Покидая клинику утром тринадцатого дня, Фаина обещала Инессе Дмитриевне переосмыслить свою жизнь и искренне благодарила за помощь. Психотерапевт еще раз попросила разрешения использовать все материалы, задействованные во время сеансов, в научных целях (соблюдая, естественно, анонимность), и Фаина дала на это письменное согласие.
Браль с радостью оставила себе рисунки, схемы, результаты тестов, аудиозаписи разговоров и пухлые тетради дневников, в которых часто менялся почерк и сама манера изложения. Все это, была уверена Браль, послужит материалом для интереснейшего исследования, которое можно представить коллегам на ежегодном симпозиуме.
Как выяснилось в дальнейшем, она действительно не потребовала платы за свои услуги, и начальнику Фаины пришлось оплатить только содержание девушки – еду, воду, одежду и прочие казенные вещи. Хоть это и было похоже на сказку больше, чем на реальную жизнь, пришлось поверить в благие намерения Инессы Дмитриевны, которая ни разу не позволила в себе усомниться.
Они распрощались как старые приятели, и Браль дала Фаине свою визитку – на всякий случай.
С медбратом девушка не стала устраивать церемоний. Легко началось, пусть так же и закончится. Их отношения, если это можно так назвать, подошли к логическому финалу. Каждый получил то, что хотел. Все ясно без неловких объяснений и стыдливых взоров. Очевидно, Костя думал так же. Он знал, когда Фаина уезжает, но не появился в то утро. Теперь ее место займет какая-нибудь другая пациентка, но это не вызывало ревности или сожаления. Даже наоборот.
Оставляя спокойные стены лечебницы за спиной, Фаина поймала себя на мысли, что ей жаль уходить отсюда. Здесь ее приняли тепло и по-человечески, здесь ее выслушали, поняли, не стали смеяться над ее историями, не стали жалеть, словно калеку, а помогли разобраться в себе.
Инесса Дмитриевна удивительная. Она, конечно, прибеднялась или недооценила себя, когда уверяла, что за две недели не сможет ничего радикально изменить в мироощущении пациента. Оказалось, она умеет больше, чем предполагает. Как и любой из нас.
По пути домой Фаина была увлечена грезами о светлом будущем – как она примется за себя, во что превратит свою жизнь? Каждый шаг влияет на грядущее, даже самый малый. Эти руки с кривыми мизинцами и этот мозг с лишними извилинами способны исправить буквально все. Браль хорошо постаралась, чтобы внушить ей уверенность в своих силах. Это невероятное чувство не посещало Фаину долгие годы, а теперь почти напоминало всемогущество. И весь окружающий мир отныне вращался вокруг, а не мимо нее. Она вмещала в себя все, что видит и чувствует, и внутри по-прежнему оставалось так много места…
С чего бы начать? Нужно чаще выбираться из дома, не сидеть в четырех стенах. Ходить на прогулки, в кино, в театр, наконец. На матчи какие-нибудь. Да мало ли? Распланировать заранее каждый день в неделе и не отклоняться от графика – пусть войдет в привычку.
Вторая важная вещь – нужно завести мужчину. На постоянной основе. Флирт и робкая вера в собственную привлекательность, как показывает опыт, хорошо сказываются на физическом здоровье, не говоря уж о периодической близости. В этом, надо признать, Мила была права. До нее все еще не получалось дозвониться. Под пристальным взором таксиста Фаина попробовала снова – абонент все еще находился вне зоны обслуживания.
– Что это у вас?
– Где? А, леденцы. Угощайся.
Боязливо девушка развернула конфету и внимательно осмотрела. Ее посетило странное предчувствие.
– Спасибо.
Она была сладкой! Потрясающий, давно забытый вкус доказывал, что Браль полностью права.
– Поверить не могу.
– Во что?
– Самые вкусные конфеты, что я пробовала.
Таксист ничего не ответил, но одарил девушку подозрительным взглядом, задавшись естественным вопросом, все ли с ней в порядке.
Слезы почти увлажнили глаза, в носу защипало. Жизнь налаживается. А с таким мощным стимулом еще проще будет отказаться от алкоголя полностью, следить за своим внешним видом, больше общаться с живыми людьми, не быть отшельницей. Любая смелая цель казалось реализуемой, пока Фаина с удовольствием разгрызала леденец, благословляя всех богов этого мира за нежданную милость.
Испытывая несвойственное ей умиление, девушка ступила на порог родного общежития. На вахте сидел какой-то незнакомый комендант. Он было подался вверх, настороженно сдвинув брови, но вовремя заметил у девушки пропуск и опустился обратно на скрипучий стул с чувством выполненного долга.
Очень интересно.
Пискнул турникет, пропуская ее без проблем, и Фаина направилась к лестнице, не наблюдая по углам привычного сора. Лифт, как ни странно, работал исправно, но девушка решила пройтись. Что-то незримое изменилось здесь за время ее отсутствия. Она всматривалась в каждый уголок и не сразу заметила что. Пока не остановилась на лестничном пролете в том самом месте, где останавливалась сотню раз, играя наперегонки с воображаемой улиткой.
На этот раз соревноваться было не с кем – пятно отвалившейся краски замазали. Да так искусно, что Фаине пришлось сесть на корточки и ощупать стену, чтобы обнаружить следы былого соперника. Стало немного грустно.
В последний раз коснувшись теперь уже однотонной стены, девушка поднялась на ноги и внимательно осмотрелась. Здесь сделали косметический ремонт, пока ее не было. Вот что насторожило ее. Кое-что изменилось. Но суть осталась прежней. Сколько румян ни используй, а если ты базарная хабалка, косметика не переменит твоей сути. Вот и с общежитием так же.
Может, и душевые кабинки починили?..
На балконе у лестничной клетки развешивал мокрое белье Гена. На том самом балконе, где сотню лет назад стоял с Наташей, когда Фаина, ошарашенная вероятным диагнозом, возвратилась из больницы и узнала о заселении нового соседа.
Ныне она тоже вернулась из клиники.
Какие новости ждут ее на этот раз?
Гена заметил ее, только когда девушка приоткрыла тяжелую стеклянную дверь, чтобы выйти к нему. Он бегло обернулся, не ожидая увидеть ничего особенного, замер, и на лице его заиграла буря эмоций.
– Охренеть. Афина!
Они обнялись так, словно не виделись целую вечность, и долго стояли, прижимаясь друг к другу, понимая, как соскучились по этим объятиям, незаменимым, крепким и единственным в своем роде.
– Черт возьми, как я рад. Как рад снова видеть тебя! Без тебя тут было совсем невыносимо.
– Как твои зубы? Был у врача?
– Переживаешь? Был. На той неделе. Посмотрели, сказали, ничего серьезного. Какой-то вид воспаления. Прописали настойки для полоскания, витамины, бальзамы…
– И как? Помогает?
– Все вроде бы налаживается. Больше не кровоточат.
– А вот это слышать я рада еще сильнее, чем видеть тебя.
– Я скучал. Очень.
– Я тоже, Ген. Я тоже.
– Ты изменилась.
– Правда?
– Да. Заметно.
– Общага тоже изменилась.
– О, да. Тут небольшой ремонтик сделали сразу после того, как проверка нагрянула. Ну и некоторые покинули свои посты, как ты успела, наверное, заметить.
Фаина кивнула, окинула взглядом открывающийся с балкона городской пейзаж. Шумели деревья, сияло солнце, ветер качал кроны, гонял мелкий мусор по земле и с характерным похлопыванием трепал влажную одежду на тугих веревках. Она полностью высохнет всего за пару часов.
– Да… уже и весна, – протянул Гена, уловив ход ее мыслей. – Я и не заметил, когда совсем перестало быть холодно. Даже по утрам.
Фаина еще раз кивнула, обкусывая кожу с нижней губы. Точно так же не замечаешь, как начинаешь сходить с ума. Словно это не с тобой, а просто погода меняется где-то там, независимо от тебя.
– Я догадывался, что ты приедешь на днях, но точно не знал. Идем посидим у тебя или у меня, расскажешь о своем опыте, если, конечно, хочешь. Нет, и все-таки ты сильно изменилась. У тебя даже взгляд теперь какой-то другой. Глубоко там к тебе в мозги залезли? Надеюсь, не слишком. Хотелось бы верить, что ты осталась прежней. Ну, знаешь, со всеми твоими странностями, без которых Фаина не Афина.
– Я прежняя, – успокоила она, – просто теперь мне немного легче быть собой.
– Слышать это я рад даже больше, чем видеть тебя, – не упустил случая Гена. Уж он-то точно остался прежним, подумала Фаина и улыбнулась сама себе.
В тот же день, гораздо позже, вдоволь пообщавшись с приятелем, поведав ему практически все, выговорившись до такой степени, что пересохло в горле, Фаина готовила на кухне, собираясь с ужином завалиться в гости к Денису. Даши почему-то не было на месте, и визит к ней был отложен на потом.
Девушка решила не идти в магазин, а состряпать что-нибудь из имеющегося в наличии. Порывшись в запасах, она обнаружила две вещи, идеально сочетающиеся друг с другом, а именно – богом забытую банку тушенки и пачку гречки. Сегодня никто не мешал ей хозяйничать на кухне и размышлять в спокойной атмосфере. О диалоге с Геной, о предстоящих беседах с Денисом и Дашей, об Арине в больнице, о съехавшем Алеке, об отчаянно игнорирующей ее Наташе, о пропавшей куда-то Миле…
Все слишком изменилось за последнее время. Но ведь и человек изменчив. Он может привыкнуть буквально ко всему. Перемены – это естественный ход вещей. Не стоит бояться их. А чтобы не бояться, нужно не думать о них. Перестать прикладывать пластырь, как выразилась Браль. Эта фраза врезалась в память, как аффирмация.
Вот-вот должен был закипеть чайник, когда на кухню вошел высокий мужчина в темном одеянии до пят. Босой, с невероятно густыми, тяжелыми волосами до плеч, крупной волной уложенными назад (разве могут они вырасти так сильно за две недели?), уже гладко выбритый, но все с теми же красивыми бакенбардами и лукавыми, живыми, пронзительно-зелеными глазами, ровным носом и чуть пухлыми губами.
Сначала она даже не узнала его, секунду прикидывая, могли ли кого-то заселить в комнату Алека. Но этот взор, безразличный и в то же время пылающий, не оставлял сомнений в том, кто удостоил ее своим присутствием.