Сегодня здесь собрались не только главы родов, но и храбрые воины, умные учёные, выдающие личности, да и просто ярко проявившие себя в этом году жители княжества.
Наше издание с огромным удовольствием будет транслировать для вас эти праздничные моменты. И пусть наша жизнь не всегда такая, какой бы мы хотели её видеть, и пусть не всегда нас окружает красота прекрасных дам и роскошь княжеских дворцов, но именно сегодня все ваши мысли должны быть только о хорошем.
Сегодня!
На красной дорожке!
Торжество величия и красоты!
Спешите видеть!
Кстати, сегодня на нашей странице в сети можно смотреть всё, что вы хотели, совершенно бесплатно!
Мы стояли в очень необычной пробке. Пробке из самых дорогих автомобилей нашего города. А внутри них сидели самые уважаемые люди Ишима, будущие гости княжеского приёма.
— Как страшно… Очень страшно… — тихо прошептала Авелина, когда арендованный ослоп, где мы ехали, ещё на пару метров приблизился к цели.
— Всё будет хорошо! — попытался успокоить я жену, но, конечно же, не смог.
Да когда её царь замуж выдавал, Авелина меньше нервничала, чем сейчас. Но это как раз объяснимо. Свадьба была внезапной, стремительной и неизбежной.
А к первому выходу в свет Авелина готовилась почти месяц.
Голубое платье, короткая шубка, шёлковые туфельки… А ещё дорогущее колье, серьги и ободок-кокошник на причёске, которую делали четыре часа и каждый локон в которой был уложен индивидуально.
То, какой Авелина запомнится обществу сегодня, уже завтра станет частью репутации рода Седовых-Покровских. Это я просто помылся, побрился и надел индивидуально сшитый, но вполне привычный костюм. А вот моей красавице-жене приходилось отдуваться за двоих.
— Я буду рядом, успокойся! — погладил я её по напряжённой спине. — Ты прекрасна и ослепительна.
— Да, я такая… Я смогу… Меня всему учили… — закивала Авелина, то ли соглашаясь со мной, то ли сама себя настраивая.
А вот меня ничему такому не учили. С помощью преподавателей мы, конечно, разучили три танца, обязательных на подобных приёмах, но… Честно говоря, из меня танцор, как из говна пуля. Это мне ещё Субаба говорил, когда начинал занятия по фехтованию.
Так что, по идее, нервничать должен был я… Но отчего-то не парился.
Да и не только я. Если верить воспоминаниям Андрея, тот вообще был уверен, что позориться «без урона» можно где-то раз в три месяца. Правда, затем ещё какое-то время лучше не мелькать в обществе.
А спустя три месяца никто и не вспомнит, что там было-то. И, может быть, в этом мире срок стоило бы увеличить до полугода… Всё-таки местная информационная среда менее насыщена, чем в мире Андрея…
Но я всё равно не боялся. А вот с Авелиной надо было что-то делать.
— Лина, просто забудь о том, что это приём! — попросил я, взяв руки жены в свои, и ещё добрых десять секунд ждал, пока она отведёт взгляд от бесконечности и обратит его на меня. — Это всего лишь приём. Там не будет никого, чьё мнение для нас по-настоящему важно.
— А представитель Рюриковичей, а Дашков?.. — удивлённо расширив глаза, прошептала Авелина.
— Ладно… Никого, кроме этих двух людей! — покладисто согласился я.
— Двое — это очень много! — выдохнула жена. — И вообще, ещё неизвестно, кто от Рюриковичей приедет…
Я не стал ей напоминать, что с самым «страшным» представителем династии она уже виделась. И даже жила под одной крышей несколько долгих дней.
Всё равно же бесполезно, да? Страх иррационален. Значит, надо есть слона с другого конца.
— Сомневаюсь, что мы даже поговорим с ними! — улыбнулся я. — Скорее всего, перекинемся парой слов с однокашниками и знакомыми, станцуем три танца и спокойно встанем рядом со столом с закусками. Чтобы тихонько уйти, как только нам позволят приличия. И всё.
— И всё… — как завороженная, повторила Авелина.
— Ну? Стало легче? — спросил я.
— Неа… — расстроенно призналась она.
— Тогда придётся доплатить… За раскрытие и опустошение этого шкафчика! — уверенно сказал я, раскрывая автомобильный бар.
И достал маленькую бутылочку вина, которой с трудом хватило бы на один бокал.
— Я не буду пить! — пискнула Авелина.
— Не считай это алкоголем, считай это лекарством, — предложил я, наполняя бокал и насильно вкладывая его в тонкие пальчики супруги. — От нескольких глотков ты расслабишься, но не опьянеешь. Зато перестанешь себя изводить… Пей!
Сдвинув брови, я строго уставился на жену, и Авелина неуверенно сделала глоток.
Да, я рисковал. Когда нервничаешь, и с одного бокала можно опьянеть. Но пробка была такой длинной, что если потребуется, я ещё успел бы привести жену в чувство.
До места высадки мы добирались ещё минут двадцать. Сначала автомобиль проехал крепостные ворота, где пришлось, естественно, сбросить скорость. При этом, пока мы их проезжали, я успел рассмотреть в теневом зрении стоявшие здесь защитные плетения. Их было штук десять, и каждое из них отслеживало что-то своё.
Уверен, в стену ещё и сканеры вмонтированы, чтобы просветить гостей насквозь. Но у нас не было ни оружия, ни артефактов. Единственную родовую реликвию пришлось сдать в хранилище Денежного Дома. Хранилище обошлось дорого, сто рублей за сутки. Но только на таком условии Авелина согласилась расстаться с сердцем рода хотя бы на вечер.
Проехав ворота, мы ещё какое-то время ползли по заснеженному парку. И только минут через десять, в веренице машин, неспешно подкатили к ступеням дворца.
Притормаживая, машина встала ровно перед красной ковровой дорожкой. К слову, это была не дань моде, а очень даже полезная ковровая дорожка. Ведь на бал никто в валенках не ходит. А снег в последние дни валил с неба так обильно, что как ни убирай, за пять минут ещё насыплет.
К нашей машине подступил дворецкий в ливрее. Открыв дверь, он церемонно посторонился, чтобы выпустить меня.
— Добро пожаловать в Ишимский кремль, ваше благородие боярин Федор Андреевич! — очень напыщенным тоном произнёс дворецкий.
— Благодарю вас, любезный! — с вежливым кивком ответил я, подавая руку жене.
Всё это время я старался игнорировать вспышки фотоаппаратов и шепотки людей, собравшихся за лентой. Хотя и сам был не прочь пошептаться с ними, какого лешего меня боярином назвали…
Авелина из машины не выходила. Она выплывала, с царственным видом держась за мою руку. И вот ведь удивительно. Ещё минуту назад она нервничала, переживала, а её щёки были красными от выпитого вина.
А сейчас она вновь была той «Королевой», которой её прозвали в училище.
— Добро пожаловать в Ишимский кремль, ваше благородие боярыня Авелина Павловна! — провозгласил дворецкий.
— Благодарю! — Авелина изобразила подобие книксена, как здесь было принято у дам, и лёгкий кивок головой.
При этом я отлично почувствовал, как вздрогнули её пальцы в моей руке. Дело было в том, что нас назвали не только «вашими благородиями», но и боярами. Это обращение здесь абы к кому не применяли. Конечно, любой достигший шестого и седьмого ранга двусердости, официально считался боярином… Но обращаться к нему всё равно нужно было «ваше благородие».
Мы же с Авелиной ещё нужных рангов не достигли, однако дворецкий обратился к нам именно так. И это слышали сотни людей, а трансляция и вовсе шла на целое княжество.
Однозначно, такое «ж-ж-ж» было неспроста. Ну то есть во всём этом крылся смысл, о котором, вероятно, знала Авелина — но не я. Какая-то хитрая фишечка, которую крутанул в наш адрес Дашков.
Либо публичная тонкая поддержка, либо — напротив, булавка в и без того шаткую репутацию. Скорее, конечно, первое. Ведь Авелина не выглядела расстроенной. Наоборот, аж засветилась, пусть и едва заметно, даже не выходя из образа.
Со светской неспешностью, как и полагалось, мы прошли по дорожке к лестнице, уступая место следующим гостям. По пути я всё искал удобный момент, чтобы утолить любопытство, но его никак не представилось. Осведомители то и дело просили взглянуть в камеру, чтобы сделать фото. Пару раз нам даже пришлось, широко улыбаясь, остановиться.
По ступеням нам предстояло взойти почти на полтора этажа. Мы поднимались выше и выше, а морозный ветер становился всё крепче, больно кусая за неприкрытые части тела. С неба сыпал редкий-редкий снег. По прогнозам, ночью и вовсе ожидалась жуткая метель. И я очень надеялся, что мы успеем вернуться к себе до её начала.
Войдя, наконец, в парадные двери, мы двинулись вперёд. К новой лестнице, рядом с которой стояла светлейшая чета Дашковых. Перед нами к хозяевам вечера приблизилась незнакомая мне пожилая чета. Коротко переговорив, гости прошествовали дальше, и настала наша очередь здороваться.
— А-а-а! Герои последних месяцев! — обрадовался Дашков.
Я много раз видел его на фото, но вживую ещё никогда. Однако почти сразу были заметны общие фамильные черты с Дашковскими. Видно, две эти родовые ветви разошлись не так уж давно. А вот определить возраст было сложнее: у двусердых вечно с этим проблема. Однако мне показалось, что Дашков вряд ли младше царя-батюшки.
Светлейший князь пребывал в той золотой поре, когда безрассудности и тяги к рискам уже нет, а сил, ума и опыта — с лихвой хватает. И пребывал он в ней, если не ошибаюсь, последних лет сорок-пятьдесят…
— Ваше благородие боярин Фёдор Андреевич! Ваше благородие боярыня Авелина Павловна! Добро пожаловать! — с улыбкой произнесла княгиня.
А вот она молодилась, как могла. Вероятно, изначально княгиня была младше князя. Но даже сейчас сохраняла такую свежесть, которая присуща, скорее, тридцатилетним. Возраста, когда в дворянских кругах только-только принято заводить семью.
А ещё лёгкая рыжина в светлых волосах и бесенята в глазах подсказывали, откуда Дмитрий Богомилович умудрился заполучить себе супругу. Что, к слову, даже для сиятельного князя было немалой честью. Рюриковичи своих женщин абы кому в жёны не раздают.