Мёрк отыскал Асада за письменным столом в коридоре перед кабинетом Якобсена. Убогий компьютер из тех, от которых отказались уже лет пять назад, стоял на столе и жужжал. Зато ему предоставили относительно новый мобильный телефон для связи с внешним миром. Да уж, поистине чудесная обстановка.
– Как успехи, Асад?
Тот поднял руку. Явно ему нужно было кое-что дописать, изложить спокойно, чтобы не сбиться. Мёрк отлично знал это по себе.
– Странно, Карл. Когда я разговариваю с людьми, сбежавшими из какой-либо секты, они думают, что я собираюсь завлечь их в другую. Думаешь, это из-за моего акцента?
– У тебя есть акцент? Я и не замечал раньше.
Асад поднял блеснувшие глаза.
– A-а, ты издеваешься. Я ведь понимаю. – Тут он предостерегающе поднял вверх указательный палец. – Меня не проведешь.
– В любом случае это занятие ничего нам не даст, – сказал Карл и кивнул.
Тут уж точно не было вины Асада.
– Не исключено, что тут и искать нечего. Мы ведь не можем с уверенностью сказать, что похититель совершил и другие преступления, помимо данного, правда?
Асад улыбнулся:
– Ха, снова пытаешься подловить меня, Карл. Конечно же, он совершил не одно преступление. Я отлично вижу по твоим глазам, что ты это знаешь.
И он был прав. В этом деле едва ли оставалось место сомнению. Миллион крон – большая сумма, но все-таки не запредельная. Если только не промышлять таким способом на жизнь. Естественно, убийца совершил не одно преступление. Почему бы и нет?
– Продолжай, Асад. Сейчас все равно нечем больше заниматься.
Добравшись до стойки, за которой Лиза и Ирса без стеснения продолжали свою шовинистическую болтовню о том, как должны выглядеть настоящие мужчины, он тактично постучал.
– Как я понял, Асад в одиночестве обзванивает отпавших сектантов, а потому, Ирса, у меня есть для тебя новое задание. А если у тебя, Лиза, такое большое желание потрепаться, то и ты можешь нам помочь, согласна?
– Нет, Лиза, ты не можешь, – послышался брюзгливый голос фру Сёренсен из дальнего угла. – Господин Мёрк работает в другом отделе. В твоих должностных обязанностях не прописана работа на него.
– На самом деле здесь можно поспорить, – ответила Лиза и одарила его взглядом, которому наверняка научил ее муж во время их жаркого путешествия по США.
Видела бы Мона! Тогда, возможно, она чуть активнее стала бы бороться за новую добычу.
В попытке самообороны Карл направил взгляд на красные губы Ирсы.
– Ирса, посмотри, нельзя ли найти этот эллинг на аэрофотоснимке. Проверь все снимки, предоставленные регистрами собственности в коммунах Фредериксунн, Хальснэс, Роскилле и Ляйре. Наверняка они есть на их сайтах, в противном случае попроси выслать по электронной почте. Хорошие снимки, сделанные с воздуха и в хорошем разрешении, относящиеся к прибрежному ареалу до самого Хорнсхерреда. Да, и когда приступишь, запроси также карты, где обозначены все ветряные установки региона.
– А мне казалось, мы сошлись на том, что они были остановлены из-за шторма.
– Правильно. Но все же необходимо проверить.
– Ну, с этой ерундой она справится на раз-два, – вмешалась Лиза. – А что у тебя припасено для меня? – Она обратила на Карла взгляд, пронизывающий до самого нутра.
Что, черт возьми, он должен ответить на ее двусмысленный вопрос? У всех на глазах! Изящные ответы уже громоздились в его голове один на другой.
– Уф! Может, ты поинтересуешься у технической администрации этих же коммун, выдавали ли они разрешение на постройку эллингов на береговой линии до тысяча девятьсот девяносто шестого года? И если давали, то где конкретно.
Она покачала бедрами.
– И все? Как-то негусто. – Затем повернулась к нему своей в высшей степени привлекательной попкой, обтянутой джинсами, и отправилась к телефону.
Теперь добраться до нее было сложно.
34
Провинция Гильменд была для Кеннета синонимом ада. Песчаная пустыня – его ночным кошмаром. Одна поездка в Ирак и две в Афганистан – более чем достаточно.
Ежедневно ему приходили электронные письма от боевых товарищей. Многочисленные слова о дружбе и чудесных временах, и ничего о том, что творилось на самом деле. Все просто хотели выжить. Из этого и исходили.
Потому он решил для себя, что с прошлым покончено. Куча хлама на обочине. Блуждания во тьме. Блуждания днем. И бомб хватало. Глаза, прикованные к биноклю. Удача не входила в число его попутчиков.
А потому теперь он сидел в своем маленьком доме в Роскилле и пытался заглушить прежние эмоции, позабыть прошлое и жить дальше.
Однажды он убил человека, но никому не рассказывал об этом. Это произошло в ходе кратковременной стычки. Даже его товарищи не успели заметить. Труп чуть поодаль от остальных – его рук дело. Совсем молодой юноша, ранение в трахею. Единственное, что послужило ужасным опознавательным знаком воина-талиба, – это лишь легкий пушок на щеках и подбородке.
Нет, он никому об этом не рассказывал, в том числе и Мие. Едва ли подобные истории будут вертеться на устах, когда задыхаешься от любви.
Впервые увидев ее, он понял, что Мия приведет его к безоговорочной капитуляции.
Она заглянула ему в самую душу, когда он взял ее за руку. В тот момент все и произошло. Полная и безоговорочная капитуляция. Таящееся до поры томление и надежда вдруг обнаружили себя. И они слушали друг друга, переполняясь эмоциями, и знали, что их встреча повторится.
Она дрожала, рассказывая, когда ожидает возвращения мужа. И была готова к новой жизни.
Последний раз они виделись в субботу. Он пришел неожиданно и, как они договаривались, держал под мышкой газету.
Мия была одна, но очень взволнованная. Попросила не допытываться ни о чем. Явно не предполагая того, что случится дальше.
Если бы у них было еще несколько секунд, он уговорил бы ее уйти с ним. Собрать все необходимые вещи, взять на руки Бенджамина и покинуть дом.
Она согласилась бы, если бы в этот момент ее муж не заехал в ворота участка. А потом у них оказалось бы предостаточно времени на распутывание узлов, оставшихся от неудач прошлой жизни.
А вместо этого ему пришлось уйти, потому что она попросила. Через заднюю дверь. Прочь во тьму, подобно трусливому псу. Даже не забрав велосипед.
С тех пор мысли об этом поступке не отпускали его ни на секунду.
Прошло три дня. Наступил вторник, и с момента странного расставания он успел побывать у ее дома уже не раз. Вполне могло случиться, что он наткнулся бы на ее мужа. Неприятности могли возникнуть совершенно спонтанно. Однако Кеннет больше не испытывал страха по отношению к другим людям, только по отношению к себе. Ибо как он поступит с этим человеком, если выяснится, что тот обидел Мию?
Но дом оказался пуст, когда Кеннет вернулся. Как и позднее. И все-таки предчувствие его не отпускало. Да-да, некий мощный инстинкт укоренился в нем.
Такой же инстинкт охватил его, когда один из сослуживцев показал на улицу, на которой вскоре были убиты десять местных жителей. Он просто знал тогда, что им нельзя ступать на эту улицу, как знал и сейчас, что этот дом заключает в себе тайны, которые не выйдут на свет без его помощи.
И вот Кеннет стоял перед входной дверью и звал ее по имени. Если бы они собирались ехать куда-то отдыхать, Мия предупредила бы его. Если бы она потеряла к нему интерес, ее горящий взгляд потух бы.
Мия не потеряла к нему интереса, просто куда-то пропала. Не отвечала даже на мобильный. Несколько часов подряд Кеннет думал, что она не смеет взять трубку, потому что муж находится где-то поблизости. Потом он убедил себя, что муж забрал у нее телефон и уже знал, кто звонит.
«Если он знает, где я живу, пусть только заявится», – говорил себе Кеннет. Эта борьба будет неравной.
Настал следующий день, и только тогда Кеннет впервые почувствовал, где кроется ответ.
Ибо он расслышал звук, удививший его, и это был именно тот странный звук, который умел различать не умерший в нем солдат. Очень слабый звук, способный в следующую секунду изменить все вокруг. Звук, который может означать смерть, если его никто не услышит.
Именно такой звук Кеннет услышал, стоя у дома и набирая номер ее мобильного.
За каменной стеной еле-еле звонил телефон.
Он захлопнул мобильный и вновь прислушался. Тихо.
Он опять набрал номер. Послышался звук. Ее телефон, на который он только что позвонил, лежал где-то наверху за мансардным окном и опять откликнулся.
Некоторое время Кеннет пребывал в раздумьях.
Конечно, сохранялась возможность, что Мия оставила телефон намеренно, но он сомневался. Мия называла это устройство спасательным тросом, связывающим ее с остальным миром. Вряд ли спасательный трос захочется так запросто выпустить из рук.
Кеннет знал об этом более чем достаточно.
Потом он побывал там еще раз и опять слышал звонок телефона из комнаты за окном над входной дверью. Ничего нового. К чему же это не покидающее его ощущение, что что-то не так?
Ищейка ли проснулась в нем и теперь предчувствовала опасность? Или солдат? А может, просто любовь, не допускающая возможности, что он остался за скобками в жизни возлюбленной?
Его мучили и вопросы, и варианты ответов, но недоброе предчувствие не покидало.
За шторами дома напротив притаилась пожилая пара и следила за ним. Как только он принялся звать Мию, они оказались тут как тут. Может, спросить у них, не знают ли они, что произошло?
Они открыли не сразу и не особенно обрадовались, увидев его на пороге.
– Может, пора оставить в покое семью, живущую напротив? – спросила женщина.
Кеннет попытался улыбнуться и продемонстрировал, как сильно трясутся его руки. Как он боится и как сильно нуждается в помощи.
Они рассказали, что в последние дни муж несколько раз приезжал домой – по крайней мере, судя по стоявшему перед домом «мерседесу», – а жену с ребенком они уже давно не видели.
Он поблагодарил их, попросил посматривать за тем, что происходит, и дал номер своего телефона.