Шэн-Лин остался на месте. Но принцесса… Она в страхе рванулась в сторону, оживляя зелень вокруг себя: деревья затрещали и заскрипели; листва зашелестела, словно от бури. Ростки, ведомые магической силой, взвились к небу и понеслись за принцессой, хватая ее за ноги; могучие корни разворотили зеленый ковер — вырывая, разбрасывая комья черной земли вперемежку с мхом; ветви, мьюну назад казавшиеся мертвыми, закачались, начали хлестать, бить принцессу, стараясь ее остановить.
Мэйт рубанул мечом, освобождая ноги от зеленых пут. И бросился за Эли, вокруг которой закручивался огромный кокон из ветвей и ростков. Ветви хлестнули Габриэля по лицу, ударили в грудь, едва не свалив. Но он не остановился, продолжая бить мечом на ходу.
— Ксэнт! Ксэнт! — кричала Эли, в панике стуча хаппой и кулаком по плетеным стенкам.
Габриэль перепрыгнул через ожившее корневище, оказавшись в шаге от принцессы. В этот момент сотканный лесом шар с вопящей принцессой внутри прыгнул на высоту в три человеческих роста. И, покачиваясь, завис между двумя огромными деревьями.
Габриэль отметил взглядом подвесы, на которых держался шар. Мэйсе! Слишком короткие. Огнем не спалить — можно задеть Эли. Нужно было придумать что-то другое. И быстро. Но в голове было мыслей не больше, чем рыбы в высушенном водоеме. А принцесса требовала немедленного освобождения:
— Ксэнт! Вытащи меня отсюда!
Она без устали колотила по стенкам, все еще надеясь пробить выход в ловушке. Габриэль не стал говорить, что это бессмысленно. Впервые на его памяти Эли так испугалась. Она не боялась гаргов и крыс, не страшилась высоты и драк. Но волшебный кокон, сплетенный из жестких ветвей, за которыми ее теперь едва было видно, заставил ее истерить по-настоящему.
Мэйт вспомнил про Лэя, обернулся: шэн-лин был оплетен ростками по пояс и, похоже, снова впал в дрему. Габриэль опустил взгляд: ростки кружились у его ног, но почему-то больше не пытались его атаковать.
Тишина и покой возвращались в лес, который мьюну назад внезапно сошел с ума. Ветви, приобретшие волей неизвестного мага чудовищные, неестественные формы, разгибались; корни уходили под землю, оставляя за собой черные следы свежевспаханной земли.
— Не бойся, я тебя сниму. — Габриэль решил успокоить принцессу, чуя приближение лесного чародея.
За спиной! Совсем близко! Магия подкатила к левой ладони, на кончиках пальцев забегали огненно-алые искры. Мэйт обернулся, готовый к бою, и наконец-то увидел источник всех бед. Надо признать, довольно обворожительный источник. Прекрасная чародейка медленно шла, как будто плыла, в его сторону, мягко касаясь мохнатого зеленого ковра голыми ступнями. Сотканный из листьев наряд едва прикрывал ее пышные груди и то, что находилось чуть ниже живота. На обнаженные плечи падали длинные каштановые волосы, на шее покачивался круглый оберег из кости.
Габриэль опустил меч, тряхнул рукой, сгоняя искры.
— Что ты делаешь? — прошептала принцесса.
— Я думаю, она не опасна, — тоже шепотом ответил мэйт, завороженный плывущей чародейкой.
Лесная владычица метнула взгляд в сторону принцессы и улыбнулась своими пухлыми губами. Она остановилась в шаге от мэйта. Габриэль окатил ее взглядом: стройные и длинные ноги, подтянутый живот, красивое лицо, острый носик и большие карие глаза. Чародейка была старше его лет на пятнадцать, но выглядела так, что некоторые молодые ноби непременно удавились бы от зависти.
— Так-так, что это тут у нас? — ухмыльнулась она, разглядывая Габриэля. — Посмотрите-ка, юный мэйт Семи островов, которого я едва не сгубила. Поблагодари при встрече отца за печать. И заодно передай мои глубочайшие извинения.
Ну вот и конец его вымышленной истории, с огорчением признал Габриэль. Мэйт Семи островов. Отец. Печать. Габриэль поставил себя на место принцессы. Придется о многом рассказать. Кстати, о принцессе…
— Пожалуйста, сними Эли оттуда.
— Конечно, мой мэйт, — не без сарказма произнесла чародейка.
Она щелкнула пальцами, вышибая фонтан зеленых искр, которые унеслись вверх. Плетеный кокон зашатался, осел на два кабита и рухнул под крепкую ругань Элизабет.
— Осторожно! — предостерег мэйт перед ударом.
Меч вспорол мохнатый шар. В возникшую прореху просунулись исцарапанные руки принцессы. Габриэль коснулся их, помогая разорвать коварную ловушку. Лицо принцессы было красным, волосы растрепались.
— Спасибо, что про меня не забыл, — недовольно пробурчала она, отряхивая рубаху и штаны от колючек, веточек и прочей лесной шелухи.
— Знаешь, иногда слухи бездарей оказываются правдой, — не без укора сказал Габриэль, снимая листики с волос принцессы. — Ты та, которую называют Сорнячихой?
— Так меня называют враги. Но ты ведь не хочешь им стать, Габриэль?
— Габриэль?.. Ксэнт мне больше нравилось, — вклинилась в разговор Эли.
— Угу, — отозвался мэйт. — Так как тебя называют друзья?
— Ива, — с улыбкой ответила чародейка.
После чего повернулась и, сверкая обнаженной спиной, направилась к шэн-лину. Иву нисколько не смущало, что ее упругие бедра прикрывает лишь тонкий треугольник, сотканный из листьев. На островах, где мэйт провел всю свою жизнь, таких нескромных одежд никто не носил.
— Спасибо, что вернули его, — искренне, без капли иронии поблагодарила Ива, поднося губы к уху оцепеневшего от дремы и пут шэн-лина. — Потерять его навсегда было бы крайне скверно, — с горечью произнесла чародейка, шепнула что-то Лэю на ухо и неожиданно шлепнула его по заднице. — Прекрасный самец! Будут хорошие дети.
Лэй, никак не отозвавшись на интимный шлепок, молча побрел вперед. Ива последовала за ним, будто намеренно вызывающе виляя бедрами.
— Темнеет. Идемте со мной, — не оборачиваясь, поманила она рукой Эли и Габриэля. — Тут совсем недалеко.
— Куда? — насторожилась принцесса, глядя на Габриэля.
— Увидите, — ответила Ива. — Вам, я полагаю, отдых совсем не помешает.
Габриэль ничего не сказал, пораженный игрой бедер лесной чародейки, ее нескромными повадками и словом, которое она применила к шэн-лину. «Самец»? Серьезно? Чародейка вела себя с ним, как с животным — будущим семенным бычком. Она словно выгуливала его! Ох, не зря Апсэль и Лэй сторонились этого леса. Иве предстояло многое объяснить.
С этой мыслью мэйт поплелся за чародейкой.
— Я все видела, — произнесла Эли так, будто поймала его на краже.
— Что? — не понял мэйт, все еще размышляя над судьбой Лэя.
— Ты на нее пялился, — прошептала принцесса.
— Я… Не… — смутился Габриэль и вздохнул, чувствуя, что краснеет.
Глава 26
— Добро пожаловать в Нианзу, последнее поселение шэн-линов, — сообщила Ива.
И Габриэль сразу ощутил, как напряглась Элизабет. Комок нервов, пахнущий потом и ромашкой. Он нежно взял ее за руку.
— Все будет хорошо, — сказал мэйт, хотя сам не верил собственным словам. — Скоро мы все узнаем.
Но Эли рванулась вперед, выдергивая руку. Она обежала изумленную Иву и встала у нее на пути, сжав рукоять жезла. Лэй все так же медленно, молча и бездумно брел вперед, шаркая ногами и не обращая никакого внимания на возбужденную Эли.
Габриэль решил не вмешиваться, понимая, что сейчас ощущает принцесса. Как лихорадочно стучит ее сердце… Какие ужасные мысли вспыхивают в ее прелестной темноволосой голове…
— Не сойду с места, пока ты не скажешь, что с моим братом! — произнесла Эли.
Из густой высокой травы вспорхнула птица.
— Братом? — не поняла чародейка.
Мэйт не видел глаз Ивы, но предполагал, что сейчас от удивления они округлились до размера костяного оберега, висящего у нее на шее. А он, между прочим, был не маленький. Эли начала не с того — ясное дело, переволновалась.
— Лэй нам все рассказал. В начале лета к вам пришел раненый человек. И вы заперли его в клетке. Где он? Что с ним? — Голос Эли сорвался с грозного на хрипло-жалобный. — Пожалуйста. Прошу, скажи, что вы его не казнили. Что он жив. Это все, что мне нужно! — Губы ее задрожали.
Наступила зловещая тишина. Габриэль подумал, что сейчас Эли расплачется. Но ей каким-то чудом удалось сдержать подступившие слезы.
— Жив, — обдумав что-то, сказала Ива. — Думаю, жив.
— Слава Литу! — воскликнула принцесса, опуская жезл.
Мэйт почувствовал такое облегчение, будто сам искал родного брата. Хотя с печалью осознавал, чем закончатся поиски Оливера лично для него. Непременным расставанием с Эли. Надежду вселял лишь не очень уверенный голос Ивы. Нет, она не лгала. Скорее была не уверена в том, о чем говорила. Она мешкала и размышляла, перед тем как осчастливить принцессу.
Габриэль подошел к Эли и взял ее ладонь — влажную, чуть подрагивающую и начинающую теплеть в его руке. Принцесса не пыталась больше вырваться. Она, сияющая от счастья, покорно побрела с ним — следом за Ивой и шэн-лином.
Когда мэйт увидел ворота, то понял, почему Нианзу удалось избежать кровожадного меча Эдварда Однорукого. Помимо того, что последнее поселение шэн-линов стояло в самой глухой стороне лесов Бэй-Цэнга, оно мастерски пряталось среди деревьев, подобно хамелеону сливаясь с окружающей зеленью. На высоких воротах, сколоченных из неотесанного сруба, темнела кора, по опорным столбам, по забору вился плющ, а у подножия торчала густая трава по пояс. Поселение казалось частью леса, и заметить его — выделить из строя деревьев внимательным взглядом — почти нереально. Пожалуй, даже шагов за тридцать.
Со стороны поселение выглядело давно заброшенным, пугающе тихим — мертвым. Но это было не так. Когда до ворот оставалось не больше пяти шагов, их створки начали медленно расходиться, тихо поскрипывая и подминая под себя заросли травы. Иву ждали, ее видели и ей… доверяли. Чего, увы, нельзя было сказать о них с Эли, подумал мэйт с тревогой. После того что натворили головорезы Эдварда Однорукого, включая брата принцессы, в лесу Бэй-Цэнга…
За воротами, держа копье обеими руками, стоял шэн-лин, сверкая узкими кошачьими, серыми глазами. Он, в отличие от Лэя, был высоким и стройным, а с макушки падали сотни темных косичек. Именно такими шэн-линов описывал Джерион Тиристэр в книге о своих знаменитых странствиях. Хотя про маски он ничего не говорил. А голый по пояс незнакомец носил маску — черную, толстую, от подбородка до глаз, что только усиливало его воинственный грозный вид.