Я не представлял, что буду делать, когда доберусь до него, но точно знал: нельзя его пускать к Дашкову и людям, с которыми сейчас разговаривал князь.
Если я не ошибался, это были командующие ишимской частью обороны. На юге сейчас было затишье, которое и позволило военным отдохнуть от боёв с Тьмой. Но если тёмный добьётся цели, наши войска ждут в ближайшем будущем тяжёлые времена.
А значит, нужно если не перехватить тёмного, то хотя бы вывести на чистую воду.
А как заставить тёмного себя проявить? Разве что ввязаться в бой, ну а там дальше видно будет. Поэтому я уставился в другую сторону, будто искал кого-то взглядом, и быстро пошёл наперерез.
Задетый плечом поднос вылетел из рук тёмного, упав об пол со звоном бьющегося стекла. А фальшивый разносчик, между тем, и не подумал его ловить.
Он ловил что-то ещё. Что было для него в разы важнее.
А вот я не побрезговал сделать вид, что всё вышло случайно, и подобрать поднос. Когда же я выпрямился, тёмный уже поймал то, чем так дорожил…
Он держал в руках чёрный, будто состоявший из шерсти Тёмы шар.
И, каюсь, мне понадобилась ещё пара секунд, чтобы понять, что это такое. А когда понял, то, честно говоря, не поверил.
— Да ладно… — выдохнул я.
В зале в этот момент стояла оглушительная тишина, даже музыка смолкла. Скорее всего, все замолчали, обратив внимание на громкий шум. Может, просто не поверили, что вышколенный разносчик из княжеского дворца мог столкнуться с гостем, даже если тот специально шёл наперерез.
А лишь потом заметили странное поведение слуги…
В общем, мой шёпот «под нос» в наступившей тишине прозвучал оглушительно. Ещё миг я смотрел на сжатый в чужих руках шарик, а затем поглядел на самого тёмного. И стоило нам встретиться взглядами, как его глаза начало затягивать сплошной Тьмой.
— С-с-нова ты! — прошипел он так обиженно, будто не в первый раз меня видел.
— Тёмный! — провозгласил я как можно громче, для самых недогадливых.
— Сдохни! — рявкнул тот, отпрыгивая от меня и вскидывая вверх руку с шаром.
Мне было одновременно страшно и любопытно. Страшно оттого, что вот-вот произойдёт и что со мной после этого будет.
А любопытно, потому что в инструкции не писали, как именно всё это происходит. Видимо, не нашлось за прошедшую тысячу лет выживших свидетелей.
В любом случае, времени у меня оставалось всего-ничего. Поэтому я просто заорал:
— В стороны! — и запустил поднос в лицо лже-разносчику.
Само собой, вреда ему поднос не причинил: тело тёмного сразу же окутала защита, полыхнувшая Тьмой. Но пару мгновений я себе выиграл, равно как и всем присутствующим. Тёмный, дёрнув от неожиданности головой, не успел разжать пальцы и выпустить шар.
Мир погрузился в кисель, как у меня это бывало в моменты опасности. Я видел, как ближайшие к нам гости, в основном двусердые, бросаются прочь. Как мужчины тащат за собой ничего не понимающих женщин.
Успел даже заметить того надоедливого чиновника. Он как раз догнал меня в тот несчастливый момент, когда тёмный всё-таки выпустил шар.
Весь полёт шара я наблюдал, уже рванув в сторону на пределе скорости. И этот шарик летел не в стоявших далеко от нас светлейшего князя, военных и стайку знатных девушек, среди которых была Авелина.
Шарик летел туда, где секунду назад был я. А теперь с открытым ртом замер несчастный чиновник.
В него-то шарик и угодил, молниеносно выпустив в стороны тонкие жгуты теньки. Обычные люди их не видели, но от этого жгуты не стали менее смертоносными. И назойливый чиновник, и двое ближайших разносчиков, и успевший подбежать охранник начали орать и, прямо на глазах, усыхать.
Из них как будто высасывало все соки.
И судя по тому, как рос в это время шар, именно так оно и было. Будущее гнездо требовало органики для роста и развития. Недаром там, где появлялись гнёзда, в округе не оставалось ничего живого.
Ну а тёмный, которого гнездо не тронуло, уже готовил плетение, криво ухмыляясь. Видимо, собирался кинуть в меня, да только не успел.
Устраивать бой среди полного зала высокоранговых двусердых — это плохая идея. Я ещё спешно выставлял щиты, как в моего противника влетели десятки самых разных плетений.
Все гости, кто был поопытнее, успели ударить. И этот удар не просто врезался в защиту тёмного, он сумел пробить её. А потом разнонаправленные стихии сошлись в одной точке, пусть даже она находилась внутри тёмного — и, почти ожидаемо, последовал взрыв.
Тёмного, видимо, распылило на фрагменты размером с песчинку.
А меня — всего лишь отбросило метров на пять, больно приложив о деревянный паркет. А затем, будто мне не хватало острых ощущений, и протащив по нему.
Как и ещё человек тридцать из тех, кто не успел отбежать подальше.
И это было хорошо. Вокруг формирующегося гнезда образовалась пустота. А оно продолжало стрелять в разные стороны теневыми жгутами, но пища больше ему не попадалась. У него даже рост замедлился, хоть и не остановился, к сожалению. Просто жгуты приходилось выпускать всё дальше. И всё чаще они сталкивались с плетениями щитов, выставленных двусердыми гостями.
Ну а я пользовался моментом, пытаясь прийти в себя и выбить из ушей вату. Взрыв был не слишком разрушительным, но громыхнуло так, что я в какой-то момент оглох. И теперь сквозь мою глухоту пробивалось немногое. Разве что крики, топот ног и хлопки выстрелов — это с галереи вели стрельбу несколько ратников.
Придя в себя, я понял, что затормозил об щиты двух двусердых, защищавших пару молодых девушек и, по всей видимости, их старшую родственницу. Надо отдать этим дворянам должное, они сразу же, как я остановился, прикрыли щитами и меня. В итоге, вылетевший в нашу сторону жгут бессильно сполз на пол, а затем с рассерженным шипением втянулся обратно.
Один из дворян протянул мне руку и помог подняться. Я не стал отказываться от помощи, а когда утвердился на ногах — благодарно кивнул. Взрыв мне почти не навредил: слегка кружилась голова, слышал плоховато, ну и кровь из носа шла. Однако всё это полная ерунда по сравнению с тем, чего я избежал.
Осмотревшись, удалось понять: в зале возникло несколько стихийных точек сопротивления. Самый мощный заслон располагался поблизости от выхода из зала, где стоял светлейший князь и военные. И щиты у них были такими, что могли, мне кажется, сброшенную бомбу обратно на бомбардировщик закинуть рикошетом.
За этим щитами находилась Авелина. И это очень успокаивало.
Вторым центром были те самые молодые дворяне, прикрывшие меня. Они вдвоём выставили отличную защиту, а вокруг неё сплотилось ещё с полтора десятка человек.
Основой для третьего центра сопротивления оказался патриарх Дашковых, не успевший уйти из зала, ну или успевший вернуться. Он, вместе с двумя внуками и пожилой дамой, по всей видимости, женой, держал какую-то мощную защиту, прикрывая отход обычных слуг во внутренние помещения.
Ещё четыре точки, где собрались готовые к бою дворяне, фактически замыкали кольцо вокруг гнезда, не давая тому добраться до выбегающих из зала гостей. А со стороны входа, проталкиваясь через толпу бегущих, шли сюда ратники из внешнего кольца охраны, в тяжёлой броне.
В общем, могло показаться, будто гнезду — конец. Но я в своё время интересовался вопросом. И знал, что формирующееся гнездо просто так не уничтожить. Сейчас оно было злым, голодным и готовым к битве. Это потом, когда отъестся и растолстеет — станет лёгкой добычей. А пока оно работало в режиме выживания и нажирания.
Что и доказывали попытки обстрела гнезда. И пули, и плетения натыкались на мощнейшую защиту. Что-то похожее я видел лишь однажды, в исполнении Иванова — когда пули застревали в воздухе, двигаясь медленно-медленно…
Вот только у голодного гнезда была ещё одна особенность. Оно всасывало своими жгутами любой застрявший в защите снаряд, затягивая его в свою чёрную пустоту и мало-помалу расширяясь.
На данной стадии гнездо Тьмы можно было только сжечь. И не плетениями, которые оно тоже жрало, а обычной горючей смесью.
Я успел даже заприметить, где её взять. У дальней от входа стены на столиках, среди вина и лёгких напитков, хватало чего покрепче. Например, водки и арбуна. А в местном алкоголе градус был ещё и слегка выше, чем в мире Андрея.
Не теряя времени, я рванул к столикам. Прикрывшие меня дворяне проводили моё бегство удивлёнными взглядами. Однако мне в тот момент было не до объяснений.
Скинув с одного из столиков лёгкие напитки, я принялся нагружать его крепкими. А, закончив с загрузкой боеприпасов, ещё раз огляделся.
Ближе всего отсюда был патриарх Дашковых. Вот к нему-то я и покатил запасы спирта.
— Богомил Афанасьевич, не откроете мне бойницу в вашем щите? — спросил я.
— Что там у тебя, Фёдор Андреич? — уточнил старик, перейдя на «ты» и безбожно сокращая отчество.
— Водка, арбун, роймер…
— Вы хотите его споить, сударь? — удивилась жена патриарха, седая дама с идеально ровной спиной.
— Он хочет его поджечь, милая! — усмехнулся её старенький супруг. — Мы сейчас раздвинем щиты, Фёдор Андреич, вот туда и кидай!
Как там звали нашего инструктора по метанию гранат на заставе? Панас Игоревич, кажется.
Низкий поклон отвесил бы я ему в тот вечер за хорошую науку… Если бы Панас Игоревич не погиб ещё летом, во время нашествия. Уверен, если его душа наблюдает за происходящим на бренной земле, в тот вечер он искренне мной гордился.
В конце концов, какой учитель не счастлив, когда его ученики достигают успеха? И какой солдат не радуется, когда дорогой алкоголь рекой льётся?
А я был два в одном. И хороший ученик, и метатель алкоголя.
Целился я не в гнездо, всё равно бесполезно — а в пол перед щитом, его прикрывавшим. Он-то, как я заметил, без проблем пропустил арбун, растёкшийся по полу после моего столкновения с тёмным.
Оставалось лишь сделать достаточную по размерам лужу.
На шестой бутылке я услышал, как патриарх Дашковых орёт: