— Твой брат был без памяти и сил, когда выбрел к Нианзу. Лишь богам известно, сколько он блуждал по лесам, истекая кровью. — Ива коснулась медальона. — Силы мы ему вернули. Но вот память… — Чародейка не закончила, продолжая тереть медальон кончиками пальцев.
Она была не полностью откровенна, понял мэйт, вспоминая, как сам поглаживал мочку уха в мьюны опасности или… перед тем как соврать. Опасности? Ни он, ни принцесса не представляли для Ивы никакой угрозы. Значит, чародейка что-то скрывала — что-то сокровенное. Но про брата принцессы, похоже, не врала. А сейчас это было главным.
Ива обошла котел, на мгновение оживляя четкие тени в хижине. Встала лицом к мэйту и подняла крышку, глядя на желтоватое бурлящее варево. Вдохнула пар и начала помешивать зелье деревянным черпаком.
— Вождь сказал, что Оливера забрал горный дух, — сонно произнесла принцесса и зевнула не то под действием заговора, не то от расслабляющих паров варева, не то просто от усталости.
Но теперь, судя по всему, успокаивать следовало чародейку. Габриэль уловил, как сверкнули ее глаза, когда Эли заговорила о горном духе. Всего лишь на миг, но…
— Это правда, — подтвердила Ива, пытаясь не показывать эмоций.
Однако мэйт чуял ее раздражение, которое она старательно пыталась скрыть. Что не так с этим горным духом? Почему лишь при одном упоминании о нем невозмутимая Ива накалилась, как котел в хижине?..
Вождь всхрапнул. Габриэль посмотрел на сурового Мастера Ки: тот крепко спал, свесив руки с подлокотников и вытянув ноги.
— Кто вообще этот горный дух? — продолжала допрос принцесса, сопротивляясь сну.
— Вы же наверняка слышали про бессмертного мудреца, живущего в горах Бэй-Цэнга, — пояснила Ива, наконец-то усмирив непонятный гнев. — Здесь его называют горным духом — угву муо. Хотя я видела его собственными глазами, и он не очень-то походил на духа.
— А на кого он походил? — встрял в разговор мэйт.
— На самого обыкновенного старика.
— И что ему нужно от Оливера?
— Не знаю.
Это была правда, понял мэйт, ни на звитту не переставая следить за Ивой, за ее большими карими глазами, за пальцами, которые сжимали медальон со знаком механиков так же, как бездари в мьюны отчаяния сжимают литусы. Чародейка не ведала, зачем мудрецу нужен Оливер. Но она знала, почему его пришлось увести в горы и отдать угву муо.
— Зачем вы его отдали? — спросил мэйт.
— Вынужденная мера. Мастер Ки хотел содрать с него кожу заживо. Оливер ведь из армии Эдварда Однорукого. Но я убедила вождя не делать этого. Нам как раз требовалось что-то, что можно обменять на летающие камни у мудреца.
Габриэль покосился на Эли и похвалил себя за своевременно наложенный на нее успокаивающий заговор. Не нашепчи он его несколько мьюн назад, и ему бы сейчас точно пришлось разнимать двух прекрасных женщин. Вряд ли кому-то приятно слышать, что твою родню, словно безделушку, обменяли на камни, пусть и летающие.
Эли осталась на месте, даже кулачки не сжала, когда услышала, что хотел сотворить с Оливером вождь и каким причудливым образом ее братом распорядилась чародейка.
— Значит, ты знаешь, как найти мудреца, — не спросила, а скорее подумала вслух принцесса. — И завтра ты нам покажешь путь.
— Я… — опять заволновалась Ива и перестала мешать варево. — Мне нельзя.
— Почему? — спросил Габриэль.
— Я не могу оставить Эрса.
— Механика, — догадался мэйт. — Что с ним?
— Он… болен. Два дня назад сорвался с обрыва.
Мэйт уже перестал понимать, где Ива говорит искренне, а где нет. Правда и ложь были закручены в тугой клубок, распутать который могли только боги или сама чародейка. Но она точно не хотела раскрыть свои темные секреты.
— Но ты хотя бы сможешь нам показать путь к горе, где живет этот мудрец? — спросил мэйт.
Ива задумалась. И… нерешительно кивнула. «Видимо, чтобы не вызывать очевидных подозрений», — подумал Габриэль.
— Я знаю тайную тропу. И расскажу, как найти мудреца. — Она замолчала на пару звитт. — Но это все. Мне нужно заботиться об Эрсе и следить за ульями.
— Какими ульями? — не понял мэйт.
— Та штука рядом с тобой.
— Она как-то связана с тем, что происходит в лесу? — предположил мэйт.
— Да. С их помощью мы распыляем настойку, — чародейка указала взглядом на котел, — по всему лесу. Она действует только на шэн-линов.
Ива заметно повеселела, сменив тему разговора. И явно не хотела больше к нему возвращаться. Чародейка накрыла котел крышкой и вернулась к мэйту — вернее, к гаргу, который устроился у него на коленях. Она вновь села на корточки перед ним.
— Дашь мне себя погладить? — улыбнулась она, осторожно занося над гаргом руку.
Изгой насторожился, не понимая такого внимания к своей персоне. Зашипел.
— Ну, тихо-тихо. Папочка и мамочка рядом. Спокойно. — Чародейка провела рукой по его спине. — Чешуя уже начинает твердеть, — улыбнулась она и спросила: — Откуда он у вас?
— Прибился к нам у Мэинрадского тоннеля, — пояснил мэйт, совершенно не понимая одержимости гаргами со стороны Ивы. — Недалеко от Блэкпика.
— Через семь-восемь месяцев понадобится рюкзак побольше, — улыбнулась чародейка.
— Откуда ты все это знаешь? — спросила Эли.
— Я — зверовед.
— И что нам еще нужно знать? — спросил Габриэль, указав взглядом на Изгоя.
— Как его правильно кормить…
Мэйт вздохнул, слушая Иву вполуха. Боги, семь-восемь месяцев! К тому времени он станет мэнжем, ему придется ублажать эту страхолюдину Бруну. Вместо того, чтобы… Неужели все вот так и закончится? Они найдут брата Эли и разойдутся, словно корабли в море. И не увидят друг друга больше никогда. Будут жить лишь воспоминаниями, которые со временем выцветут, как старые знамена. От этих мыслей мэйту совершенно расхотелось есть.
— Давайте ему побольше молока, сметаны и обязательно сырое мясо. Хотя жареная свинина с овощами, — она с улыбкой кивнула на чашу с едой, — тоже сгодится. Ешьте, а то остынет.
Габриэль взял свиное ребрышко и сунул его под нос гаргу. Изгой схватил его зубами, сполз по ноге и, забравшись под лавку, улегся и зажал его между передними лапами. Начал хрустеть и чавкать.
Ива выпрямилась в полный рост и вернулась к котлу. Габриэль увидел, как ее лицо на мгновение исчезло в клубах пара.
— Что с тобой? — спросила принцесса.
— Ничего. Усталость, наверное, — солгал мэйт.
Нет, он ни в коем случае не должен показывать слабость. Он должен быть сильным, чтобы Эли видела в нем не жалкого миркля, а гордого и мощного спирфлама, способного ее защитить. Есть, конечно, женщины, которым нравится подтирать сопли своим возлюбленным. Но принцесса точно не из их числа. Да и он…
— Очень вкусно. — Эли протянула ему ребрышко. — Попробуй.
Габриэль взял его, зло содрал зубами мясо с кости и стал жевать, не чувствуя вкуса. Эли, напротив, с удовольствием уплетала угощение. Жгучие приправы немного ее взбодрили, отогнав ненадолго сон. Принцесса получила все, чего хотела от Ивы, и теперь наслаждалась трапезой. Ей было все равно, что на самом деле произошло в Нианзу. Ее интересовал только ее брат, которого они завтра пойдут искать.
— Я думал, механики занимаются только механизмами, — сказал Габриэль с набитым ртом, указывая ребрышком на котел.
— Механики занимаются всем, кроме войны и работорговли, — ответила Ива.
— Лэй теперь и выглядит как раб, — возразил мэйт, вспоминая безвольного шэн-лина. — Идеальный раб, покорный и исполнительный.
— Для его же блага, — ответила чародейка, никак не реагируя на справедливое возражение.
— И в чем же заключается такое благо?
— В том, что он останется жив и сможет продолжить свой род. Как и его собратья, которых мы спасли.
— По-вашему, это спасение? — продолжал нападать мэйт. — Жить… Нет, не жить, существовать вот так — в полусне.
— Это временно, но это необходимо, чтобы удержать шэн-линов в пределах Нианзу.
— Но зачем? — все еще не понимая замысла Ивы, спросил мэйт.
— Чтобы у них не было даже мысли о мести. — Она кивнула на спящего вождя. — Мастер Ки — наш старый друг. Когда мы с Эрсом прибыли сюда после этой… бойни… Все оставшиеся мужчины, способные держать оружие, готовились к походу, желая отомстить Эдварду Однорукому.
— Вряд ли стоит их за это винить, — согласился Габриэль.
— Вождь пытался убедить их остаться в Нианзу, понимая, что никто из них не вернется. Но это было бесполезно. Каждый из них кого-то потерял на войне. И каждый жаждал утолить свою месть. Тогда он и обратился к нам за помощью. А мы обратились к науке, сварив первый котел дурмана. Это был единственный выход. Вначале мы опоили только воинов. Но потом, чтобы не было волнений, пришлось опоить и остальных шэн-линов. — Чародейка села рядом с вождем, закинув ногу на ногу. Скрестила пальцы и положила их на обнаженную коленку. — Теперь мы каждые сутки поим их, чтобы сохранять над ними власть. А раз в неделю некоторых выпускаем в лес. Они собирают травы, ягоды и грибы, а я за ними присматриваю в лесу. И пока мы не потеряли ни одного шэн-лина, кроме Лэя.
Мэйт обсосал косточку и бросил ее Изгою. Мозаика постепенно начинала складываться. События, казавшиеся вначале совершенно необъяснимыми и жестокими, вдруг обрели смысл. И заставили вспомнить слова сциника Ксэнтуса о том, что у каждой монеты две стороны. Хотя до полного понимания происходящего было еще далековато, понимал мэйт, слушая, как под лавкой хрустит косточкой довольный гарг.
— А с Лэем что было не так?
— Моя вина. Не уследила, — призналась Ива. — Забрел слишком далеко.
— Паршивая овца отбилась от стада, — тихо проговорил Габриэль.
— Где вы его нашли?
— В Бордривере.
— Ничего себе, — удивилась чародейка. — И что он там делал?
— Дожидался казни.
— А мы его спасли, — зевнув и потянувшись, сказала принцесса.
Габриэль посмотрел на нее. Эли ходила по краю сна — от усталости, от сытной еды, от густых паров дурмана, от заговора. Еще несколько мьюн, и она точно будет дрыхнуть без задних ног.