— Нашли? — уточнил очевидное Бубен.
— Нашла, — кивнула Малая. — Плетение на ней…
Она продемонстрировала нам тетрадь.
— Накинуто тонко. Я бы и не заметила, если бы не искала. Работа мастера. И да, это маяк. Сначала идёт опознавательный всплеск, а потом короткие вспышки с зашифрованными данными. Где-то есть приёмник, который получает эти самые данные. Дорогая штука, я скажу… Несколько месяцев работы артефакторов.
— А можно определить, где находится приёмник? — с затаённой надеждой спросил я.
— Увы, нет! — искренне вздохнула проректор. — Маяк работает по принципу безадресного излучателя. Пускает волну в пространство и не ждёт ответа. Так что… Вот если бы приходил ответ, я смогла бы хоть направление сказать. А так…
Малая встала и, вытащив из комода в углу свой переносной терминал, вернулась на диванчик.
— Прежде чем снимать, я скопирую себе рисунок плетения, — объяснила она свои действия. — Такое как-то жалко терять… Одно из лучших решений из всех, что я видела.
— Значит, приёмник может быть в пределах нескольких тысяч вёрст… — мрачно подытожил Бубен.
— Если бы речь шла о современной разработке, то да, так бы оно и было, — согласилась Малая. — Но если это плетение из девятнадцатого века, тогда всё гораздо проще.
— Проще? — удивился Бубен.
— Конечно… В те времена не было настолько чувствительных приёмников. Область разработок только-только развивалась. А значит, получатель где-то в пределах города и окрестностей. Если он ещё есть, конечно, этот получатель… — тонкие пальчики Малой запорхали над клавиатурой. — Мало ли, что за полторы сотни лет случилось…
Но нет, получатели точно были. Я был в этом уверен.
И, кажется, начинал понимать, кто атаковал особняк в первый раз.
— А почему я сейчас не чувствую всплесков? — уточнил я.
— Ты ощущаешь только самые мощные, — пояснила Малая. — Те, которые образуются от долгого метания волны внутри сундука. У тебя хорошая чувствительность, Федя. Ты эти всплески можешь отличить от обычного волнения теньки. А вот тонкие волны… Их ты уже совсем не чувствуешь.
Закончив копировать рисунок, Мария Михайловна закрыла терминал.
— Ну так что? Снимаю плетение? — спросила она.
— Снимайте! — сказал я, переглянувшись с Бубном.
Снятие прошло быстро. В теневом зрении я заметил, как пара жгутиков Малой потянулись к тетради… Миг — и в воздух взметнулось лишь несколько хлопьев энергии.
— Готово, — сообщила Мария Михайловна.
— Большое вам спасибо! — поблагодарил Бубен. — Оплату переведём…
— Да чёрт с ней, с оплатой… — отмахнулась госпожа проректор. — Я уже получила её в виде плетения. А вот Федю я сейчас нагружу, уж простите…
— Меня? — удивился я.
— Мне звонили от сиятельного князя, — пояснила Малая. — Сказали, что надо ускорить твоё обучение за этот год. Так что, извини, будешь учиться дома. Мне ещё вчера привезли все нужные учебники. Бери их с собой и осваивай. И Авелина пусть тоже учит.
Пока Мария Михайловна доставала учебники, заодно объясняя, что и где читать, Бубен фотографировал страницы тетради, на которой ещё недавно висел маяк.
Выданные учебники я сложил в сундук, за неимением других ёмкостей. Благо места там было предостаточно: можно было ещё целую кипу книг накидать. Правда, вес у сундука стал совсем каким-то неприличным… Но я героически дотянул его до машины. И даже не стал просить Бубна о помощи.
Тем более, он, кажется, изрядно развлекался, поглядывая на то, как я ворочаю сундук.
— Он не писал напрямую имена и места, — сказал опричник, когда машина уже ехала обратно в особняк. — Использовал особые слова, которые распространены в его среде… Кодировал, сокращал… В общем, делал всё, чтобы только ему были понятны записи. Но я пошлю их в головное отделение. А там уже подумают, как распознать этот текст.
— Может, не только их отправить в головное отделение? — спросил я, намекая на наш общий с Бубном и цесаревной секрет.
— Не получится, — покачал головой слуга царя.
И покосился на охрану, как бы намекая, что не время, мол. И что даже у моих «ирбисов» есть уши.
Пока добирались обратно, буран усилился. Порывы ветра заметали Ишим снегом и пытались сбить с ног редких прохожих, рискнувших высунуть нос на улицу. «Тигрёнок» ехал медленно, едва продираясь между заносами. Уборочная техника ещё не вышла на улицы, а если и вышла, то нам не встретилась.
В ближайшие часы погода грозила поставить Ишим на колени. И сделать это почище любой орды Тьмы.
До особняка удалось добраться без приключений. А вот там, несмотря на погоду, народу было столько, что еле-еле к гаражу проехали. Городовых в округе, может, и стало поменьше… А вот военных, строителей и людей из различных служб — наоборот, побольше.
И что они все делают возле моего дома, я в душе не представлял. Хотя, конечно же, догадывался.
Нет, я бы на их месте сказался больным, если не мёртвым, и сидел бы дома. И даже по приказу светлейшего князя на улицу бы не вылез. Холод, ветер, колючий снег в лицо… В такую погоду можно запросто отморозить себе что-нибудь важное и не заметить.
Однако у служивых людей были свои резоны выйти на работу.
Встретив нас сразу за порогом, Авелина и Саша повели меня с Бубном обратно в хранилище ценностей.
Где, заперев двери, и потребовали сообщить им новости. А заодно, сообщили свои.
— Я созвонилась с отцом. Скинула ему снимки исследовательских дневников. Он сказал отснять всё ещё раз, в хорошем качестве! — призналась Саша.
— Он всё это заберёт? — с надеждой уточнил я.
— Ну да, конечно! — Саша усмехнулась. — Держи карман шире! Очень нам сейчас нужны конфликты с греками!
— Как только о дневниках станет известно больше, чем паре человек, об этом и ромеи сразу же узнают, — кивнула Авелина.
— Ну так и что? Сжечь их и забыть, что ли? — забыв даже об уважении к решениям царя-батюшки, возмутился я.
— Ничего жечь не надо, Федь! — с хитрющими глазами погрозила мне пальчиком Саша. — Пока надо всё это добро спрятать в Денежном Доме, и этим я займусь сама. Запрошу особо защищённую ячейку, и там, внутри, мы всё оставим. Ключ будет у меня и у вас. Все данные скопируем в цифровом виде. Одну копию через Бубенцова передадим Иванову. Другую через меня — папе. Одна останется у вас.
— И долго нам её хранить? — очень стараясь не скрипеть зубами, уточнил я.
— Слышал, что сегодня разведчики отправляются в Серые земли? — с ещё более хитрым видом спросила Саша.
А я подумал, что зря её отец мне говорил, будто Рюриковичи не слишком хитрые. Ещё какие… Или, может быть, это столетия эволюции сказались. Выжили не только самые буйные, но и самые хитрющие.
— Было что-то такое, — кивнул я цесаревне.
— Вот от них и зависит, сколько придётся хранить, — не очень понятно разъяснила она.
— Не совсем понял, честно говоря… — решил я не стесняться.
— Всё просто! В Серых землях очень плохо работает связь. Где-то ещё удаётся поддерживать, а где-то и радио не ловит. Вот в одном из таких мест дед, в своё время, построил научное заведение, которое изучает вопрос накопителей, — цесаревна подмигнула мне с заговорщицким видом. — Ромеи туда пробирались несколько раз, но их быстро вычисляли и устраняли. В общем, греки больше туда не лезут. Вот туда и надо будет по весне доставить документы. И догадайтесь, кто это сделает?
— Ну, видимо, придётся мне… — тяжело вздохнул я. — Всё равно в зачистку идти.
— Нам придётся, — поправила меня Авелина, а я с удивлением посмотрел на неё. — Что? Я тебя туда одного не отпущу.
— Поддерживаю! — вступилась цесаревна, прежде чем я успел сказать «нет». — У тебя, Федя, из защиты только беспредельная везучесть, наглость и меткая стрельба. А родовой артефакт Покровских хоть чем-нибудь поможет.
— Заговор! — повернувшись к Бубну, пожаловался я на девушек.
— Сам виноват, что с царским двором связался. Чего уж теперь… — пожал тот плечами, а затем посмотрел на Сашу. — Всех причастных, кого вычислим, в расход?
— Верно. Если можно без суда и следствия, делайте. Дмитрию Богомиловичу я сама скажу, чтобы помогал вам. Но основная работа твоя, Бубенцов. Фёдора привлекай только в самом крайнем случае. Из Владимира привезут защищённое хранилище, в котором и будут переправлять дневники исследований. Все инструкции и местоположение исследовательского городка тоже будут в хранилище. А теперь всё, делаем цифровые копии и заканчиваем с этим вопросом.
И мы сели делать эти проклятые копии этих проклятых дневников…
С учётом того, что разбудили меня и Авелину посреди ночи, держались мы лишь на морально-волевых. Уже к вечеру спать хотелось так, будто за всю жизнь ни минутки не спали. Но мы выдержали. И создание копий, и отправку оригиналов в Денежный Дом…
И даже наплыв гостей, который продолжался вплоть до следующей ночи.
Дашков разозлился. По-настоящему разозлился, хоть и не показывал. Полиция, вся в мыле, носилась по городу, вылавливая очередную партию лихого люда, проводила допрос — и мчалась за новыми подозреваемыми.
Увы, хоть людей, которые навели три ватаги на мой особняк, и удалось быстро найти — ответить на вопросы они больше не могли. Кто-то хорошо подчистил за собой следы. И теперь следователям приходилось просеивать информацию по крупицам.
Зато, когда Дашков всё-таки отбыл в кремль, а особняк опустел, мы с женой ушли спать. И никто нас больше не будил, не обстреливал особняк, не брал его штурмом…
Лишь буран ярился на улице, подвывая на все лады. И Тёма недовольно сопел, нервно подёргивая во сне всеми четырьмя лапами.
И далеко не факт, что он так переживал своей недавний испуг.
Возможно, это из-за того, что у нас в спальне было слишком холодно. Очень уж много дыр и прорех появилось в доме. Отопление элементарно не справлялось.
А впереди была долгая и суровая зима… Обгрызание гранита науки на пределе сил… И неизвестные враги.
Но в эту ночь мне хотелось просто отдохнуть и набраться сил. Ведь неизвестно ещё, какой новый сюрприз готовит мне завтрашний день…