зарезервированном для приглашенного автора. Вместо того чтобы пожелать Тесс доброго утра (часы показывали без четверти одиннадцать) или восхититься ее серьгами (настоящие бриллианты, куплены специально для торжественных мероприятий и творческих встреч), она задала чисто мужской вопрос:
– Вы приехали по восемьдесят четвертой трассе?
Тесс ответила утвердительно. Мисс Норвилл вытаращила глаза и облегченно вздохнула.
– Хорошо, что добрались благополучно. Как по мне, хуже шоссе не сыщешь. Да еще такой крюк дали. Ну ничего, когда поедете обратно, подскажу короткую дорогу. Если верить Интернету, вы живете в Сток-Виллидж?
Тесс кивнула, хотя ей было не по душе, что посторонний человек – пусть даже симпатичный библиотекарь – знает, где она отдыхает от трудов праведных. Впрочем, жаловаться бессмысленно: в век Интернета ты у всех на виду.
– Сэкономите десять миль, – тем временем говорила мисс Норвилл, поднимаясь по ступеням библиотеки. – У вас есть навигатор? С ним гораздо проще, чем чертить схему на обороте конверта. Обожаю всякие гаджеты.
Тесс, недавно установившая в машине навигатор (его звали Томтом, он работал от прикуривателя), согласилась, что срезать десять миль на обратном пути действительно неплохо.
– Как ни крути, лучше ехать прямо, чем в обход. – Мисс Норвилл хлопнула Тесс по спине. – Верно я говорю?
– Совершенно верно, – подтвердила Тесс, и ее судьба решилась. Она вообще любила срезать путь.
Такого рода книжные мероприятия обычно состоят из четырех действий, и творческая встреча в «Книгах и крафт-пакетах» не была исключением. Единственным отступлением от правил стало чрезвычайно лаконичное вступительное слово Рамоны Норвилл. Она решила не утомлять слушателей унылыми библиографическими сведениями, не сочла нужным рассказывать о детстве Тесс, проведенном на ферме в штате Небраска, и не потрудилась процитировать хвалебные отзывы критиков о книгах про вязальный кружок из Уиллоу-Гроув. (Оно и к лучшему: на них редко писали рецензии, а в тех немногих, что все же появлялись на свет, героинь Тесс обычно сравнивали с мисс Марпл, и не всегда в их пользу.) Мисс Норвилл сказала лишь, что книги безумно популярны (простительное преувеличение), а автор по доброте душевной согласилась пожертвовать своим драгоценным временем и посетить собрание клуба (хотя выступление за полторы тысячи долларов вряд ли можно назвать жертвой). Затем президент клуба удалилась с кафедры под бурные аплодисменты четырех сотен зрительниц, собравшихся в небольшом, но симпатичном зале библиотеки. Подавляющую часть аудитории составляли дамы из тех, что не появляются на людях без шляпки.
Однако вступительное слово служило скорее антрактом. Первое действие началось в одиннадцать утра, в фойе: почетные гости, закусывая сыром, крекерами и запивая дрянным кофе (на вечерних мероприятиях, как правило, фигурируют пластиковые стаканчики с дрянным вином), удостоились личного знакомства с Тесс. Кое-кто попросил автограф, остальные ограничились совместными снимками, сделанными на телефон. У нее поинтересовались, откуда она берет идеи для книг, и вежливо похмыкали, услышав ответ. Человек шесть хотели знать, как найти хорошего агента, – судя по блеску в глазах, они заплатили дополнительные двадцать долларов исключительно за возможность задать этот вопрос. Рассылайте письма, куда только можно, ответила Тесс, пока самый жадный агент не согласится взглянуть на вашу писанину. Конечно, это не вся правда – когда дело касается литературных агентов, правды не существует, – но довольно близко к истине.
Второе действие – собственно выступление – длилось сорок пять минут и состояло в основном из забавных историй (не слишком личных) и рассказа о том, как Тесс придумывает сюжеты для своих романов (от конца к началу). Очень важно почаще упоминать название новой книги: «Вязальный кружок из Уиллоу-Гроув занимается спелеологией» (пришлось объяснить, что такое спелеология, на случай, если кто не знает).
Третье действие – вопросы читателей. Обычно спрашивают, откуда она берет идеи (шутливый бессодержательный ответ), имеются ли у персонажей реальные прототипы («мои тетушки») и как заставить агента прочесть рукопись. На сей раз у Тесс поинтересовались, где она купила резинку для волос (в интернет-магазине «Джей-Си-Пенни»; ответ неожиданно вызвал бурные аплодисменты).
Последнее действие – автограф-сессия. Тесс добросовестно писала поздравления с именинами и юбилеями: «Моей преданной читательнице Джанет», «Ли, надеюсь, этим летом снова встретимся на озере Токсауэй» (немного странная просьба: в отличие от Ли, Тесс ни разу там не была).
Когда все книги были подписаны, а последние поклонницы одарены совместными фотографиями, Рамона Норвилл пригласила Тесс в свой кабинет на чашку нормального кофе. Тесс нисколько не удивилась, когда мисс Норвилл заварила себе черный: хозяйка мероприятия вполне соответствовала образу любительницы крепкого кофе и наверняка по выходным разгуливала в ботинках фирмы «Доктор Мартенс». Удивление вызвала лишь висящая на стене фотография с автографом. Лицо на снимке показалось Тесс знакомым; через мгновение ей удалось извлечь имя из бездонных закромов памяти – главной сокровищницы любого писателя.
– Ричард Уидмарк?
Мисс Норвилл рассмеялась – удивленно и в то же время польщенно.
– Мой любимый актер, в которого девчонкой я, честно говоря, была влюблена. Лет за десять до смерти Уидмарка мне удалось взять у него автограф. Он был уже очень старый, но подпись настоящая, не факсимиле. Кстати, это ваше. – На секунду Тесс подумала, что мисс Норвилл имеет в виду фото с автографом, но потом заметила в ее руках конверт с окошком, через которое виднелся вложенный чек.
– Благодарю.
– Не стоит благодарности. Каждый цент отработан с лихвой.
Тесс не стала отнекиваться.
– А теперь покажу, как срезать путь.
Тесс с вниманием наклонилась вперед. В одной из книг про вязальный кружок Дорин Маркис сказала: Самое приятное в жизни – теплые круассаны и короткий путь домой. Тот случай, когда писатель вкладывает в уста персонажей свои личные убеждения.
– Ваш навигатор с перекрестками справляется?
– Да, Том очень умный.
Мисс Норвилл улыбнулась.
– Тогда отметьте перекресток сорок седьмого шоссе и Стэгг-роуд. По Стэгг-роуд в наше время почти никто не ездит – дорога живописная, но с тех пор, как открыли эту проклятую восемьдесят четвертую трассу, ее совсем забыли. Проедете по ней миль шестнадцать. Асфальт залатанный, но вполне сносный – по крайней мере, в прошлый раз я проехала нормально, а это было весной, когда появляются все выбоины. Могу утверждать уверенно. Как только окажетесь на сорок седьмом шоссе, – продолжала Рамона, – увидите указатель на восемьдесят четвертое, но вам останется проехать по нему всего двенадцать миль, в том-то и прелесть. Сэкономите кучу времени и нервов.
– Сколько прелестей сразу, – отозвалась Тесс, и обе рассмеялись, как женщины, хорошо понимающие друг друга. Со стены им улыбался Ричард Уидмарк. До заброшенного магазина с качающейся вывеской оставалось еще полтора часа – девяносто минут, змеей свернувшихся в тугой клубок. Впереди поджидала дренажная труба.
Навигатор у Тесс был не простой: она не поскупилась на индивидуальную настройку. Ей вообще нравились такие игрушки. После того как она ввела в программу перекресток (Рамона Норвилл с неподдельным интересом наблюдала за процессом), гаджет немного подумал и произнес: «Тесс, я строю маршрут».
– Вот это да! – воскликнула Рамона и рассмеялась, как обычно смеются над каким-нибудь безобидным чудачеством.
Тесс улыбнулась, хотя и подумала, что программировать навигатор, чтобы он называл тебя по имени, – не большее чудачество, чем вешать на стену фотографию давно умершего актера.
– Еще раз спасибо, Рамона. Мероприятие прошло на высшем уровне.
– Стараемся. Вам, наверное, уже пора. Благодарю за участие.
– Да, пора, – согласилась Тесс. – И – не за что, я получила настоящее удовольствие. – Она не лукавила; ей действительно нравились такие творческие встречи. Да и пенсионному фонду не помешает неожиданное пополнение.