Как и все жертвы.
Девочка немедленно прекратила пение. Его присутствие вытянуло из нее всю энергию. Может быть, она и верила, что старания брата не пройдут напрасно. Но теперь понимала, что все было зря.
Он наполнил чашку водой и оторвал ленту от ее рта.
Она пару раз захлебнулась, затем вытянула шею и открыла рот. Несмотря ни на что, рефлексы выживания еще действовали.
– Не торопись, Магдалена, – прошептал он.
Она подняла голову и на мгновение посмотрела в его глаза. С недоумением и страхом.
– Когда мы будем дома? – спросила она трясущимися губами.
Никакого протеста. Лишь этот простой вопрос. И просьба дать еще воды.
– Через день или два, – ответил он.
В ее глазах стояли слезы.
– Я хочу домой к маме и папе, – заплакала она.
Он улыбнулся и поднес к ее губам чашку.
Возможно, она почувствовала, что творилось у него внутри. Во всяком случае, она перестала пить, взглянула на него ясными глазами и повернулась лицом к брату.
– Самуэль, он убьет нас, – дрожащим голосом произнесла она. – Я это знаю.
Он посмотрел на мальчика в упор.
– Самуэль, твоя сестра в замешательстве, – тихо сказал он. – Естественно, я не собираюсь вас убивать. Все будет хорошо. Ваши родители состоятельные люди, а я совсем не чудовище.
Он вновь обратился к Магдалене, которая сидела понурившись, словно уже оказалась лицом к лицу со своей смертью.
– Я много знаю о тебе, Магдалена. – Он погладил ее волосы. – Я знаю, ты хотела бы, чтобы тебе разрешили подстричься. Ты хотела бы иметь возможность принимать больше самостоятельных решений. – Засунул руку во внутренний карман и извлек бумажный сверток. – Я хочу кое-что тебе показать. Узнаёшь?
Он заметил, как ее передернуло, хотя она и постаралась скрыть свою реакцию.
– Нет, – только и вымолвила она.
– Да-а, Магдалена, прекрасно узнаешь. Я наблюдал за тобой, когда ты сидела в уголке сада и смотрела на свой тайник. А ты часто это делала.
Она отвернулась. Ее невинность была поставлена под сомнение. Теперь она устыдилась.
Он держал лист бумаги перед ее лицом. Это была страничка из журнала.
– Пять знаменитых женщин с короткими стрижками, – сказал он и прочитал: – Шэрон Стоун, Натали Портман, Холли Берри, Вайнона Райдер и Кира Найтли. Некоторых из них я не знаю, но все они актрисы, да? – Взял Магдалену за подбородок и повернул лицом к себе. – Почему же тебе запрещено на них смотреть? Неужели из-за того, что у них короткие волосы? Потому что такие прически нельзя носить приверженцам Церкви Божьей Матери? – Он кивнул. – Ну да, я понял, именно поэтому. А ты тоже хотела бы такую прическу, да? Ты мотаешь головой, но я все-таки думаю, что хотела бы. Но послушай, Магдалена. Разве я рассказал твоим родителям про твою тайну? Нет. Так, выходит, не такой уж я и плохой, верно?
Он слегка отстранился, достал из кармана складной нож и раскрыл его. Всегда чистый и наточенный.
– Вот этим самым ножом я могу одним махом отрезать твои волосы.
Он схватил прядь волос и отрезал, отчего девочка вздрогнула, а ее брат принялся дергаться и вырываться, чтобы прийти Магдалене на помощь.
– Ну вот!
Она вела себя так, словно он вонзил нож в ее плоть. Девушке, всю свою жизнь следовавшей религиозной догме о том, что волосы священны, запрещено было носить короткую стрижку.
Она рыдала, пока он заклеивал ей рот. Штаны и бумага под ней промокли насквозь.
Он обратился к ее брату и повторил процедуру с отклеиванием ленты и питьем из чашки.
– А ведь и у тебя, Самуэль, есть свои тайны. Ты засматриваешься на девушек, не принадлежащих к общине. Я видел, как ты глазеешь на них по дороге из школы домой. Разве тебе это разрешено? – спросил он.
– Я уничтожу тебя, как только смогу, и Бог мне поможет, – ответил мальчик, прежде чем его губы оказались вновь заклеены.
Больше делать было особо нечего.
Ну да. Выбор верный. Избавиться надо от девчонки. Именно она, несмотря на свои мечты, переполнена всеохватным благоговением. Именно в ней религия укоренилась глубже всего. И из нее, возможно, могла бы вырасти новая Рахиль или Ева.
А что еще ему нужно знать?
Успокоив детей тем, что он вернется и освободит их, как только получит выкуп, он отправился в сарай и обнаружил, что нефтяная бочка переполнена. Он остановил насос, скатал шланг, воткнул штепсель нагревателя в генератор, погрузил нагреватель в генератор и включил. По опыту он знал, что щелочь действовала намного быстрее, когда вода имела температуру выше двадцати градусов, тем более что сейчас еще могли случиться ночные заморозки.
Он достал канистру щелочи с полки в углу и отметил, что в следующий раз придется привезти очередной запас. Затем перевернул канистру вверх дном и целиком вылил в резервуар.
После убийства девочки и погружения трупа в бочку тело растворится за несколько недель. Потом останется только пройти вброд около двадцати метров в глубь фьорда со шлангом в руках и вылить содержимое бочки в воду. Только дождаться бы мало-мальски ветреного дня, чтобы все дерьмо унесло подальше от берега.
Две промывки бочки, и все следы будут уничтожены.
Исключительно вопрос химической реакции.
24
В кабинете Карла находилась эта невероятная парочка: Ирса с кроваво-красными губами и Асад с такой воинственной щетиной на подбородке, что, пожелай он чмокнуть кого-нибудь в щечку, его растительность могла бы послужить опасным оружием.
Асад выглядел ужасно недовольным. Карл даже не мог припомнить, чтобы он когда-нибудь излучал такое неодобрение, как сейчас.
– Надеюсь, Ирса ошибается! Неужели мы не заполучим этого Трюггве к нам в Копенгаген? А как же отчет?
Карл прищурился. Образ Моны, открывающей дверь спальни, то и дело возникал в его мечтах и выдергивал из действительности. Он все утро не мог думать ни о чем ином. Так что пускай Трюггве и прочие глупости подождут, пока его разум не прояснится.
– Так-так, что? – Карл выпрямился в офисном кресле. Уже давно его тело не переполнялось такой нежностью. – Трюггве? Нет, он все еще в Блекинге. Я попросил его приехать в Копенгаген, предлагал даже заехать за ним, однако он не посчитал это для себя возможным, так он сказал; не мог же я его заставить. Не забывай, Асад, он в Швеции. Если он отказывается приехать добровольно, мы не можем заполучить его сюда без помощи шведской полиции, а делать подобные шаги пока рановато, правда?
Он рассчитывал на скромный кивок со стороны Асада, но тот не унимался.
– Я напишу заявление Маркусу, ладно? А там посмотрим. Помимо этого я не представляю, что мы можем предпринять прямо сейчас. Речь идет о деле тринадцатилетней давности, которым никто никогда не занимался. Нам необходимо предоставить Маркусу Якобсену право решить, кто ведет данное дело.
Асад насупился. Ирса поддержала его. Неужели он действительно полагает, что отдел «А» должен честно заниматься своей работой?
Асад посмотрел на наручные часы:
– Мы сейчас же поднимемся и проясним ситуацию. По понедельникам Якобсен приходит рано.
– Хорошо, Асад. – Карл выпрямился. – Но для начала давай обсудим кое-что между собой.
Он бросил взгляд на Ирсу, которая стояла, покачивая бедрами, в ожидании какого-то решения.
– Мы с Асадом, Ирса. С глазу на глаз, если так понятнее.
– Ну да. – Ирса пару раз моргнула. – Мужской разговор, – отрезала она и оставила их в облаке духов.
Мёрк вперился в Асада, сдвинув брови к самому основанию носа. Возможно, это поспособствует тому, что собеседник сам все выложит? Однако Асад смотрел на него так, словно в следующий момент был готов предложить шефу глоток растворенного в воде порошка от изжоги.
– Асад, вчера я приходил к тебе домой. На Хаймдальсгэде, шестьдесят два. Тебя там не оказалось.
На щеках Асада проступили легкие морщинки, которые он тут же каким-то чудесным образом превратил в лукавую сеточку.
– Обидно. Надо было позвонить перед приходом.
– Я пробовал. Но ты не отвечал на мобильный, Асад.
– В любом случае, Карл, это здорово. Может, как-нибудь в другой раз получится.
– Ага, но только не там, да?
Асад кивнул и попытался слегка смягчить тон разговора.
– Ты хочешь сказать, что мы можем встретиться где-нибудь в городе? В каком-нибудь уютном местечке?
– Можешь захватить с собой жену, Асад. Мне бы очень хотелось с ней познакомиться. И с твоими дочками.
Тут Асад прищурил один глаз. Как будто ему меньше всего на свете хотелось тащить с собой жену куда-то в свет.
– Асад, я поговорил кое с кем на Хаймдальсгэде.
При этих словах у помощника прищурился второй глаз.
– Ведь ты там не живешь уже давно. А что касается твоей семьи, они вообще никогда там не жили. Ну и где же ты обитаешь?
Асад развел руками:
– Там очень маленькая квартира, Карл. Мы не могли там жить.
– А разве ты не должен был уведомить меня о переезде и отказаться от этой маленькой квартирки?
Асад, казалось, призадумался:
– Да, Карл, ты прав. Так и следовало поступить.
– И где же ты сейчас живешь?
– Мы сняли дом, теперь это дешево. У многих одновременно оказалось по два дома. Рынок недвижимости таков, ты понимаешь.
– Ладно, замечательно. Но, Асад, где? Мне нужен адрес.
Асад приуныл:
– Карл, мы снимаем нелегально, иначе будет слишком дорого. Поэтому нельзя ли сохранить наш прежний адрес в качестве почтового?
– Асад, где?
– Хорошо. В Хольте, Карл. Небольшой домик на Конгевайен. Но не мог бы ты заранее звонить? Моя жена не любит тех, кто заявляется без предупреждения.
Мёрк кивнул. К этой теме он как-нибудь при случае вернется.
– Еще один вопрос. Почему на Хаймдальсгэде мне сказали, что ты шиит? Разве не ты говорил мне, что приехал из Сирии?
Асад вывернул свою пухлую нижнюю губу:
– Ну да, и что?
– В Сирии вообще есть шииты, Асад?
Густые брови моментально взлетели.
– А как же, Карл, – улыбнулся он. – Мусульман-шиитов ты можешь отыскать повсюду.