– Привет, девочка, – шепчу я в ее гриву. – Прокатимся в последний раз?
Вокруг меня рыцари вскакивают на своих лошадей: Олли на Балиуса, Самсон на свою кобылу, Наташа на Домино. Локо мечется у них под ногами. Андраста поднимает руки, и из-под купола падает золотая колесница на украшенных драгоценными камнями колесах, ее влекут два огромные льва. Андраста вскакивает на колесницу, в одной руке у нее меч, в другой – поводья.
– Готовы? – спрашиваю я.
– Не совсем, – слышится голос от входа в собор.
Мисс Ди быстро выходит и садится на одну из свободных лошадей.
– Кто-нибудь, найдите мне оружие, будьте любезны, – обращается она к рееви.
– Я думала, ты уже ушла в отставку, – замечаю я.
– Так уж вышло, что у меня остался небольшой счет.
Вокруг становится тихо, но тишина полна жизни, воспоминаний и воображения. Я осознаю, что все ждут от меня каких-то слов. Как будто они совсем меня не знают.
– Что вы на меня уставились? – с улыбкой говорю я. – Я не ваша начальница. Не ваша Избранная. Единственная причина того, что я здесь, – та, что моя мать убедила кое-кого отдать мне Иммрал и мой брат решил передать мне свой.
Я смотрю на Олли, и моя благодарность к нему выплескивается, как вода из источника.
– Да, я особенная, но не более, чем все вы. И могучими нас делает не мой Иммрал, нет. Просто каждый из вас избран для того, чтобы находиться здесь. Мы сражаемся не из ненависти и не от страха. Мы сражаемся за нашу свободу и за свободу людей и мира, который мы любим. И это поможет нам победить.
Все люди вокруг замка кивают, берутся за руки, обнимаются. Олли начинает: он кладет ладонь на мое плечо, а я тянусь к Самсону, чтобы сжать его руку. И так продолжается от тана к тану, от бога к сновидению, и все берутся за руки – друзья, возлюбленные, единомышленники, и наконец все мы объединены. Цепь, связавшая нас, растягивается дальше по спирали, как цветок, открывающий лепестки навстречу солнцу. И так мы замираем на мгновение. А потом я поднимаю меч, и цепь разрывается, хотя чары единения остаются в воздухе.
Самсон наклоняется ко мне, целует:
– Увидимся на другой стороне?
Иаза подходит к Олли и смотрит на него снизу вверх, держа его за ногу.
– Ты вернешься ко мне, хорошо? – спрашивает он. – Мне плевать на то, что ты сделал. Вернись обязательно, а уж потом мы поговорим.
Рейчел кивает мне со своего места у Круглого стола.
– Мы соединили купол с порталами других сообществ танов, – говорит она. – Готовы двигаться.
– Пора! – кричу я. – Все по местам!
Рейчел начинает обратный отсчет:
– Бреши активируются через пять, четыре, три…
Я поднимаю Экскалибур, показывая на купол прямо над нами.
– Два…
Я возношу мысленную молитву о благополучии моих любимых.
– Один…
И я через меч посылаю свой Иммрал в воздух и пробиваю огромные дыры в ткани Аннуна.
51
Сквозь брешь в Аннун льется свет, он растет, ширится, растекаясь по куполу Тинтагеля и вниз на мраморный пол. Замок уступает место кафедральному собору, и мы разом, как один, врываемся через брешь в Итхр. Я чувствую давление призраков на мой Иммрал, но я их останавливаю всей силой ума, удерживая в целости эфемерные тела. Мы появляемся на дневном свете Итхра, сотни призраков заполняют двор и улицу вокруг собора Святого Павла.
Я поворачиваю Лэм на запад, но остальные рассеиваются в разные стороны. Сестра Киерана движется на восток в поисках своих родных. Воспоминание об Амине ищет горы Уэльса. Некоторые летят к Шотландии, некоторые – через море – к Ирландии. Воображаемые друзья ищут среди взрослых тех, кто некогда играл с ними. Давно умершие домашние любимцы мчатся на поиск прежних хозяев. А умершие люди призрачно касаются лбами лбов тех, кто по-прежнему их помнит. Я ощущаю всех их, разлетевшихся по Итхру, это как паутина росистым утром, сверкающая воспоминаниями.
По другую сторону страны в Аннуне взрывается новая брешь, это цепная реакция от взрыва в Тинтагеле, созданная Рейчел, когда она связала с нашим порталом порталы всех сообществ. Рыцари Кайрис возникают в Кембридже Итхра, леди Каур мчится галопом по пустошам Корнуолла, и за ней – ее полк. Я чувствую всех, их энергия пульсирует во мне. По всей стране что-то вспыхивает в умах одурманенных людей, когда они видят призраки. Изумление и благоговение – это самые могущественные из эмоций. Единственные, которые способны бороться со страхом Мидраута. Когда мы скачем мимо, некоторые из людей кричат и убегают, но большинство пытаются коснуться нас.
Мы с Лэм возглавляем группу рыцарей и воспоминаний, спешащую к Вестминстеру, вдоль сверкающей Темзы, ведущей нас вдоль своих плавных изгибов. Впереди Большой Бен отбивает четыре удара. Время речи Мидраута и его расплаты.
Здание парламента – величественное ребристое здание, стоящее у реки, его многочисленные окна блестят на дневном солнце. Охрана по периметру шарахается от возглавляемой мной призрачной армии, пытается забаррикадировать двери, когда становится ясно, куда именно мы стремимся.
Но призракам нет дела до дверей.
Я поднимаю Лэм в воздух, и она, как газель, влетает в одно из окон и с дождем стекол приземляется внутри здания парламента. Мои друзья-рыцари приземляются рядом со мной. Самсон спрыгивает с лошади и кричит своей команде:
– Найдите Мидраута! Найдите его!
За ним следуют Неризан и Бандиле. Я не обращаю внимания на людей, что шарахаются от нас. Моя задача другая. Я гоню Лэм легким галопом по коридорам. Охранники внутри пытаются как-то сопротивляться, но куда им до нас с Олли! Балиус отталкивает одного в сторону, а Олли чакрамом вышибает оружие у других. Я сосредоточиваюсь на главной двери, бросаю свой Иммрал в замок. Он не желает мне повиноваться, хотя у меня в руках теперь Экскалибур.
А потом звучит некий голос. Он не исходит из каких-то громкоговорителей. Он ввинчивается в мою голову, тихий, но неотвратимый.
– Граждане мира, – вещает он, – пора объединить наши страны, наши континенты под единым знаменем. Более никаких войн, никаких территорий. Только один народ и один голос…
Я ощущаю силу за этими словами, но и более того: я ощущаю, что он делает с уже хрупкими стенами, разделяющими Аннун и Итхр. Еще одна брешь открывается позади меня, та, что вклинивается между мирами… Аннун, Итхр и серое пространство. Я чувствую, как появляются новые бреши и каждая втягивает инспайров, которых я использую для того, чтобы поддерживать себя и других призраков.
Но чем больше брешей, тем сильнее Иммрал, и когда я теперь приказываю всем дверям открыться, они повинуются. Засовы откатываются в сторону, замки щелкают, петли соскакивают с креплений. Олли распахивает двери. За нами идет целая толпа. Во главе наш отец и родители Рамеша и Сайчи. Они врываются внутрь, увлекая за собой охрану.
Среди этого хаоса мой отец вдруг останавливается и задыхается. К нему идет моя мать, она касается ладонями его лица. И это образ истинной любви.
– Ферн, мы его нашли! – кричит из одной двери Самсон.
Я соскакиваю со спины Лэм и бегу за ним, подзывая остальных. Мы мчимся по похожим на туннели коридорам, где картины и обои кривятся, когда рушится барьер между мирами. А за нами из серого промежуточного пространства слышится шипение слуа.
– Их слишком много, – говорит Олли.
Так и есть – так много, что нам и не сосчитать. Мидраут призвал сюда их всех: сотни искалеченных, сломленных рыцарей. Армия наших собственных друзей, направленная против нас.
– Идите дальше, мы их задержим! – кричит Найамх.
Они с Наташей берутся за руки, бросают на приближающихся тварей все свои надежды и мечты. Я чувствую, как они протекают сквозь меня – их дружба, чистая и искренняя, и надежда на то, что они будут всегда держаться друг за друга ради спокойной и радостной жизни. Их молчаливая любовь и планы, в которых они признаются друг другу потом, когда все это кончится. Но слуа слишком много. Слишком много даже для самой прекрасной мечты. Надежды Найамх и Наташи ярко расцветают во мне, на краткий ослепительный миг, а потом надвигаются слуа, и я ощущаю, как их души одновременно гаснут.
Коридор выводит в большое помещение, которое я много раз видела по телевизору. Над двумя рядами скамей, стоящих друг напротив друга через широкий проход, нависают галереи. В центре прохода перед командой телевизионщиков стоит Себастьян Мидраут, повторяющий свою мантру: «Один голос», и его модный костюм посверкивает фиолетовыми Иммралами. Комната мерцает, зеленая кожа, которой обтянуты скамьи, становится серой.
За Мидраутом стоят его советники, и там же – Чарли и ее мать, аккуратные и испуганные.
Мидраут улыбается, и я слышу в голове его голос, один Иммрал обращается к другому:
– Ты опоздала.
За моей спиной раздается крик и мне не нужно оборачиваться, чтобы понять: слуа настигли нас. Я их ощущаю как отсутствие инспайров, каждый из них – извивающаяся путаница Иммрала, прикрепленная к бьющемуся, бездушному сердцу бывшего рыцаря. Змеи щелкают зубами, хватая без разбора людей и призраки.
– Помни! – кричу я, одним ударом Экскалибура сбивая двух слуа. – Не забывай!
Рыцари подхватывают мои слова, люди, пришедшие вместе с нами, произносят имена потерянных, пока воздух не наполняется какофонией этих имен. Но твари везде, они преграждают мне путь к Мидрауту. Я мысленно посылаю через всю комнату образ лорда Элленби, он протягивает руку Чарли, прося ее вернуться в настоящую семью.
Мидраут не видит происходящего, пока Чарли очень медленно не отодвигается от матери, проходит мимо слуа и восторженно смотрит на лорда Элленби.
– Нам нужна твоя помощь, – говорит он ей. – Готова?
Чарли молча кивает, я чувствую, как воображение, отказываясь и дальше спать, вспыхивает в ней.
– Лотти! – произносит Мидраут, его голос отчетливо взлетает над шумом схватки. – Лотти, что ты делаешь?
Словно выйдя из транса, Лотти поворачивается к нему.