Горло у Кейт сжалось, а сердце часто застучало в груди, когда она увидела заткнутый за обложку книги черный фломастер.
– Оставишь автограф? – Марни улыбнулась, облокотилась на костыль и открыла книгу на титульном листе. Там уже было две подписи, одна, голубая, гласила: «Питер Конвей». Вторая, сделанная черными чернилами, была совсем неразборчивой, но поскольку Кейт в свое время прислали подписанную копию этой книги, она знала: это подпись Энид Конвей.
Марни нетерпеливо протянула ей маркер.
– Но не я же ее написала, – сказала Кейт.
– Мне бы это очень помогло, – настаивала Марни. – Знаешь, сколько будет стоить эта книга, если я соберу все три подписи?
– Я никогда не давала автографов.
– Вот именно. Я тебе помогла, а если я вспомню что-нибудь еще, то помогу еще больше. Так ведь?
– Где вы добыли остальные два автографа? – спросила Кейт.
– Если знаешь нужных людей, то достать их можно.
Все это вызывало у Кейт отвращение. Выпустив свою книгу, Энид Конвей просто пыталась заработать денег на дешевой популярности.
– Один букинист сказал мне, что если я соберу все три автографа, то могу продать эту книгу за две тысячи фунтов. А может, и больше. Знаешь, как нам с детьми пригодятся эти две штуки? У меня плесень в квартире!
Ноздри Марни раздувались от гнева, и Кейт поняла, что теперь она напоминает ей экспонат собственной монстроузной коллекции фигурок.
Теперь ее утренний разговор с Джейком показался ей странно провидческим. Но ее жизнь – не предмет, который можно выставить на продажу.
Теперь стало ясно, почему Марни так хотела с ней поговорить.
– Простите, но нет, – отрицательно покачала головой Кейт. – Я не буду ее подписывать.
Глава 23
В кафе Тристан пришел первым, заняв место у окна. Улица Саус-стрит была одним из последних прибежищ несетевых кофеен. В жилом доме напротив расположились магазин товаров для дома, букмекерская контора и парикмахерская.
Официант Бишоп – его фамилии Тристан не знал – подошел спустя несколько минут. На нем были джинсы и белая облегающая футболка.
– Приветики, – произнес он, широко улыбаясь, после чего наклонился и чмокнул Тристана в щеку. – Ты уже сделал заказ?
– Ага. Американо, – ответил Тристан, которого этот неожиданный поцелуй застиг врасплох.
– Не похоже, что тебе нужно следить за фигурой… Хотя я бы следил за тобой хоть весь день, – заметил Бишоп, и Тристан неловко рассмеялся. Неужели он действительно решил, что у них свидание? Ведь они с Кейт говорили, что они частные детективы, которым позарез нужно поговорить с его боссом.
– Мне нравится твои татуировки, – добавил Бишоп, указывая на орла, выглядывающего из ворота футболки Тристана.
– Спасибо.
– Тебе как обычно? – К их столику подошла владельца кафе – старушка преклонных лет с крайне чопорным лицом.
– Да, пожалуйста, Эсперанса. И еще кусочек того чизкейка со вкусом сникерса… Я здесь часто бываю, – объяснил Бишоп, когда она ушла. – А ты сегодня выглядишь еще лучше, чем вчера.
– Спасибо, – повторил Тристан. – Послушай, я тебя не просто так позвал.
Глаза Бишопа округлились.
– Я думал, это я тебя позвал встретиться! Оставил тебе номер на чеке…
– Ну, да, просто давай я сразу скажу: это не свидание. Помнишь, мы с моей коллегой Кейт сказали Максу, что мы частные детективы, которые расследуют исчезновение нескольких молодых людей? Один из них жил в доме Джеспера, когда там еще была коммуна.
Бишоп в молчании принялся переставлять местами перечницу и солонку. Нижнюю губу он выпятил, что придало ему несколько обиженный вид.
– Ясно. И если это не свидание, то что это?
– Это я прошу тебя о помощи. Мы пытаемся найти ребят, таких же, как мы, из гей-сообщества. Ребят, которых могли убить.
Лицо Бишопа стало серьезным впервые за все время.
– Ладно, хорошо. Но разве Макс не сказал, что он ничего не знает?
– Дэвид Ламб. – Тристан положил свой телефон с открытым фото Дэвида на стол. – Он пропал в июне 1999 года. Он жил в коммуне Джеспера, но незадолго до этого переехал к своему парню. Когда мы ушли, Дэвид не говорил ничего о Дэвиде или о коммуне?
Внимательно изучавший фотографию Бишоп покачал головой.
– Нет.
– Ладно. Макс Джеспер. Что ты можешь о нем рассказать? – спросил Тристан. – И ты не возражаешь, если я буду делать заметки?
– Да нет, пожалуйста… Ты думаешь, что Макс как-то причастен к исчезновению Дэвида?
– Мне просто интересно узнать о нем побольше, – ответил Тристан, кладя перед собой блокнот и ручку. – Страниц в соцсетях у него нет, и кроме той истории с открытием отеля в интернете о нем ничего не найти.
– Макс – он такой, немного старомодный. Довольно забавный. Флиртует он с полной самоотдачей, но руки не распускает. Зарплату платит всегда вовремя, но добрым человеком я бы его не назвал.
– Он сейчас ни с кем не встречается?
– Он давно уже в отношениях с парнем по имени Ник.
– Знаешь его фамилию?
– Хм… Лейси. Я его видел всего раз или два. Он живет в загородном доме.
– Каком еще доме?
– У Макса и Ника есть дом на побережье в городе Бернхэм-он-Си. Это Сомерсет.
– Макс не живет в отеле?
– Нет. Обычно он приезжает на работу. Иногда на выходные остается на ночь, если дел слишком много.
– И долго ехать? – спросил Тристан.
– Около часа в один конец или вроде того. Макс вечно жалуется на трассу М5, говорит, что он проводит там уйму времени.
– А кем работает Ник?
– Он застройщик. Я его в Джесперсе вообще ни разу не видел, только на вечеринках, которые они с Максом устраивали. Макс иногда просит официантов приехать в их дом, чтобы разносить напитки.
– Что это за вечеринки?
– Я был на двух. Оба раза они устраивали маскарад. – Тут появилась Эсперанса. Тристану она передала еще одну чашку эспрессо, а перед Бишопом поставила большой молочный коктейль, украшенный кусочками фруктов. – Спасибо… – Она улыбнулась и ушла. – Она такая милая. Даже делает для меня протеиновый коктейль. Хочешь попробовать?
Тристан покачал головой. Он рассматривал протеиновые коктейли как нечто, что нужно просто перетерпеть, а не подавать в изящном стакане, украшенном фруктами. Он молча наблюдал, как Бишоп жадно всасывает коктейль через трубочку.
– Макс и Ник часто устраивают вечеринки?
– Не знаю. Я работал на их летней вечеринке в прошлом году, – ответил Бишоп, утирая ладонью рот. – Еще двое наших ребят тогда поехали со мной, чтобы помочь с подачей еды и напитков.
– И кого туда обычно приглашают?
– В основном там их друзья. Те, что богатые, из местных.
Тристан пролистал галерею в своем телефоне и нашел фотографию с открытия Джесперса – ту, где Макс перерезал красную ленточку.
– Кто-то из этих людей бывал на вечеринках?
Бишоп вгляделся в снимок.
– Это откуда? Фото кажется знакомым.
– Висит на стене у вашего бара.
– А, точно. Я их уже и замечать перестал, так часто я хожу мимо. Я помню вот его, – Бишоп указал на Ноя Хантли. Тристан заставил себя сохранить спокойное лицо.
– А имя его помнишь?
Бишоп поднял глаза вверх и улыбнулся.
– Его зовут Ной. Не уверен, какая у него фамилия, но как-то раз он очень напился и попросил меня и Сэма – это другой официант – сходить с ним на пляж.
– И его точно зовут Ной?
Бишоп кивнул.
– Ага. Он еще пошутил, что мы как раз подходящая пара тварей для его ковчега.
– Умеет он уговаривать, – заметил Тристан. – И как, вы согласились?
– Конечно, нет! Во-первых, это пошло, а во-вторых, мне нужна моя работа, чтобы я и дальше мог платить за университет. Он предложил нам деньги, но я на такое не согласен.
– И сколько он предложил?
– Сто фунтов каждому. У него была наличка в гульфике.
– В гульфике?
– Это был римский бал-маскарад. Ной был одет как Казанова, белые колготки, что-то типа корсажа и маска в стиле Зорро. В тот раз это вообще был популярный костюм.
– А жены Ноя там не было?
– Нет. Он не говорил, что женат.
– На вечеринке вообще были женщины?
– Да, было несколько. Там вообще много разных людей было.
– Ты долго говорил с Ноем? Он не сказал, откуда знает Макса и Ника?
– Он сказал, что вложился в «Джесперс», но потом они выкупили его долю и он занялся более крупными проектами. Ной говорил, что часто вкладывается в недвижимость. По-моему, ему нравилось хвастаться, какой он богатый.
– Ты не сфотографировал вечеринку?
– Нет, мы же работали. Я сделал пару фоток дома, пока мы только все подготавливали. Дом просто чудесный. Там даже есть огромный бассейн с видом на море.
– А они у тебя с собой на телефоне? – спросил Тристан.
– Погоди. – Бишоп достал свой телефон и принялся листать огромный список фотографий. – Вот, держи.
Он повернул телефон к Тристану и показал ему несколько фотографий огромного дома, выполненного в современном стиле. Он стоял на самом краю великолепного пляжа, а неподалеку плескалось море.
– Это что, правда Британия?
– И не говори. Выглядит так, будто это заграница. Макс и Ник живут в самом конце песчаного пляжа. Он длинный, несколько километров, наверное, и там почти никого нет. И домов рядом тоже немного, – рассказывал Бишоп, продолжая листать фотографии.
– Это Макс? – уточник Тристан, когда заметил фотографию крепко сбитого мужчины в бейсболке, снятого со спины. Он руководил парочкой официантов с тележкой, наполненной напитками.
– Ага. Мы тогда как раз все готовили к приходу гостей. А это Ник, – Бишоп указал на высокого мужчину, тоже повернутого спиной к камере. Он стоял под большим белым навесом, расположенным неподалеку от бассейна. У Ника были короткие светло-каштановые волосы, и он был неплохо сложен. На фотографии он как раз снимал с тележки какие-то коробки.
– А других фотографий Ника и Макса у тебя нет? – спросил Тристан.
– Дай проверю. – Теперь он пролистывал фотографии, сделанные внутри большого шатра. Работники разбирали бар и устанавливали на место гигантскую ледяную скульптуру.