упа, – заключил он.
Они помахали на прощание. Вся семья выстроилась перед домом. Отныне им уже не суждено испытывать мир и гармонию, свойственные прежней жизни. Улыбающиеся люди, которые уже очень скоро поймут, что зло не удержишь под контролем еженедельными богослужениями и отречением от божеств нового времени.
И он не жалел их. Они сами выбрали, на какой путь ступить, и путь этот пересекся с его дорогой.
Он посмотрел на двух детей, сидевших рядом с ним и махавших своей семье руками.
– Вам удобно? – спросил он, когда проезжали мимо по-зимнему голых полей с торчащими черно-коричневыми стеблями кукурузы.
Просунул руку в пространство на боковой двери. Да, оружие лежало наготове. Мало кто заподозрит в этой вещице то, чем она является на самом деле. Точь-в-точь такая же форма, как у ручки дипломата.
Он улыбнулся им, когда они кивнули. Им было удобно, и мысли проносились стремительно. Они не привыкли к большим переменам в своей безмятежной жизни, полной ограничений. Впереди их ждало знаменательное событие.
Нет, в дальнейшем вряд ли возникнет какой-то повод для беспокойства.
– Дорога на Виндеруп очень красивая, – сказал он и предложил им по шоколадному батончику.
Да-да, запрещенное дома лакомство, он хотел создать атмосферу общности. А общность способствует уверенности. А уверенность незаменима для спокойной рабочей обстановки.
– Ах да, – сказал он, увидев их замешательство, – у меня еще есть с собой фрукты. Может, лучше угостить вас клементином?
– Я, пожалуй, лучше съем шоколадку. – Магдалена обнажила полукруг зубов в обезоруживающей улыбке.
Как и пристало девочке, прячущей свои секреты под слоем садового дерна.
Потом он выразил восхищение вересковым ландшафтом и порадовался, что скоро насовсем переберется в этот район. А когда они добрались до перекрестка в Виндерупе, общее настроение вполне соответствовало его пожеланиям – расслабленное, доверительное и дружественное. Вот тут-то он и свернул.
– Эй, наверное, ты рановато повернул, – заметил Самуэль, прильнув к стеклу. – Поворот на Хольстебровайен должен быть следующим.
– Да, я знаю. Но вчера, когда я ездил по округе и смотрел дома, я обнаружил этот прямой съезд на трассу шестнадцать.
Он снова свернул через несколько сотен метров после памятника Эрику Клиппингу. На указателе стояло «Хессельборгвайен».
– Теперь нам нужно двигаться по этой дороге. Чуть медленнее, но напрямую.
– Правда? – Самуэль прочитал табличку, мимо которой они проехали. «Движение военного транспорта по ответвляющимся дорогам запрещено». – А я думал, там тупик, – сказал мальчик и снова откинулся на спинку.
– Нет-нет, мы только проедем желтый дом с левой стороны, потом будет заброшенная ферма, после которой мы опять свернем налево. Наверное, ты просто не знаешь эту дорогу.
Он кивнул сам себе, когда они проехали еще несколько сотен метров вперед и между колеей уменьшился слой щебня. Начались сплошные поля и леса. Конечный пункт путешествия ожидал их за следующим поворотом.
– Нет, смотри, – сказал мальчик и показал вперед. – Ты тут не проедешь. Думаю, вряд ли получится.
Здесь он допустил ошибку, но вдаваться в долгие объяснения было незачем. А потому он ответил:
– Вот черт, Самуэль. Ты прав. Поэтому нам сейчас придется разворачиваться. Извините. Но я был настолько уверен…
Он развернул машину поперек дороги, выехав на обочину, и сдал назад в деревья.
Едва мотор замолчал, он выхватил из боковой двери «Станган», снял его с предохранителя, приставил к шее Магдалены и нажал на курок. Дьявольское орудие, посылающее 1,2 миллиона вольт в тело жертвы и в мгновение ока парализующее ее. Крик от боли и содрогание тела сестры заставили Самуэля вздрогнуть. Как и сестра, он был застигнут совершенно врасплох. В его взгляде отразился страх, но в то же время и готовность к бою. За короткий миг после того, как сестра обмякла и мальчик понял, что на него направлено смертельное оружие, в его организме пробудились все механизмы, способствующие выработке адреналина.
Самуэль отпихнул сестру, дернул за ручку двери и вырвался из автомобиля. И поэтому удар электрошокера на этот раз не был столь сильным.
Пришлось выпустить в девочку еще один разряд и прыгнуть за парнем, которому уже удалось, поджимая больное колено, немного удалиться от лесной дороги, поросшей низенькой травой. Что ж, это всего лишь вопрос времени, но его очередь тоже наступит.
Добравшись до елей, мальчик резко обернулся.
– Чего ты хочешь? – прокричал он, призывая богов на помощь, словно из идеальных рядов еловых посадок сейчас же образуется группа ангелов, готовых к его защите.
Хромая, Самуэль двинулся чуть в сторону и схватил еловую палку с отвратительно острыми концами от обломанных веток.
«Вот вляпался, – пронеслось у него в голове. – Все-таки сначала надо было заняться мальчишкой. Почему, черт возьми, я не слушаюсь своих инстинктов?»
– Не приближайся, – ревел Самуэль, размахивая у себя над головой палкой.
Несомненно, он намеревался нанести удар. Парень будет бороться, он покажет все, чему успел научиться.
Именно тогда он подумал, что нужно будет заказать по Интернету «Тазер С2». С помощью этого орудия он сумел бы поразить жертву электрошокером с расстояния в несколько метров. Иногда нельзя терять ни секунды, и сейчас как раз такой момент. До фермерского дома отсюда всего несколько сотен метров. И хотя место выбиралось очень тщательно, все же сам фермер или лесник вполне могли сюда забрести. Уже через несколько секунд младшая сестренка настолько оклемается, что сможет сбежать.
– Это тебе не поможет, Самуэль. – И он бросился навстречу ожесточенным движениям мальчика.
Палка обрушилась ему на плечо в то самое мгновение, когда он прижал свой «Станган» к руке мальчика, и рев обоих слился в единый звук.
Однако бой был неравным, и после следующего разряда парень свалился.
Он посмотрел на свое плечо, куда пришелся удар Самуэля. Дьявол, по ветровке неровным пятном расползалась кровь.
– Да, непременно приобрету «Тазер», – пробормотал он, затаскивая мальчика в кузов фургона и прикладывая к его лицу лоскут, пропитанный хлороформом. Еще мгновение – и мальчик окончательно потерял сознание.
А через секунду то же самое произошло и с его сестрой.
Затем он надел им на глаза повязки, по обыкновению связал клейкой лентой руки, ноги и заклеил рты и уложил ничком на толстый коврик.
Он переменил рубашку, надел другую куртку и несколько минут внимательно смотрел на детей – убедился, что им не поплохеет, их не стошнит и они не захлебнутся собственной рвотой.
После этого он сел за руль.
Сестра с мужем обосновались в небольшом фермерском доме на окраине Орупа. Беленьком, стоявшем у самой дороги. Всего в нескольких километрах от той самой церкви, где его отец нес службу. Но он сам не хотел бы жить здесь.
– Откуда ты пожаловал к нам на этот раз? – без особого интереса спросил деверь, указывая на пару поношенных тапок, которые всегда стояли у входа и в которых вынуждены были шаркать все гости этого дома. Словно полы хоть когда-нибудь представляли собой большую ценность.
Он устремился на звук, доносившийся из гостиной, и обнаружил, что сестра сидит, закутанная в старый, побитый молью плед, и что-то напевает.
Ева всегда узнавала его шаги, но всегда молчала. С прошлой встречи она сильно поправилась. Килограммов на двадцать как минимум. Тело ее расплылось во всех направлениях и поглотило образ той сестренки, которая как ненормальная носилась по саду священника.
Они не поздоровались друг с другом. Так было всегда. Да и в доме их детства вежливость не считалась обязательной.
– Я совсем ненадолго, – сказал он и уселся перед ней на корточки. – Как у тебя дела?
– Вилли хорошо обо мне заботится, – ответила она. – Мы скоро будем обедать. Может, и ты с нами?
– Спасибо, не откажусь. А потом поеду.
Она кивнула. В действительности ей было все равно. С той поры как в ее глазах погас огонек, потребность слышать новости о своей родне и окружающем мире тоже притупилась. Может, так оно и должно было произойти. Может, поблекшие картины из прошлого чересчур переполняли ее тяжелыми волнующими воспоминаниями.
– Я привез вам денег. – Он вынул из кармана конверт и вложил ей в руку. – Тридцать тысяч. Так что, наверное, вам хватит до моего следующего приезда.
– Спасибо. Когда?
– Через несколько месяцев.
Ева кивнула и встала. Он хотел подать ей руку, но она справилась сама.
На кухонном столе красовалась клеенка, видавшая лучшие времена, на ней стоял алюминиевый поднос с дешевым печеночным паштетом и кусками поджаренного мяса. Вилли знал в районе людей, добывавших на охоте больше, чем были способны съесть, так что в калориях недостатка они не испытывали.
Деверь по-астматически тяжко застонал, склонив голову на грудь и бормоча «Отче наш». И он, и сестра изо всех сил зажмурили глаза, однако всеми остальными органами чувств были устремлены к тому концу стола, где он сидел.
– Ты еще не пришел к Богу? – спросила затем сестра, обратив на него белесый мертвенный взгляд.
– Нет, – ответил он. – Отец вышиб его из меня напрочь.
Тут деверь медленно поднял голову и злобно посмотрел на него. Когда-то он был чудесным парнем. Задиристым, охваченным мечтой о дальних плаваниях; намеревался посетить все самые отдаленные уголки света и повидать всех до единой ласковых женщин. Когда он повстречал Еву, она пленила его своей уязвимостью и прекрасными речами. Он всегда был приверженцем Христа, однако тогда не считал его своим лучшим другом.
И только Ева научила его этому.
– Говори о тесте с уважением, – сказал деверь. – Это был святой человек.
Он взглянул на сестру. Ее лицо абсолютно ничего не выражало. Если бы у нее был какой-то комментарий на этот счет, она бы его высказала, но никакой реплики не последовало. Естественно.
– Ты полагаешь, наш отец сейчас в раю, я правильно понял?