– Может, все-таки ответишь на мои вопросы? Это не…
– Можешь подтереть свою бледную задницу своими же тупыми вопросами, придурок.
Карл кивнул. Через три с половиной секунды он покажет этому переросшему любителю протеинового порошка, кто тут придурок. Может, парень и широк в плечах, но все-таки не до такой степени, чтобы противостоять парочке крепких трясок за воротник и угрозе задержания за оскорбление полицейского при исполнении.
Тут сзади послышался голос:
– Эй, Билаль, что ты делаешь? Разве он не показал тебе свое удостоверение?
Карл обернулся и увидел еще более широкоплечего парня, который явно в основном занимался поднятием тяжестей. Своеобразная демонстрация спортивного барахла со всех магазинных полок сразу. Если эта огромная футболка была куплена в обычном магазине, то это должен быть магазин с немыслимым разнообразием ассортимента.
– Ох, простите моего брата, он употребляет слишком много стероидов, – сказал он и вытянул вперед кулак размером с провинциальный городок средней величины. – Мы не знакомы с Хафез эль-Асадом. На самом деле я видел его всего-то пару раз. Такой забавный шароголовый парень с круглыми глазами, да?
Карл кивнул и расслабился.
– Нет, правда, – продолжал парень. – Я думаю, он здесь не живет. По крайней мере, точно не с семьей. – Он улыбнулся. – Не очень-то удобно было бы разместиться в одной комнате, правда?
Еще пару раз тщетно набрав номер Асада, Карл вылез из машины и сделал глубокий вдох, прежде чем решился нырнуть в глубину сада, где располагался летний домик Вигги.
– Привет, ангел мой, – встретила она его.
Из крошечных динамиков в гостиную лилась музыка, какой он никогда прежде не слышал. Так звучат ситары? Или эти звуки издают бедные животные, которых истязают?
– Что там происходит? – спросил он с непреодолимым желанием заткнуть уши руками.
– А правда, очаровательно? – Она проделала несколько танцевальных па, которые сложно было назвать уместными, имея хоть какое-то самоуважение. – Гюркамаль дал мне послушать диск. И обещал еще несколько.
– Он здесь?
Глупый вопрос, учитывая, что в доме всего две комнаты.
Вигга обворожительно улыбнулась:
– Он у себя в магазине. Его дочка пошла на керлинг, так что она не может сейчас присматривать за делом.
– Керлинг?! Я не ослышался? Да уж, сложно найти более типичный для Индии вид спорта.
Она слегка пнула его:
– Ты сказал – для Индии. Я бы сказала – для Пенджаба. Ибо он приехал именно оттуда.
– Ах вот как. То есть он пакистанец, не индус.
– Нет, индус. Но тебе не стоит забивать этим голову.
Карл тяжело опустился в продавленное кресло.
– Вигга, это невыносимо. Йеспер скачет туда-обратно, ты угрожаешь то одним, то другим… Я уже перестал понимать, кем я являюсь в собственном доме.
– Ха, так всегда и бывает, когда ты все еще женат на женщине, которой принадлежит половина имущества.
– Вот и я о том же. Может, мы нормально все уладим и я выкуплю дом?
– Нормально? – Она произнесла это слово с такой интонацией, что оно прозвучало отвратительно.
– Да. Если бы мы с тобой составили закладную, скажем, на двести тысяч, я мог бы выплачивать тебе по две тысячи ежемесячно. Разве это не здорово?
Можно было видеть, как ржавый механизм у нее внутри сдвинулся с места и принялся производить подсчеты. Когда речь шла о кронах и эре, Вигга запросто могла просчитаться, но когда на кону оказывались числа с большим количеством нулей, она справлялась превосходно.
– Милый друг, – начала она, а значит, этот раунд был проигран. – Такие вещи не решаются за вечерней чашкой чая. Возможно, когда-нибудь. Возможно, когда будет предложена сумма гораздо крупнее. Но кто знает, что ожидает нас в этой жизни?
Тут она совершенно некстати рассмеялась, и полная неразбериха вновь вернулась на круги своя.
Карл хотел собраться с силами и сказать, что они могли бы нанять адвоката, чтобы разобраться в ситуации, однако так и не осмелился.
– Но, Карл, знаешь что? Мы ведь одна семья, и мы должны поддерживать друг друга. Я в курсе, что вам с Харди, Мортеном и Йеспером нравится жить в Рённехольтпаркене, и было бы непростительным грехом разрушать вашу идиллию. Я все понимаю.
Он уже видел по ней, что через секунду последует удар под дых.
– Поэтому я решила пока оставить тебя и остальных в покое.
Легко было сказать. Ну а что будет, когда этот «Куркумаль» устанет от ее непрестанной болтовни и носков домашней вязки?
– Но и ты в свою очередь должен оказать мне услугу.
Такая фраза, произнесенная именно этими устами, могла означать совершенно непреодолимые проблемы.
– Мне кажется… – успел вымолвить он, прежде чем был прерван.
– Моя мама очень хочет, чтобы ты навещал ее. Она так часто тебя вспоминает, Карл, ты по-прежнему ее любимчик. А потому я решила, что ты будешь заглядывать к ней раз в неделю. Договорились? Можешь начать прямо с завтрашнего дня.
Карл в очередной раз сглотнул. Вот что и впрямь может способствовать абсолютному пересыханию мужского горла. Мать Вигги! Это совершенно особая бабенка, ей понадобилось четыре года на то, чтобы сообразить, что Карл и Вигга поженились. Женщина, живущая в твердом убеждении, что Господь создал мир исключительно для ее удовольствия.
– Да-да, Карл, я прекрасно знаю, как ты к ней относишься. Но она не так уж невыносима. Просто не надо ей перечить.
Карл тяжело вздохнул.
– Не знаю, получится ли каждую неделю, Вигга. – Он заметил, как черты ее лица стали резче. – Но я постараюсь.
Она протянула ему руку. Так у них повелось: он давал ей пять всегда, когда был вынужден соглашаться на то, что для нее являлось временным урегулированием ситуации.
Мёрк припарковался в переулке у болота Уттерслев и почувствовал себя очень одиноким. У него в доме наверняка кипела жизнь, но это была не его жизнь. На работе он тоже думал о другом. У него не было никакого хобби, спортом он не занимался. Карл терпеть не мог тусоваться с плохо знакомыми людьми и не испытывал настолько сильной тяги к алкоголю, чтобы напиваться для бодрости духа в пивных барах.
И вот мужчина в тюрбане навострил лыжи и сразил наповал его почти бывшую жену быстрее, чем берут напрокат порнофильм.
Его так называемый сослуживец не проживает по тому адресу, который сам же указал, так что и с ним тоже не потусуешься.
Ясен пень, ему было хреново.
Карл медленно втянул ртом воздух болотистой местности и вновь почувствовал, как по рукам побежали мурашки, а пот прошиб его насквозь. Неужели ему сейчас опять станет ни до чего? Уже второй раз за сутки.
Он болен?
Карл взял мобильник с пассажирского сиденья и долго смотрел на номер, выбранный из записной книжки. «Мона Ибсен». Насколько опасное предприятие?
Просидев так двадцать минут и ощущая, как учащается сердцебиение, Мёрк набрал номер в надежде на то, что воскресный вечер не является табу для сотрудника психологической помощи.
– Здравствуй, Мона, – тихо произнес он, когда из трубки послышался ее голос. – Это Карл Мёрк. Я…
Здесь он собирался сказать, что ему плохо. Что ему нужно поговорить. Но не успел.
– Карл Мёрк! – воскликнула она, явно не слишком расположенная к контакту. – А я после возвращения домой как раз ждала твоего звонка. Так что ты очень вовремя.
Сидеть на диване у нее в гостиной, насквозь пропитанной женским ароматом, – это ощущение было сравнимо с тем, когда он во время школьной поездки в Тольне Баккер[31] стоял позади деревянных бараков, а длинноногая девочка глубоко засунула руку ему в штаны. Дьявольское замешательство и в то же время дерзкое прикосновение к запретному и возбуждение.
А Мона не какая-нибудь там конопатая дочка булочника с Альгэде, это явственно следовало из реакции его тела. Всякий раз, когда с кухни доносились ее шаги, он ощущал угрожающие удары в районе нагрудного кармана. Дьявольски неприятно. Того и гляди лишишься чувств.
Они обменялись любезностями и немного обсудили его последний приступ. Выпили по бокалу «Кампари Сода», затем, воодушевившись, еще по паре. Поговорили о ее поездке в Африку и оказались головокружительно близки к поцелую.
Возможно, именно мысль о том, что вот-вот произойдет, спровоцировала чувство паники.
Мона принесла блюдо с какими-то небольшими треугольничками, которые назвала легким ужином, но как можно было думать о еде, когда они оказались один на один, а на ней настолько сногсшибательно обтягивающая блузка?
«Давай же, Карл», – подумал он. Если мужик по имени Гюркамаль, который плетет из своей бороды косички, может, то ты тем более.
22
Он заблокировал свою жену в темнице из тяжелых коробок, где она должна была оставаться, пока все не кончится. Она слишком много знала.
В течение нескольких часов он слышал царапанье по полу, доносящееся сверху, а вернувшись с Бенджамином домой, – и сдавленный стон.
И только сейчас, когда он сложил все вещи мальчика в автомобиль, в чулане воцарилась полная тишина.
Он поставил в магнитолу диск с детскими песенками и улыбнулся сыну в зеркало заднего вида. Они будут ехать около часа, и настанет покой. Так всегда действовала на него поездка по югу Зеландии.
Голос сестры в телефоне был заспанный, но она резко оживилась, стоило ему упомянуть, сколько он собирается им платить за заботу о Бенджамине.
– Да, ты все правильно поняла, – сказал он. – Три тысячи крон в неделю. Я буду изредка наведываться и проверять, делаете ли вы все как положено.
– Заплати нам за месяц вперед, – ответила она.
– Хорошо, договорились.
– И, кроме того, ты будешь платить нам, как обычно.
Он кивнул. Он ожидал услышать это требование.
– Я ничего не меняю. Успокойся.
– Как долго пробудет в больнице твоя жена?
– Не знаю. Посмотрим, что будет дальше. Она действительно серьезно больна. Возможно, надолго.