– Довольно милые дамы. Местные. Это мать с дочерью и их подруга. Живут в Эшдине и приезжать будут вместе, – сказал Джейк. – Так я смогу по выходным давать больше уроков по подводному плаванию.
Ну, по крайней мере, ее стоянка будет работать и приносить доход. Это немного успокоило Кейт.
– Бр-р. Я что-то замерз. Давай наперегонки! – и Джейк со всей скоростью устремился к берегу.
– Эй! У тебя же фора! – крикнула ему Кейт.
– Зато ты плаваешь лучше! – отозвался Джейк с широкой улыбкой. – Проигравший готовит завтрак!
Кейт подумала о всех тех годах, что Джейк жил с ее родителями и не получал никакого завтрака от любящей матери.
Она немного подождала, и только затем поплыла за ним к берегу.
Глава 21
Где-то в восемь утра Беллу Джонс разбудила ее собака. Облизывая ее пальцы, Калли радостно стучала хвостом по простыням.
Белла жила в обветшалом коттедже серовато-лилового цвета неподалеку от деревни Бакфастли. Каждый новый день начинался однообразно: Белла выбиралась из кровати, одевалась и первым делом выводила Калли на улицу. Прямо позади ее дома раскинулась восточная часть Национального парка Дартмур, и каждое утро Белла с Калли выходили прогуляться по вересковым пустошам. Как только ворота открылись, Калли счастливо понеслась вперед, принюхиваясь к воздуху, все еще свежему после шторма.
Ночью лило нещадно, и Белла почти уже решила повернуть назад: ей не слишком хотелось идти по размякшей и разъезжающейся под ногами земле. Но тут Калли что-то учуяла и бросилась к огромному упавшему дереву, лежащему поперек римской дороги.
Белла всю свою жизнь жила в этой части Девона, и этот древний величественный граб был неизменной частью пейзажа на протяжении всех шестидесяти лет. Теперь же он лежал на земле, словно поверженный гигант, испустивший последний дух.
– Вот же черт, – расстроенно пробормотала Белла.
Калли пробежала еще немного вперед, звонко лая, и затормозила перед широкой ямой, оставленной вырванными из земли корнями. Лай у нее был злой, испуганный, отметила Белла. Такое громкое тявканье.
Белле понадобилась минута, чтобы догнать собаку, и вскоре она уже стояла у края ямы. В ширину она достигала трех метров, уходила глубоко вниз и была наполовину заполнена дождевой водой. Оборванные корни торчали из неровной стены, уходя на много метров вверх и бросая на яму густую тень.
Калли гавкнула снова и припала на передние лапы, отчего большие куски отсыревшей земли с плеском осыпались в грязную воду.
– К ноге! Назад! – приказала Белла, отступая подальше от осыпающегося под лапами собаки края. Калли не слушалась. В конце концов ей удалось зацепить ее ошейник концом своей походной трости, но Калли продолжала рычать и лаять на яму. Бежевая шерсть на ее спине поднялась дыбом.
– Это просто дерево, – попыталась успокоить ее Белла. Должно быть, для ее дорогой Калли стало настоящим шоком увидеть дерево с такой необычной перспективы, да и для Беллы земляной колодец и перекрученные гигантские корни смотрелись донельзя чужеродно. Для Калли вообще было обычным делом лаять, если она видела что-нибудь необычное – например, совсем недавно она испугалась обычного мусорного контейнера, зацепившегося за край забора из колючей проволоки и повисшего в воздухе, словно таинственная сгорбленная фигура в черном плаще.
Белла покрепче ухватилась за трость обеими руками и уперлась каблуками во влажную землю, оттаскивая Калли от ямы. Она проследила за взглядом собаки, неотрывно глядящей в одну точку, и вот тогда она увидела руку, торчащую из влажной черной земли. Над рукой – лицо, полузасыпанное землей, глаза закрыты, словно во сне. Прошедший дождь смыл грязь, обнажая бледно-серую кожу.
– Пойдем, Калли! Назад! Назад! – закричала Белла. Ей наконец удалось оттащить собаку прочь. Волосы на затылке встали дыбом. Беллу было не так просто напугать, но сейчас ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы побороть тошноту.
А потом она отыскала в складках плаща свой телефон и позвонила в полицию.
Глава 22
Мур-сайд оказался удивительно безобразным районом, и даже днем тут чувствовалась разлившаяся в воздухе угроза. Кейт припарковала машину на окраине квартала, а затем пешком прошла две оставшиеся улицы до дома Марни, башней вздымающегося вверх. Во дворе обнаружились две сгоревшие машины и компания юношей, которые смолили сигареты, оседлав невысокий забор. Лифт не работал, так что Кейт поднялась по безлюдной лестнице пешком.
Дверь открыла крошечная, болезненно худая женщина – в ней едва ли было полтора метра роста. Она опиралась на костыль. Ярко-рыжие волосы были уложены в строгое короткое каре с прямой челкой. Носила она длинную разноцветную юбку, явно окрашенную вручную, и белую футболку с длинными рукавами. Глаза у нее были светло-карими, кожа – бледная, без кровинки, но улыбка сияла искренней теплотой и радушием.
– Очень рада познакомиться! – с жаром сказала она. Кейт провели через прямой коридор, заполненный сохнущим на сушилке бельем, затем – мимо закрытой двери в гостиную и наконец на кухню.
– У меня свободна пара часов, а потом нужно будет забрать детей из школы, – сообщила Марни. Как и Бев, она говорила с сильным восточным акцентом. – Вот они, – добавила она, кивая на фотографию на холодильнике, где были изображены мальчик и девочка, сидящие на качелях в парке. Между ними сидела Марни. Был яркий солнечный день, и на всех троих были натянуты бейсбольные кепки.
– Они такие милые, когда маленькие, – заметила Кейт.
– О да. Так искренне восхищаются всем, что ты делаешь… Все жду, когда эта фаза пройдет. А твоему сыну сколько лет?
– Откуда вы узнали, что у меня есть сын?
– Я прочла о тебе все, что нашла, – ответила Марни.
– Ему девятнадцать, – сказала Кейт, раздумывая, что же именно читала Марни. – Только что вернулся из университета.
– А что он изучает?
– Он на факультете английского языка.
– У тебя нет его фотографии? – как-то излишне напористо спросила Марни.
– Боюсь, что нет.
Марни с разочарованным видом поставила чашку чая перед Кейт, затем прислонила костыль к батарее и опустилась на стул напротив. Кухня у нее была теплой и уютной, а окна запотели от конденсата.
– Спасибо, – поблагодарила Кейт, отпивая чай.
– За расследование платит Билл, да? – спросила Марни. Общалась она так, словно они с Кейт давно уже были близкими подругами.
– Не могу сказать. Это конфиденциальная информация.
Марни понимающе постучала пальцем по своему носу.
– Ну конечно. Не скажу никому ни слова. Они с Бев уже много лет вместе. Утешает ее, когда она приходит поплакать ему в плечо, оплачивает ее счета, – продолжила она. – Они не женаты, даже вместе никогда не жили. Но он часто приходил к Бев по вечерам и оставался на выходные, а она сопровождала его на рабочие ужины.
– Когда вы были маленькой, Бев и Джоанна жили здесь?
– Да, в Флоренц-хаус, это высокое здание напротив, – сказала Марни, кивая на окно. На столе стояло несколько обувных коробок, и Марни открыла верхнюю, чтобы вытащить пару фотоальбомов. Она открыла первый.
– Вот. Это свадьба Джо и Фреда, – сказала она, пролистывая фотографии. Джоанна сидела в винтажном «Даймлере» под руку с Фредом. На ней было чудесное подвенечное платье из белого шелка, а на заднем фоне возвышалась церковь. – А это Джо и Фред сидят за столом. Родители Фреда слева, Бев и Билл – справа. Это было в 2000 году. Билла пригласила Бев, но так-то за свадьбу платил в основном он. Других его фотографий у меня почти нет. Билл прямо-таки ненавидит, когда его фотографируют…
Она открыла другой альбом.
– Мы с Джо были друзьями с самого детства. Наши мамы познакомились на работе – они убирались в одном и том же офисе. А потом мы оказались в одном классе в начальной школе. Сейчас-то моя мама уже восемь лет как мертва… Вот, – Марни перевернула альбом, показывая Кейт их детские фотографии: поход в зоопарк, первые дни в школе, маскарады, совместные празднования Рождества. Мелькнула фотография, которую Кейт уже видела: одиннадцатилетняя Джоанна в то самое Рождество, когда ей подарили пишущую машинку. Марни перевернула страницу, и показалась следующая фотография: они с Джо сидят на кирпичной стене у местной парковки, одетые в искусственно состаренные джинсы и белые блузки. – Черт возьми. Мы тогда очень увлеклись модой восьмидесятых. Бев добыла эти джинсы у парня, с которым она познакомилась на рынке. Стоили они тогда кучу денег.
– Вы с Бев все еще в хороших отношениях?
Марни отложила альбом и сделала глоток чая.
– Нет. Жизнь нас развела в разные стороны. Когда я была маленькой, Бев ко мне была очень добра, и когда моя мама умерла, мы все еще общались, но… Не знаю. Мне сложно находиться с ней рядом. Постоянно начинаются бесконечные разговоры о том, что Джо с нами больше нет, о том, что с ней случилось. Спустя восемь лет я уже не могла этого вынести.
– А с Биллом вы ладили?
– Ага. Он неплохой человек. Милый. Иногда даже слишком мягкий.
– Джо воспринимала Билла как приемного отца? – спросила Кейт.
– Ну да. Вот только за несколько недель до того, как она пропала, они крупно поссорились.
– Что случилось?
– Джо тогда работала над статьей. Расследовала какую-то историю в Эксетере. Инвестиционная фирма выкупила офисное здание, а когда они начали ремонт, то выяснилось, что в стенах полно асбеста.
– Марко Поло-Хаус?
– Ага. Откуда ты знаешь?
– От другого человека, с которым мы разговаривали, – ответила Кейт, пытаясь отогнать уныние. Это значило, что Джоанна могла звонить Шелли Морден насчет этого асбеста, а Дэвид Ламб был тут ни при чем.
– Это здание купила инвестиционная фирма, принадлежащая Биллу. Они собирались подлатать его, а потом перепродать совету с большой наценкой. Когда они обнаружили асбестос, то попытались это прикрыть – и в буквальном, и в переносном смысле, чтобы не потерять деньги. А Джо об этом узнала.