А потом моя трубка завибрировала вызовом с незнакомого номера.
— Слушаю вас, здравствуйте! — отозвался я.
— Ваше благородие, Фёдор Андреевич Седов-Покровский? — раздался в трубке усталый мужской голос.
— Да, это я. С кем имею честь? — я ненавидел вычурные речевые обороты, но принадлежность к сословию обязывала.
— Мы с вами встречались. Моя фамилия Свистоплясов. Алексей Александрович, — печально сообщила трубка.
Фамилия показалась мне знакомой. Я её точно слышал, однако не сразу вспомнил, где. В итоге, собеседник, догадавшись о моих затруднениях, сам пояснил сдавленным голосом:
— Я представляю рода, объявившие награду за убийцу двусердых, ваше благородие…
И тут я, наконец, вспомнил этого подлеца.
— А-а-а-а! Безымянный сударь! Не могу сказать, что рад вашему звонку, Алексей Александрович… Но рад, что вы научились, представляясь, называть не только фамилию! — не удержался я от шпильки. — И чем обязан?
— Ваше благородие, Фёдор Андреевич, наше первое знакомство прошло не совсем гладко… — с одной стороны приятно, когда нахамивший тебе человек вынужден давить из себя извинения, но, с другой, слушать такое противно. — Мы наговорили друг другу всякое лишнее…
— Забудем, — предложил я. — Переходите к делу, Алексей Александрович.
— Родами было решено выплатить вам награду за поимку убийцы… — выдавил из себя Свистоплясов.
Я бы, наверно, обрадовался новости, если бы не знал, что это Дашков постарался. Поэтому отреагировал, скорее, сдержанно. Да я вообще не собирался рассыпаться в благодарностях.
Тем более, чтобы побыстрее получить эту выплату, я принял предложение князя. Но кто сказал, что я мечтал попасть в Серые земли, не освоив толком свои возможности двусердого?
Князь, конечно, обещал мне золотые горы и богатую добычу, но я же, на самом деле, не девятнадцатилетний пацан, чтобы всему верить.
Если бы дело было настолько выгодным, как князь живописал, в Серые земли бы очереди выстраивались из двусердых. А пока я видел среди дворян исключительно желание откосить от этого мероприятия.
И можно бы, конечно, списать всё на нежелание дворян, привыкших к роскоши, переносить тяготы похода… Но отражать нашествие Тьмы двусердые всё-таки шли. А тут — вообще никакого желания.
Показательно, да?
В общем, Серые земли — не заповедник для туристов. Насколько я успел разузнать, это суровый край. И очень опасный.
Поэтому, выслушав Свистоплясова, для начала я поинтересовался:
— А за какого убийцу, из тех, кого я поймал? За первого или за второго?
— Ну разве это важно? — удивился Свистоплясов.
— Конечно! Не вы ли рассказывали мне, как важно действовать по закону?
— Думаю, вы можете не волноваться, ваше благородие! Все главы родов согласны с тем, что…
— Мне очень важно, сударь, чтобы всё было строго по закону! — прервал его я. — Я не хочу, чтобы через полгода-год вы явились ко мне с требованием вернуть награду. Документы, выписки, свидетельские показания… Всё это должно быть в полном порядке. Мой стряпчий лично проверит бумаги. Вы их подготовили, Алексей Александрович?
— Нет… Это пока готовится… — произнёс Свистоплясов, и мне показалось, что я слышу скрежет его зубов.
— Тогда, прошу вас, не тратьте зря моё время. Я рад, что всё разрешилось, но говорить собираюсь только предметно. А именно, когда у вас всё будет в готовом виде. А пока что прошу меня не беспокоить. Я понятно изъясняюсь, Алексей Александрович?
— Да, вполне, ваше благородие… Всё будет в лучшем виде! Не беспокойтесь!
— Всего хорошего! — я сбросил вызов, не дождавшись взаимного «до свидания».
Не знаю, что произошло со Свистоплясовым, но вёл он себя, по сравнению с первой встречей, как почти нормальный человек. Можно сказать, практически душка. Надеюсь, его долго унижали и перевоспитывали, чтобы он наконец-то стал таким паинькой. Возможно, я слишком кровожаден, но… Выбесил меня Свистоплясов в нашу первую встречу ого-го как.
Не успел я вернуться к новостям, как на второй этаж поднялась Авелина с конвертом в руках. Сам конверт она вскрыла, послание внутри прочитала, но теперь явно хотела, чтобы с ним ознакомился я.
Я молча взял у неё лист и, пробежавшись взглядом по строчкам, хмыкнул. Городские власти планировали удостоить нас проверкой. И поводов обнаружилось множество: начиная от жалоб соседей и заканчивая осмотром культурного наследия. Мол, не испортили ли мы его?..
— Думаешь, перешли к открытому противостоянию? — уточнил я у жены, помахав конвертом.
— Даже не знаю… — со вздохом заметила она. — В любом случае, завтра придёт чиновник.
— Ну и пусть приходит… — я пожал плечами. — Нам-то что с его прогулок по саду? Обойдёт вокруг дома, посмотрит, что ничего не испортили, и отправится восвояси.
— Внутрь не пустим? — удивилась Авелина.
— Нет, конечно. Важен же внешний вид культурного наследия, а не то, что внутри! — с ухмылкой оповестил её я, вспомнив, в каком состоянии нам досталось внутреннее убранство особняка.
Громкий щелчок возвестил об открытии сундука.
— Готово, #$#! — радостно заявил медвежатник. — Вашблагородия, дело сделано!
— Ещё пара шкатулочек? — предложил я.
— А давайте! По двадцатке за каждую! — выдвинул суровые требования медвежатник.
— Чаю? — уточнила Авелина.
— Ага! Надо, да! — закивал мастер и даже про ругательства забыл.
Хлоп-топ закончил довольно быстро: с девятью шкатулками расправился ещё до обеда. И то, потому что с девятой, последней, провозился дольше всего.
Эту шкатулку я достал из последнего же сундука, проверив его содержимое. Она там единственная привлекла моё внимание. Остальное пространство занимали какие-то старые записи.
Когда работа была закончена, и Кислый повёз медвежатника домой, я взялся изучать находки.
Как и ожидалось, третий сундук ничем не порадовал. Снова какие-то записи в толстых журналах. Сохранились они лучше, чем бумажные во втором сундуке, но лишь потому, что сделаны были из тонкой кожи отличной выделки.
Я бегло полистал эти записи, однако ничего не понял. Всё было на греческом. В итоге, отдал книги Авелине, которая греческий учила, а сам занялся содержимым шкатулок.
Вот там обнаружились ценности — артефактные украшения. Да, теньки в них давно не было, но никто не мешал сменить накопительную часть, чтобы снова сделать устройства рабочими. Тем более, они все были золотыми и серебряными, и даже сами по себе стоили немало. А наличие рунной вязи увеличивало их цену раз эдак в пять.
Но самая странная находка скрывалась в последней шкатулке. Той самой, с которой мастер провозился дольше, чем с сундуками.
Внутри лежала тряпица, развернув которую, я обнаружил мутный кристалл чёрного цвета. Хмыкнув, я вернул кристалл на место: непонятная штуковина, но стоило бы разобраться. Как-нибудь потом.
А пока что я занялся пересчётом монет из первого сундука.
Пока я их считал, Авелина отложила один журнал с записями, бегло пролистала другие… А затем сообщила мне выводы:
— Фе-е-едь… Я, конечно, могу ошибаться, но это, кажется, дневник каких-то изысканий.
— Научных? — удивился я.
— Да, — кивнула Авелина.
— У купца?.. — новость меня обескуражила. — Бывают же у преступников интересные увлечения…
— Это не его, мне кажется… — задумчиво кусая губу, заметила Авелина. — Думаю, он просто участвовал в доставке и переправке.
Я взял один из дневников, полистал страницы, посмотрел их на просвет… Скорее всего, этот журнал был сделан во времена постройки особняка, не раньше. Не выглядел он какой-то уж невероятной древностью.
Из того, что я мог разобрать на страницах, были схемы плетений, какие-то графики… В девятнадцатом веке уже рисовали графики? Память Андрея тут ничего подсказать не могла.* В любом случае, понять, что изображено, я всё равно не мог без расшифровки текста.
Пока листал дневники, Авелина добралась до содержимого шкатулок, тихо восхищаясь себе под нос.
А потом я услышал её дрогнувший голос:
— А кристаллические накопители уже в двадцатом столетии изобрели, разве нет?
Я поднял на неё взгляд, отвлекшись от записей. Сначала не понял, о чём она вообще говорит. А потом заметил на её ладошке тот самый чёрный кристалл.
— Посмотри теневым зрением… — почему-то шёпотом посоветовала мне жена.
И я посмотрел.
Кристалл был под завязку напитан тенькой.
А затем перевёл взгляд на дневники, чувствуя, как меня всего слегка потряхивает.
Эту шкатулку я достал из того самого третьего сундука. Видимо, кристалл имел отношение к исследованиям, записи о которых сейчас лежали у меня в руках.
И если я всё верно понимаю, мучительная гибель Лампы была не такой уж мучительной. Можно сказать, купец-контрабандист ещё легко отделался.
За технологию кристаллов-накопителей он мог страдать гораздо, гораздо дольше…
*Для тех, кому интересно: впервые в нашем мире использовать графики алгебраических уравнений предложил Рене Декарт в своей работе «Геометрия» в 1637 году
Глава 14
Познавательная статья на странице магазина кристаллов-накопителей
…Кристаллы-накопители появились в продаже в двадцатом веке, ещё в двадцатых годах. Секретом их создания как тогда, так и сейчас, владела исключительно Ромейская империя. А все попытки других держав разгадать этот секрет обернулись крахом. С 1923 по 1935 годы развернулась настоящая война разведчиков. Она унесла многие сотни жизней, но не принесла успеха.
Единственное, что удалось выяснить: ромеи создают накопители благодаря сложному артефакту, который производит их по несколько тысяч в день.
Что является сырьём для производства? Откуда взялся артефакт?
Ответы на эти вопросы остались тайной. В итоге, решено было считать, что грекам достался нерукотворный артефакт.
Однако в 1973 году саксы распространили новость, что артефакт греков всё же был сделан людьми — и даже постоянно совершенствуется. Впрочем, это и так было ясно: простенькие кристаллики, которые появились в 20-х годах двадцатого века, вскоре сменились на более вместительные накопители.