Фаина решилась заговорить, едва ее кружка опустела чуть меньше чем наполовину:
– Надолго ты здесь?
Вопрос слегка удивил его. Судя по движению густых темных бровей, он ожидал иного.
Ян откинулся на спинку стула и наградил смышленую соседку покровительственной улыбкой. Фаина засмотрелась на полные губы и благородные черты лица. Долгое наблюдение за ним вблизи погружало в приятный дурман. Словно только что видел чудесный эротический сон и никак не можешь отойти от него. И руки сами тянутся вниз, чтобы продлить эйфорию.
– Ненадолго.
– Я так и подумала.
Они неловко помолчали.
Ян не спускал с девушки пытливого взгляда, а ей хотелось лишь одного – чтобы он обнял ее прямо сейчас и пожалел, пообещал, что ничего подобного больше не случится, что он никому не даст ее в обиду.
Если бы только он прижал ее к себе своими сильными руками, погладил по волосам, покачал, как ребенка, она бы сразу разрыдалась и нажаловалась ему на весь мир. Она так устала быть сильной, что готова к знакам внимания откровенного злодея, лишь бы взять передышку.
Рассматривая широкие плечи, к которым так хотелось припасть израненной жертвой, Фаина заметила капли подсохшей крови на его одежде. Дружеское напоминание о том, кто на самом деле сидит перед нею, нелепо обмотавшись человеческой кожей.
Тот, от кого не стоит ждать ни жалости, ни сострадания, ни искренности.
– Ты человек?
В ответ он вновь неловко ухмыльнулся, словно оправдывался, что не может поведать всей правды. Фаине и этого было достаточно. Отсутствие утвердительного ответа – тоже ответ.
– Почему люди избегают очевидной истины? Предпочитают игнорировать ее. Я не понимаю этого в вас.
– Я уже много лет не знаю, в чем истина. Ее поиск только мутит рассудок.
– Одна из истин, открывшихся мне, состоит в том, что ты другая. Не лучше, не хуже окружающих, а просто иная. Отсюда с тобой столько проблем.
– Брось. Не хочу даже слышать ничего подобного.
– Фаина, хоть ты и не привыкла идентифицировать себя как нечто большее, нежели мозг и нервные окончания, а тем более сравнивать себя с остальными, ты – принципиально иная особь, и ничто этого не изменит. Все, что с тобой происходит, – прямое подтверждение моим словам. Неужели ты сама этого не осознаешь?
– Именно поэтому ты меня мучаешь? Я бы тогда многое отдала, чтобы быть обычной, незаметной для тебя.
– Как все остальные? Расходный материал. Мой взор надолго не задерживался на них. Но ты… Я чуть не проглядел тебя. Не заметил поначалу, какая ты. Чудаковатая, асоциальная и молчаливая соседка, которой нет дела до происходящего вокруг. С непримечательной внешностью. Без особых талантов и умений. Ты единственная восприняла меня адекватно – с самого начала – с опаской и недоверием. Пока все прочие слагали оды и сплетни в мою честь, ты избегала и боялась меня, презирала и даже пыталась поставить на место. Так нелепо и безуспешно. А выходкой с дрелью лишь приковала мое внимание. Это было забавно и так свежо. Так рискованно с твоей стороны! Не знаю, каким чудом сдержался, потому что планировал просверлить тебе череп. Быстрая, но болезненная смерть.
Ян помолчал, с блаженством на лице припоминая те события. Фаина рассматривала его лицо, ожидая продолжения. Пока он в настроении откровенничать, слушать нужно внимательно. Вдруг прозвучит нечто, что она сможет использовать против него? Иначе зачем еще она сидит здесь.
– Да… Ты одна не боялась показаться глупой или фанатичной всем остальным. Стояла на своем, даже если знала – посчитают неуравновешенной. Пока другие видели туман за стеклом, ты различала картинку слишком ясно, а потому не верила своим глазам. Я поражался твоей проницательности с того самого момента, как ты спросила, кто я такой. Ни у кого, кроме тебя, не возникало этого вопроса. И пока ты не задала его, стоя в моей комнате со сжатыми кулаками, словно растерянный ребенок, у которого отняли волшебную тайну, я и представить не мог, кто передо мною… Считал тебя такой посредственной. Такой обыкновенной. Одной из тех, кто проживает жизнь без твердых убеждений, без дерзких желаний, без стержня личности внутри. Без смысла или хотя бы поиска его. Как сильно я ошибался! Мой взор замылился, как у простого смертного. Людские страсти и грехи окутали меня слишком плотно.
Фаина слушала его со странным ощущением потаенной радости и в то же время сильной усталости, которая приходит, когда закончил тяжелое дело, но долго не можешь поверить в успешное завершение.
Он так много сказал, больше, чем когда-либо. Но она до сих пор ничего не понимала, не могла свести концы с концами, отыскать те логические фрагменты, что спаивают причинно-следственную связь.
Многое из того, что она услышала сейчас, не сходилось с реальным положением вещей. Многое звучало как лесть, и это было противно. Фаина понимала, что должна задавать вопросы, пока это возможно. Но совершенно не могла придумать, какие это должны быть вопросы, чтобы беседа продолжалась в том же темпе.
– Считаешь меня личностью, – криво улыбнулась она, а Ян глядел на нее неотрывно, внимая каждому слову, – у которой еще и смысл жизни имеется. Ну тогда ты совсем ничего не понял во мне. И в окружающих тоже.
– Я знаю, что говорю. И твое личное отношение к себе играет немаловажную роль в моих выводах. Сколько сотен молодых людей проживает в этих стенах, как думаешь? Не они ли – надрез нынешнего общества? Надрез, испускающий много гноя из беспочвенной любви к себе, примитивности суждений, стадности поступков, стереотипности мышления. Почему-то кругом так много людей, достойных всяческого презрения, но ты единственная среди них презираешь саму себя. И очень сильно, Фаина.
– Не беспочвенно. У всех есть причина любить или ненавидеть себя. Ты слишком обобщаешь. И я не понимаю, к чему ты ведешь, заговорив обо мне в подобном ключе.
– Ты не стремишься выделяться. Быть удобной для окружающих. Поддерживать социальные связи. Вести стандартную, «правильную» жизнь. Почему? Почему ты не живешь как все? Не развлекаешься в свободное время, предпочитаешь быть одна в своей комнате, наедине с собственными не слишком светлыми мыслями, пьешь, избегаешь общения? Тебе нравится так жить? Или ты не умеешь иначе?
– А я думала, это я буду задавать вопросы.
– Не язви, Фаина. Хоть это мне в тебе и нравится, но сейчас не самый подходящий момент.
Его тон подчинял, но раздражение уже прокатилось по шее.
– Я предупреждала: не надо говорить мне, как жить.
– Я только хочу знать одну вещь. Ты всегда была такой или стала после моего появления? Я на тебя так повлиял?
– У тебя мания величия.
– А у тебя нечто диаметрально противоположное. Искренне не понимаю почему.
– Не буду перечислять причины, их слишком много. К тому же мы тут сидим не для того, чтобы обсуждать всего лишь меня.
– А для чего же еще, по-твоему? Конечно, тебя, Фаина. И все, что с тобою связано.
– Нет, я этого не хочу. У психотерапевта я уже побывала.
– Зачем же ты пришла сюда? Чего ты хочешь больше всего?
Девушка задумчиво опустила глаза, выдохнула.
– Я хочу только, чтобы все оставили меня в покое. В первую очередь ты.
– Фаина… славная моя Фаина. Ты ведь хорошо понимаешь, что теперь я не сумею оставить тебя в покое. Тебе и самой это не нужно. Иначе зачем ты обращала на себя мое мимолетное внимание? Раз за разом. Если бы ты не заговорила со мной и, более того, не зашла в мою комнату, всего этого можно было бы избежать.
– Рано или поздно со мной должно было произойти нечто подобное. Я всю жизнь это предчувствовала. Мои действия тут ни на что не влияют. Это предначертано.
– Отчасти так. Не будь ты такой, какая есть, тебя ожидала бы иная участь – менее тяжелая и опасная, чем сейчас. Ты стала бы добычей, которой быстро насыщаешься. Пищей, которой вокруг в таком избытке, что она уже приелась.
– А кто же я для тебя, если не добыча?
– Трофей, о котором я лишь мечтаю.
– Я не понимаю, что означает эта фраза.
– Все, что ты только можешь с ней ассоциировать. Я знаю, у тебя на все есть десяток различных взглядов и восприятий. С этим сложно жить, пока не поймешь, что реальность так же многогранна, как и твои предположения о ней. Когда-нибудь ты поймешь, что это значит. Ты умная. Догадливая. У тебя отменная интуиция. Но почему-то, и меня это ставит в тупик, ты отказываешься воспринимать самые простые и очевидные вещи.
– Я боюсь, Ян. Я очень боюсь окончательно свихнуться.
– Ты правда думаешь, что этого еще не произошло? Ты даже не знаешь точно, реален ли я и все, что происходит с тобой последние месяцы.
– Мне кажется, я еще балансирую на грани.
– Тебе это кажется с самого начала, не правда ли? Сумасшедший никогда не поймет, в какой момент преодолел точку невозврата. Он не заметит ее. Однако все относительно. Многие вещи и события – не то, чем кажутся. И наоборот.
– Это просто слова, – горько усмехнулась Фаина. Ее чай закончился, и кружка остывала. – Опять твои загадки. Ребусы. Ты обложил меня ими с самого начала. Замуровал. Отсутствие конкретики и точных фактов на фоне того, что ты вытворял со мною, – сводило с ума. Я захлебывалась в своих теориях. Одна хуже другой, они душили меня. Это было… невыносимо. Жить и не понимать, что вокруг тебя происходит, чем ты это заслужила, почему именно ты? Видеть и ощущать вещи, которые не должны происходить. В которые никто не поверит.
– Ты много страдала, Фаина.
Ян наклонил голову, прищурившись, и голос его приобрел нежные, честные интонации. Девушка подняла на него глаза, полные горечи и отчаяния. Еще немного, и она бросится ему на грудь.
– Я измучил тебя, этого не скрываю. Было бы подло с моей стороны не признаться. В какой-то момент ты стала моим главным развлечением. Я не заметил, когда и как это произошло. Чувства людей так постепенны и так незримы, а я слишком очеловечился среди вас. Тебе нужна конкретика? Сейчас я могу ответить