Враг исчез в тумане лишь на пару секунд…
А потом возник снова, но уже по мою душу. Во всяком случае, рванул он прямо ко мне.
Однако не тут-то было. В отродье ударили сразу две очереди — моя и ратника. И в этот раз я стрелял прицельно, стараясь задеть глаза, которые у стража на морде лица имелись.
К сожалению, удерживать пулемёт было непросто, даже с учётом замедления времени. Всё-таки он был рассчитан на усилители в броне ратников, а не на обычное, хоть и тренированное тело. Разворачивая оружие, я чувствовал, как горят огнём мышцы и связки на руках.
И это ведь было только полдела. Вместе с пулями я выпускал во врага огненные и воздушные шарики. К счастью, на то, чтобы их плести, концентрации внимания мне хватало.
Однако мощная защита стража отражала и снаряды, и заклятия. Они отскакивали от монстра, будто шарики для пинг-понга.
Ну а пару секунд спустя страж и сам сформировал какое-то плетение.
Но кинуть его в меня не успел.
Защита лопнула внезапно, оставив отродье один на один с пулемётными пулями, когда между мной и его рукой-когтем оставалось сантиметров тридцать.
И наш с ратником огонь не дал врагу ни шанса.
Огонь из пулемёта заставил его замереть, будто при столкновении со стеной, и задёргаться от каждого нового попадания. А автоматная очередь, влупившая сбоку, со стороны ратника, наконец-то сбила монстра с ног.
Подняться мы стражу уже не дали, расстреляв его практически в упор, пока эта тварь не перестала выть и биться в конвульсиях.
Однако едва порадовались победе, как из темноты вынырнули два тёмных щупальца.
И если я был прикрыт щитами, которые дали долю секунды, чтобы увернуться, то бедняга-ратник даже не заметил нового врага.
А я, со всем своим ускоренным восприятием, не успел ничего предпринять…
Тёмное щупальце, воткнувшись в ратника, мгновенно утянуло его прочь. Исчезая в темноте, он и закричать не успел.
— Да с***! — ругнулся я себе под нос.
И поспешно сменил позицию.
Открыл короб сбоку пулемёта, проверил… И снова выругался.
Боезапаса почти не осталось. В общем, ничего странного, если сплошными очередями палить. Надо было экономнее стрелять. Но ты ещё попробуй сосредоточься на экономии, когда на тебя несётся непробиваемая тварь с двумя саблями на концах рук…
Медленно, стараясь не шуметь, я добрался до иссушенного бойца, чтобы его обыскать. К сожалению, у него боеприпаса тоже не обнаружилось.
Зато нашёлся тяжёлый пистолет калибра 9 мм с полной обоймой. И его я не постеснялся прихватить.
Тем паче, судя по маркировке патронов, пули в нём были с сердечником из хладного железа.
Пока я всё это проделывал, не забывал прислушиваться. В темноте вокруг раздавались странные и пугающие звуки. Кто-то кричал, что-то рычало и шипело…
Гнездо было где-то здесь, совсем рядом. Но из-за клубов тумана его не получалось разглядеть.
Я постарался вычленить в мешанине звуков что-то, похожее на человеческую речь. И когда, наконец, мне это удалось, осторожно двинулся на звук, не забывая внимательно оглядываться.
— Серёга, держи грёбаный щит! Просто держи его! — кричал мужчина под аккомпанемент женского визга.
— Отбрось туман! Отбрось! — кричал второй мужской голос.
— Да сейчас я! Сейчас! — отвечал первый.
— Паня, быстрее!
Порыв ветра ударил мне в лицо, сметая в сторону клубы тёмного тумана. И я обнаружил, что стою всего в трёх метрах от дыры в полу. То есть, очередного провала на этаж ниже.
А прямо передо мной, закрывшись щитами, два уже почти родных мне дворянина отбиваются от стража.
И неплохо отбиваются. Отродье явно успело получить по полной. Одна конечность, увенчанная тремя саблевидными когтями, бессильно болталась вдоль тела. Однако уродец не унывал и второй лапой активно бил по выставленному щиту.
Да и дворян, честно говоря, порядком потрепало. Один сидел, вытянув окровавленную ногу, а второй едва удерживал щит, успевая кое-как хлестать заклятьями по отродью.
А за их спинами на два голоса визжали не менее знакомые барышни. Те самые, которых дворяне и наверху, в бальном зале, щитом прикрывали. Правда, были они сильно потрёпаны, но всё ещё прекрасны.
Я не стал долго раздумывать. Отпустив тяжёлый пулемёт болтаться на ремне через плечо, вытащил пистолет. И, запуская вместе с пулями рой своих слабеньких, но всё же плетений, начал стрелять.
Восемнадцать пуль с сердечником из хладного железа, да последняя очередь в пулемёте. Больше у меня ничего не оставалось.
Но я собирался выжать из этого максимум.
Время опять замедлилось, а по телу разлилась коварная усталость. Пока ещё едва заметная, но я знал: чем дальше пользуюсь способностью, тем сильнее меня вымотает. Надо было срочно выбираться обратно, в зал наверху.
Страж отреагировал на меня лишь после второго попадания. Медленно, словно двигаясь под водой, он разворачивался, а я снова и снова пытался попасть ему по глазам.
Пока мои снаряды отбивал его щит, но и эта защита была не вечной, а враг наверняка устал. Всё-таки в начале боя отродьев били всем залом. Не мог же страж обладать бесконечным запасом энергии.
И правда.
С восьмой пули мне, наконец, удалось выбить из вражьего глаза фонтанчик слизи и крови. Отродье обиженно заревело и, словно в замедленной съёмке, рвануло ко мне. При этом ему пришлось чуть склонить голову влево, чтобы хоть как-то меня видеть.
Пока он нёсся на меня, я успел ещё три раза выстрелить, а затем, выпустив из рук пистолет, схватился за пулемёт.
На адреналине он мне даже тяжёлым не показался…
Орудие задёргалось у меня в руках, выплёвывая во врага последние патроны. Я видел, как летят в разные стороны ошмётки шкуры, как брызжет чёрная кровь, но остановить тварь не получалось.
Краем глаза заметил какое-то движение, но отвлекаться было некогда: я продолжал стрелять.
И считать доли секунды до неизбежной гибели. Ей Богу, с блином как-то лучше вышло…
А затем сбоку, со стороны упавшей плиты, игнорируя пулемётный огонь, выметнулся Тёма.
Я едва успел отвести орудие, а кот, распластавшийся в прыжке, уже заскользил по ноге отродья. Естественно, вцепившись в неё всеми когтями и зубами.
И враг взвыл, спотыкаясь, а затем начал падать.
Я выпустил ему в голову оставшиеся патроны, стреляя почти в упор. А потом быстро поднял с земли пистолет, намереваясь стрелять и дальше.
Но тут раздался скрежет метала об камень. Это по плите сверху съехал ратник, который с разгону умудрился вогнать в стража кинжал из хладного железа.
Тёма сразу же выплюнул ногу отродья и, метнувшись ко мне, спрятался за хозяина.
— Твой? — спросил ратник, проследив взглядом за этим крайне подозрительным котом.
— Мой, на подмогу прибежал, — кивнул я. — Как он вашу защиту-то прошёл?
— Как кот, — лаконично ответил ратник.
Впрочем, этот ответ был наиболее информативным из всего, что я мог ожидать. Оставалось только с понимающим видом кивнуть и взять Тёму на руки, чтобы его свои же ненароком не пристрелили.
Тем более, сверху спускались новые и новые бойцы, вонзая лучи фонариков в возвращающийся туман.
— Подняться сможешь? — уточнил ратник.
Я посмотрел на плиту, увидел тросы, спущенные сверху, и кивнул. На этом наше общение и закончилось. Мой собеседник поспешил к дворянам и их спутницам. А я, пристроив Тёму на груди, ухватился за свободный трос, висевший с самого края, и полез вверх.
Дальше оставаться на поле зачистки не хотелось.
Наверху уже почти не осталось гостей, зато с лихвой хватало ратников. Кроме них, на месте был только сиятельный князь, наблюдавший за операцией.
Ну и моя Авелина жалась у дверей.
Увидев нас с Тёмой, она молча поспешила ко мне, цокая каблучками по каменной крошке и остаткам паркета. Какой-то ратник пытался её остановить, но куда там… Мне кажется, не посторонись он в последний момент, Авелина бы просто насквозь его прошла.
А я уже и сам спешил ей навстречу, не забывая прижимать к себе кота.
— Живой… — ощупав меня взволнованным взглядом, констатировала она. — Я думала, всё… А ты живой… И Тёма здесь.
— Да, мы оба здесь, и всё хорошо, — я приобнял девушку, притянув к себе.
Авелина не плакала. Глаза оставались сухими. А вот горло явно перехватывали спазмы. Я поцеловал её в макушку и, взяв свободной рукой за ладонь, потянул к выходу.
— Пойдём, не стоит здесь оставаться… — прошептал я.
На выходе столкнулся взглядом с Дашковым. Тот кивнул мне, а я ему.
Я сделал всё, что мог. И хотя бой во дворце только начинался, моё участие в нём больше не требовалось.
На выходе из первого зала, где мы всего пару часов назад ждали начала танцев, нас перехватил лекарь. Быстро осмотрел раны, которых у меня оказалось на удивление мало, и сразу же кинулся к следующим гостям.
Следующими оказались те самые двое дворян, уже до боли мне знакомых. Помощь требовалась лишь одному из них. Второй же нагнал меня и Авелину, окликнув:
— Сударь! Сударь! Подождите! — попросил он. — Спасибо, что помогли там, внизу!..
— Вам спасибо, что прикрыли вначале! — отозвался я, протягивая руку. — Фёдор. Седов-Покровский Фёдор Андреевич. И моя жена, Авелина.
— Сергей Порохов. А моего друга зовут Пантелеймон Дынный, — пожав мою руку, Сергей залез в карман и вытащил прямоугольник визитки. — Наберите мне на днях. Встретимся с вами в удобное время, посидим где-нибудь… За мой счёт!..
— Договорились! — кивнул я и, попрощавшись, пошёл на выход.
Авелина пристроилась рядом, крепко обнимая меня. А в мою рубашку и убитый напрочь пиджак продолжал цепляться Тёма. Видимо, как-то понял, что сейчас не время гулять самому по себе.
На выходе слуги закутали нас в пледы, стопками лежавшие у выхода. А затем попросили подождать, когда подъедет наша машина, и не спускаться с крыльца.
Снаружи было людно. В отдалении бесновалась толпа осведомителей с камерами и микрофонами. А внизу и на лестнице толпились гости, не успевшие покинуть кремль.