— Тьма вообще ничего не любит, только себя! — буркнул «недовольный». — Но Седова хочет вернуть. Или хотя бы убить. А ещё хочет прорваться к Ишиму. А тут, в Покровске, у неё есть для этого всё, что нужно. Тёмный, куколок хоть завались… И придурки, которые решили с ней поиграть… Гнёзда, опять же, на землях придурков…
— Что, и придурки уже есть? Знаешь, кто? — наклонил голову вбок Иванов.
— Кого знаю, те мелкие сошки! — отмахнулся «недовольный». — Чтобы дальше копать, нужен ярлык и разрешение. И⁈
— Что?
— Ярлык и разрешение давай! — возмутился «недовольный».
— А если не дам? — усмехнулся Иванов.
— Водки больше не получишь! — скрестив руки на груди, пригрозил «недовольный».
— Ладно-ладно… Чего сразу так серьёзно-то⁈ — засмеялся гость и вытащил конверт из внутреннего кармана пиджака.
И не простой конверт, а ОЧЕНЬ ВАЖНЫЙ конверт. Потому что всё в этом конверте, от бумаги до печатей, прямо-таки кричало об этом.
А внутри обнаружился ещё более важный, чем конверт, документ. И тот самый ярлык: металлическая пластинка с письменами.
— Во-о-от! Совсем другое дело! Заживём!.. — обрадовался «недовольный» и схватился за графин. — Теперь я их всех за яй… За жабры, во!
— Подожди-подожди… Сначала надо с Седовым разобраться и вывести его отсюда, — напомнил Иванов. — И тёмного найти.
— Тёмного найдёт Костик, который старший следователь! — отмахнулся «недовольный», но заметил сомнение в глазах гостя и, нахмурив брови, упрямо повторил: — Найдёт-найдёт! Он уже на верном пути. А Седова… А Седова скоро на каторгу отправят.
— Что-о⁈
— Ну а что? Бродов уже с судьёй этим договорился… С Неметовым! — ответил «недовольный». — Час назад созванивались они.
— А ты я, гляжу, всё в кулаке тут держишь… — улыбнулся Иванов.
— До сегодняшнего дня не держал… Ярлыка, понимаешь ли, не было! — ответил «недовольный», уже став чуть более довольным.
— А почему судья на просьбу Бродова согласился? Давление? Попался на чём-то? — поинтересовался Иванов.
— Сын его попался… Обычного на машине сбил. Не до смерти, конечно. Но серьёзно травмировал. Чтобы дело замять, отец пошёл на сделку с Бродовым. А тот, само собой, судью сразу в оборот взял. Обещает совсем всё изъять из архива. Малейшие упоминания.
— И не может, потому что дело ты себе прибрал! — догадался Иванов. — Давай сюда… Попробуем сами договориться.
— Без штанов меня решил оставить? — возмутился «недовольный», но встал, подошёл к шкафу и, открыв его, достал одну тоненькую папку из полуметровой стопки. — Вот оно…
— Хорошие у тебя последние штаны! — оценил Иванов объём материалов, прибранных в личное пользование.
— А ты на чужой пирожок не разевай роток! — пробурчал «недовольный». — Приедут из столицы, дела отнимают, водку выпивают…
— Не обеднеешь! — усмехнулся Иванов, забирая папку.
— Уже обеднел… Но я с этим как-нибудь справлюсь, — вздохнул «недовольный». — Теперь только и остаётся, что заняться этими, про которых я писал… Вольнодумцы проклятые… Дебилы неизлечимые…
— За ними-то кто стоит? Только греки? — поинтересовался Иванов, внимательно листая дело.
— Угу, конечно… Греки только так, на поверхности, свой интэрэс имеют… А там и эранцы подсуетились, и нихоны, и чжунго… И Тьма, куда без неё…
— Маленький городок, а страсти такие бушуют, что стольный град Владимир обзавидуется! — покачал головой Иванов.
— Да кому нужен ваш Владимир? — ответил «недовольный». — Владимир далеко… А тут степь, к Хвалынскому морю выход, Чрезсибирский путь… Если тут страну порезать, она возьмёт и на две части расколется.
— Легче уж у Байкала разрубить… — с сомнением заметил Иванов.
— Это вам из столицы кажется, что легче, — не согласился «недовольный». — Вот вы и согнали туда столько сил, что легче до Владимира дойти. А тут, в Ишиме, зато никого… Граница дырявая вся!
— Я от военного планирования далёк, но чтобы прямо дырявая?.. — усомнился гость.
— По сравнению с тем, что у Байкала, дырявая! — уверенно повторил «недовольный». — Ладно, давай ещё по стопочке и к делам… Скоро уж и моя ссылка тут закончится.
— А чего это? — удивился Иванов. — Пообещали перевести?
— Нет… Но переведут! — уверенно заявил «недовольный».
— И когда? — с интересом спросил гость.
— Когда-когда… — недовольный прищурился и понюхал напиток. — Когда Тьма возьмёт город, тогда и переведут.
Том 2Глава 11
Служба 01 в Покровске-на-Карамысе
Внимание жителям и гостям города! В связи с приближением линии столкновения, а также риском прорыва наступающих отродьев, городской голова и городская дума приняли решение срочно вывезти гражданское население на север.
Просим вас быть готовыми к отбытию. Для этого следует собрать в отдельную сумку:
1. Предметы первой необходимости, документы, ценности и деньги
2. Отдельные комплекты сменного белья с учётом времени года (не более трёх)
3. Закупить продуктовые наборы, которые позволят продержаться несколько дней на самообеспечении
4. Ожидать прибытия военного отряда.
Обращаем ваше внимание на то, что в тёмное время суток находиться на улицах города может быть опасно для жизни. Время нахождения на улице необходимо сократить также и в дневные часы, по причине участившихся случаев появления отродий.
Если тревога застала вас на улице: не впадайте в панику. Спокойно проследуйте к ближайшей точке размещения воинских подразделений и попросите убежища.
Я даже застыл, глядя на это сообщение и не веря своим глазам. Вывоз населения? Сейчас? А как же моя сестра? Уезжать без Софии я не собирался. И оставалось надеяться, что это просто дополнительное уведомление от властей. Вывоз людей и так шёл полным ходом, но, между тем, наши Васильки никто пока эвакуировать не планировал.
Очень захотелось связаться с Марией Михайловной или, на худой конец, с Константином Петровичем, чтобы узнать, насколько всё серьёзно и к чему готовиться. Однако делать этого в час ночи я не стал. И так полвечера потерял вместо того, чтобы учиться…
Зато теперь рядом с холодильником стояла миска с кошачьим кормом. Правда, по размерам она куда больше подходила для крупных собак, чем для кота. Но у Семёна Ивановича было своё мнение насчёт того, сколько навскидку может сожрать мой ночной гость.
Огромную упаковку корма на пятьдесят килограммов я спрятал в шкафчик на кухне. И теперь оставалось лишь ждать, примет ли ночной гость угощение. Но пока кот не появлялся, а мне нужно было не терять время и дальше, а зубрить юриспруденцию. Потому что преподаватель, полный сил и готовый принять хвосты, должен был вернуться из отпуска уже завтра.
Жаль, на пятом часу зубрёжки голова напрочь отказалась что-либо запоминать. Однако я не собирался сдаваться: вновь и вновь заваривал себе крепкий чёрный чай, чтобы глубже нырнуть в тонкости русских законов. Спасибо Васе, зубрить приходилось не по учебнику: у меня теперь были конспекты занятий. Девушка встретила меня вечером в столовой и, узнав про надвигающуюся беду, решила подсобить. Так что объём, который мне предстояло выучить, заметно сократился.
За окном лил дождь… Тучи налетели на закате, заполнив всё небо от края до края, но какое-то время на улице по-прежнему было тепло. А вот потом завыл, словно бешеный пёс, ветер, и в окно остервенело застучали первые капли. Ну а сейчас снаружи лило, как из ведра. Из очень большого ведра, вероятно. Может быть, даже великанского. Или вообще крана: настежь открытого и с бесперебойной подачей воды.
Вдоволь насмотревшись на этот апокалипсис, я отлип носом от стекла и снова уткнулся им же в конспекты Васи. Поэтому и выпал на какое-то время из реальности. Перед глазами мелькали, один за другим, элементы местной системы законотворчества… И память Андрея мне на сей раз помочь не могла: в его мире с этим было полегче. Во многом благодаря тому, что у них, по сути, весь свод законов несколько раз начисто переписывали.
Ну а местная Русь не рвала свою историю революциями. А ещё никогда не равнялась в законотворчестве на западные державы. Она строила свой Свод Законов, представлявший из себя калейдоскоп древних уложений, указов, решений и распоряжений, которые были причёсаны, запихнуты в общие статьи и утверждены Думой.
А если Дума где-то упиралась… Тогда подключался царь и лёгким росчерком пера утверждал то или иное правило общественной жизни. И плевал он при этом и на мнение народных депутатов, и на чаяния аристократов.
Вырвался из этого крючкотворного омута я, лишь когда услышал, как поворачивается ручка окна… А через долю секунды затылком ощутил порыв прохладного ветра. Быстро обернувшись, я уставился на чёрную кляксу, застывшую на подоконнике и бликующую мокрой шерстью в свете ламп…
Клякса напряжённо смотрела на меня, явно ожидая какой-нибудь пакости. И я поспешил её разочаровать:
— Иди, жри уже… И отогревайся… Чудовище…
Клякса беззвучно спрыгнула на пол, но я был строг и безжалостен:
— А окно закрыть⁈
Клякса застыла, посмотрела на меня круглыми жёлтыми глазами… Потом глянула на окно, откуда тянуло сквозняком и залетали случайные капли дождя, а затем по-собачьи отряхнулась.
— С-с-скотина ты, а не кот… — сообщил я, вытирая брызги с голых лодыжек.
— Муа-ма! — не согласился котяра.
После чего проскользнул под кроватью к миске и уверенно, будто всегда здесь столовался, начал жрать.
Ну а я поднялся из-за стола, закрыл окно и, с интересом поглядывая на котяру, вернулся к юриспруденции.
Всё-таки это был крайне необычный зверь. А у меня наконец-то появилась возможность его рассмотреть.
В мире Андрея учёным, видимо, иногда было нечем заняться, и они придумывали всякую хрень. Вот, например, как-то заморочились и на основе углеродных нанотрубок создали наноматериал, который стал самым чёрным в мире. Назывался этот материал вантаблэк. И поглощал он больше девяноста девяти процентов светового излучения. Собственно, на том его достоинства, как подсказывала память Андрея, и заканчивались.