Интуиция не подвела – через какое-то время мужчина нервно вышел из корпуса и направился к пропускному пункту, на ходу закуривая. И как он каждый раз сюда проходит? Неужели у него есть студенческий пропуск в виде пластиковой карты? Или какие-то другие важные документы…
Шаурма приятно заполнила желудок и начала перевариваться. Это Фаина поняла, пока поднималась по ступеням. От сытости сразу навалилась прежняя усталость, зашатало. Нужен сон, глубокий, крепкий, исцеляющий, без сновидений.
На этаже сидела Наташа, прямо на полу, спиной к стене: колени обхватила, хлюпает. Фаина подошла ближе и заметила кровь на хорошеньком личике.
Часто ли вы встречали такую любовь, такие сильные чувства, чтобы рассекать своей избраннице бровь точным ударом кулака? Травмы были и раньше, но сегодня тут, похоже, развернулось настоящее представление. Фаина порадовалась, что все это пропустила.
Наташа подняла на нее большие глаза, полные слез и потекшей туши. Поджала ноги к себе, чтобы не мешать. Фаина молча прошла мимо. Сначала она решила, что ей вовсе не жаль непутевую соседку, что та сама во всем виновата и теперь обязана расхлебывать. Но, оказавшись в своей комнате, Фаина на автомате потянулась к аптечке, взяла вату и перекись водорода.
Обиженная красавица сидела на прежнем месте. В полной прострации. Все еще не понимала, как могло произойти подобное. Хорошеньких девушек часто калечат, такова почему-то правда жизни. То завистница кислоту в лицо плеснет, то фанатичный поклонник подкараулит с ножом. Многие дивы шоу-бизнеса кончали жизнь самоубийством, не желая стареть и лишаться внешних привилегий.
Красота приносит несчастья. В этом плане Фаина могла о себе не беспокоиться. Она опустилась на пол рядом с Наташей, повернула ее лицо на себя, рассмотрела рану.
– Зажмурь глаз.
Полилась шипучая жидкость, вступая в бурную реакцию с кровью. Наташа морщилась, а Фаина знай себе лила и вытирала пену, вновь лила и вытирала, пока не увидела розовое мясо в щербинке.
– Слушай, ну это уже не дело. Может, вызвать ментов?
Наташа грустно усмехнулась.
– Сергей сам оттуда. В этом-то вся и проблема. Думаешь, как он сюда так просто попадает?
– О. Это все значительно усложняет. И объясняет.
– Куда бы я ни переехала, для него не составит труда узнать, где я живу.
– Что собираешься делать?
– Не имею понятия. Наверное, мириться. Не вижу иного выхода.
– Это еще не означает, что его нет.
– Мне все это жутко надоело. Я тысячу раз пожалела, что связалась с ним. Я плохо себе представляла, кто он такой. Деньги и власть – вот что важно в мужчине. Так я думала раньше. Знаешь… спасибо тебе, Фаин. Что не оставила в этой ситуации.
– Наташа, я не хочу, чтобы эта ситуация повторялась снова и снова. Придумай, как разорвать порочный круг. Мы устали это терпеть.
– Думаешь, я не устала? А что мне остается? В органах у него связи, там будут на его стороне.
Они помолчали.
– Ты очень похудела. Как твое здоровье?
– Далеко от идеала. Но точно лучше, чем месяц назад.
– Я рада за тебя. Раз уж мы тут сидим с тобой ночью, позволь мне кое в чем признаться.
– Тебе нужно мое позволение? По-моему, ты уже твердо решила исповедоваться.
«Прозаично в ее положении. Критические ситуации часто вынуждают людей покаяться».
– Ты, как всегда, права. Наша проницательная Фаина. Моя самая странная соседка за всю жизнь… Может, я слишком хорошо скрывала то, что хочу рассказать. Но я чувствую, что могу тебе доверять. Тебе одной. Мне очень нравится наш Ян. Я без ума от него, если говорить прямо. Он… необыкновенный. Я замечаю, что тоже ему небезразлична. Он оказывает мне недвусмысленные знаки внимания. Знаю, ты сейчас скажешь, что я дурочка, надеюсь на чудо, вижу то, чего нет, что у него полно женщин и так далее. Фаина, я все это хорошо понимаю. Но пойми, я люблю его. Я еще никого не любила до него. Все было ложью и ерундой, вся моя жизнь до его появления не имела особого смысла. Когда я впервые увидела его… сразу поняла, что не останусь равнодушна. Я схожу с ума. Мое тело и разум тянутся к нему. Я хочу принадлежать ему. Он снится мне каждую ночь. И в то же время… Я боюсь его. Знаешь, с любым другим я бы не церемонилась долго. Пришла бы ночью в одном халатике, и готово. Но здесь совсем другое. У него есть власть, которой не обладал ни один мой бывший. Он харизматичен и привлекателен. Он может решить любую проблему… Мне нужен именно такой мужчина. Я искала его всю жизнь. И я костьми лягу, чтобы Ян стал моим.
– Ты превозносишь его до небес, это нездоровая фигня. По-моему, он просто очередной засранец, который привлек тебя только тем, что ему на тебя плевать.
– Это неважно. Я люблю его. Я в нем нуждаюсь. И я буду его добиваться.
– Хорошо, удачи вам. Совет да любовь. Но почему ты мне об этом рассказываешь?
– Есть подозрения, что ты имеешь на него виды.
– Серьезно? У кого это?
– У нас с девочками.
– Чушь собачья.
– Мое дело предупредить.
– Я тебя услышала. Препятствовать не стану. Однако настоятельно тебе советую не лезть из огня в полымя. Твой дружок мент куда более безобиден, чем Ян. Поверь на слово. Этот всего лишь бьет тебя время от времени. А Ян морально уничтожит. Сотрет в порошок твою психику.
– Откуда тебе известно?
Фаина поднялась на ноги, придерживаясь за стенку дрожащей рукой.
– Спокойной ночи.
Была ли Фаина удивлена? Скорее да, чем нет. Она пообещала себе об этом не думать, легла в постель и уснула, не выключив ноутбук с недоделанным отчетом.
Глава XVI,в которой Фаина пытается вспомнить
Я не для того пришел в мир, чтобы сочинять стихи, чтобы проповедовать, чтобы писать картины, ни я, ни кто-либо другой не приходил в мир для этого. Все получалось лишь попутно. Истинное призвание каждого состоит только в одном – прийти к самому себе.
С самого утра, с того момента, как Фаина распахнула слипшиеся глаза, в голове царил сумбур, а слова неохотно вязались в предложения.
Она уже довольно долго не выпивала, но сейчас чувствовала себя как после хорошего кутежа. А это слегка несправедливо.
После исповеди Наташи спалось неспокойно. Всю ночь Фаина промучилась в полубреду, проваливаясь в неприятные догадки и ситуации, что генерировал спящий мозг под гипнозом панических атак, запертых глубоко внутри и мечтающих вырваться.
Грань реальности в таком состоянии нащупать невозможно. Падая в очередную яму болезненного видения, Фаина была уверена, что просыпается, а раскрывая глаза, чтобы отдышаться, думала, что сейчас-то точно спит.
Ночные фантазии, в последнее время все более частые и отчетливые, отличались пугающим правдоподобием. Если раньше Фаина могла проснуться и даже не помнить сна, сейчас видение с трудом разжимало щупальца, чтобы выпустить ее в реальный мир, и еще долго после этого боль в теле напоминала о ночных приключениях. Уж лучше бы ей не снилось ничего, чем то, что не позволяет выспаться.
Этим утром Фаина ощущала себя более разбитой, чем когда-либо. Голова трещала, и во рту было так сухо, словно ночью кто-то сидел рядом и подключал трубки к ее телу с целью выкачать все жидкости. Прямо как в «Дюне» поступали с трупами, только она еще жива. Наверное, это снова диабет выкидывает свои штуки. Надо измерить уровень сахара, чтобы совесть была чиста.
Фаина поднялась с постели, собрала непослушные, электризующиеся волосы. Множество микроснов, вспоминать о которых было так же мерзко, как засунуть обе руки в копошащихся опарышей, окутали едким облаком и долго не желали выветриваться из памяти. Но под напором ежедневных бытовых действий, доведенных до автоматизма, начали сдавать позиции.
Пытаясь взбодриться, Фаина звонко пошлепала себя по щекам, и те неохотно порозовели. Лицо было опухшим, с отпечатком одеяла под глазом. Угрюмо осмотрев себя в зеркало, девушка вздохнула, накинула халат и пошла умываться, прихватив маленькое белое полотенце.
В коридоре уже образовалась небольшая очередь. Ян и Наташа стояли рядом, но, кажется, не вместе – Наташа выглядела очень взволнованной, Ян – индифферентным, оба молчали, и Фаина с облегчением выдохнула. Следом за ними вполголоса переговаривались Гена и Даша, прижимая к груди предметы утреннего обихода.
Заметив Фаину, Гена расцвел, Даша подмигнула и вскинула бровки, Наташа испуганно отвернулась, а Ян прищурился, скрестил мощные руки и прислонился к стене плечом. Он был на голову выше стоящей за его спиной Наташи, которая всеми силами прикрывала рассеченную бровь волосами. Да и вообще сейчас сосед казался крупнее, чем на прошлой неделе.
Среди обитателей блока он выглядел самым здоровым и пышущим силой. С остальными же происходили какие-то мелкие неурядицы. Исключая Фаину, ведь ее неурядицы были крупными.
– Аве, Афи-ина, доброе утро, – поприветствовал Гена, и зеленый взор Яна отреагировал на это хищным прищуром.
– Я же просила так меня не называть. Привет вам, гигантские морды[15].
Теперь Фаине казалось, что злополучный сосед прислушивается к каждому слову. Еще ночью они с некоторой теплотой смотрели друг на друга, когда он стоял в толпе байкеров, а она проходила мимо. Но сейчас все было по-прежнему – они делали вид, что не особо и знакомы, более того, Ян неприкрыто выказывал свою неприязнь по отношению к местным, одной из которых она является.
Все тот же засранец, что и раньше.
– Брось, это уже привычка.
– Ага. Вредная.
– А у тебя, можно подумать, вредных привычек нет.
– Чтобы целиком от них избавиться, мне нужно съехать отсюда. Но я хотя бы стараюсь.
– Кстати, ну и как там ночная шаурма? – вмешалась Даша, и Гена сделал это свое лицо, словно ему обо всем должны докладывать, а тут вдруг нарушили правило – брови взлетели на лоб, рот изогнулся, подбородок вытянулся.