– Вот именно, неформально. – Асад поднял указательный палец в воздух. – Секта Церковь Иисуса весьма фанатична и угрожает своим членам чем ни попадя, но они никого не исключают, как мне удалось установить.
– И что дальше?
– Отец и мать сами изгнали своего ребенка, рассказал мне человек, с которым я беседовал. Община ругала родителей за их поступок, но они остались непреклонны.
Их взгляды встретились. Теперь и Карлово нутро заволновалось.
– Асад, у тебя есть адрес этих людей?
– Есть старый адрес, по которому они больше не проживают. Лиза в данный момент ведет поиски.
Без четверти два Карлу позвонили с КПП. Полиция Хольбека только что по просьбе Карла привезла на допрос мужчину – что с ним делать? Это был отец Поула Холта.
– Присылайте его ко мне, но позаботьтесь, чтобы он не сбежал.
Через пять минут в коридоре появились двое слегка дезориентированных полицейских в зеленой униформе, а перед ними стоял мужчина.
– Вас оказалось не так просто отыскать, – сказал один из них на диалекте, с головой выдающем его западноютландское происхождение.
Карл кивнул им и жестом пригласил Мартина Холта сесть.
– Будьте добры, присаживайтесь. – Затем он обернулся к полицейским. – Если вы дойдете до противоположного конца нашего небольшого помещения, там можно найти моего помощника. Он с радостью угостит вас чашечкой чая. Кофе я бы не рекомендовал. Я рассчитываю, что вы побудете здесь, пока я не закончу допрос. Потом можете забрать Мартина Холта.
То ли упоминание о чае, то ли предвкушение спокойного ожидания, кажется, легло им на душу, выражаясь по-ютландски.
Мартин Холт теперь выглядел несколько иначе, чем на пороге своей входной двери в Халлабро. От его тогдашнего упрямства не осталось и следа. Сейчас он был запуган.
– Каким образом вы узнали, что я в Дании? – была первая произнесенная им фраза. – Вы следите за мной?
– Мартин Холт, я могу себе представить, через что вы и ваша семья прошли за последние тринадцать лет. Вы должны знать, что наш отдел глубоко сочувствует вам, вашей супруге и вашим детям. Мы не желаем вам зла, вы и так изведали его сполна. Но вы также должны знать, что мы не остановимся ни перед чем в своем стремлении задержать человека, убившего Поула Холта.
– Поул не погиб. Он находится где-то в Америке.
Если бы он знал, сколь многое в его поведении выдает ложь, он лучше бы промолчал. Сжатые руки. Подбородок высоко поднят. Пауза перед тем, как он выговорил слово «Америка». Плюс еще четыре-пять признаков, и Карл понял, что перед ним человек, не решающийся выложить правду.
– Вы когда-либо думали о том, что другие могут оказаться в такой же ситуации? – спросил Карл. – А убийца Поула по-прежнему разгуливает на свободе. О том, что он мог убить других людей как до, так и после Поула?
– Я же сказал – Поул в Америке. Если бы я с ним общался, я мог бы сказать, где именно. Могу я идти?
– Послушайте, Мартин Холт. Давайте на секунду забудем про мир вокруг. Я знаю, что у вас есть свои догмы и правила, но я также знаю и то, что если бы вам представилась возможность избавиться от меня раз и навсегда, вы бы непременно ею воспользовались. Я прав?
– Вы можете позвать сюда полицейских. Произошло большое недоразумение. Я пытался растолковать вам это еще в Халлабро.
Карл кивнул. Мужчина все еще боялся. Тринадцать лет, прожитых в постоянном страхе, закалили его против всего, что могло пробить дыру в стеклянном куполе, под который он посадил себя и свое семейство.
– Мы разговаривали с Трюггве, – признался Карл, выкладывая перед мужчиной фоторобот. – Как видите, у нас уже есть портрет преступника. Я бы хотел, чтобы вы дали свою интерпретацию событий. Возможно, это продвинет нас дальше. Мы знаем, что вы чувствуете угрозу со стороны этого человека. – Он так резко ткнул пальцем в изображение, что Мартин Холт вздрогнул. – Я уверяю вас, ни один посторонний человек не знает, что мы преследуем его. Так что не волнуйтесь.
Мужчина оторвал взгляд от изображения и посмотрел Карлу в глаза. Голос его дрожал.
– Думаете, мне будет легко объяснить, почему у всех на глазах меня забрали в полицию прямо с собрания Свидетелей Иеговы? Неужели нельзя было обойтись без посторонних? Не особенно-то вы тактичны.
– Вы могли бы впустить меня в свой шведский дом и таким образом избежать подобных проблем. Я проделал длинный путь, надеясь на вашу помощь в поисках убийцы Поула.
Холт опустил плечи и снова взглянул на изображение.
– Довольно похоже, – сказал он. – Только глаза у него были не так близко расположены. Больше мне вам нечего сказать.
Карл поднялся:
– Я должен вам показать кое-что, чего вы не видели раньше. – И он попросил мужчину последовать за ним.
Из кабинета Асада донесся смех. Этот узнаваемый громыхающий западноютландский хохот, выдуманный Всевышним, видимо, затем, чтобы заглушать шум катерного мотора во время шторма. Да уж, Асад умел развлечь любого. Значит, Карлу можно не спешить.
– Взгляните, сколько у нас нераскрытых дел. – С этими словами он указал Мартину Холту на стену с упорядоченной системой, придуманной Асадом. – За каждым из них стоит какое-то ужасное событие, и горе, явившееся их следствием, наверняка похоже на ваше.
Он посмотрел на Мартина Холта, но тот оставался тверд как камень. Эти дела не имели к нему никакого отношения, эти люди не приходились ему братьями и сестрами. В общем, все происходящее за пределами Свидетелей Иеговы было настолько ему чуждо, как будто и вовсе не существовало.
– Мы могли бы выбрать любое из этих дел, понимаете? Однако занялись именно делом о вашем сыне. И я покажу вам почему.
Мужчина неохотно прошел последние несколько метров, подобно приговоренному к смерти, приближающемуся к эшафоту. Карл указал на гигантскую копию письма из бутылки, сделанную Розой и Асадом.
– Вот почему, – лаконично произнес он и отступил на пару шагов назад.
Мартин Холт долго стоял, читая письмо. Его взгляд медленно двигался по строкам. А дочитав до конца, он снова вернулся в начало. Несгибаемый человек сдался. Человек, для которого принципы были превыше всего. И в то же время он пытался защитить оставшихся детей с помощью замалчивания и лжи.
Вот он стоит и внимает словам своего мертвого сына. Настолько же беспомощным, насколько проникающим в самую душу. Внезапно Холт отпрянул, вскинул руки и схватился за стену. Если бы не стена, он рухнул бы на пол без сознания. Ибо услышал мольбы своего сына о помощи, громкие, как иерихонская труба. И эту помощь он не сумел ему дать.
Карл подождал некоторое время, пока Мартин Холт тихо плакал. Затем мужчина подошел к письму и осторожно положил на него ладонь. Его руки задрожали от прикосновения, пальцы очень медленно скользили от слова к слову, насколько он смог дотянуться.
Потом его голова чуть склонилась на сторону. Тринадцатилетняя боль высвободилась наружу.
Он попросил стакан воды, когда Карл предложил ему вернуться в свой кабинет.
После этого он рассказал все, что ему было известно.
36
– Итак, войско вновь в сборе, – раздалось в коридоре мычание Ирсы за секунду до того, как ее голова просунулась в дверь Карла.
Видимо, она очень торопилась добраться до подвала, так как ее кудряшки торчали во все стороны.
– Скажите, что вы меня любите, – прочирикала она и хлопнула на стол перед Карлом пачку аэрофотоснимков.
– Ирса, неужели ты нашла дом? – во всю глотку заорал Асад из шкафа с принадлежностями для уборки.
– Нет. Я нашла множество любопытных объектов, но только не эллинг. Фотоархив расположен в том порядке, в каком я предпочла бы рассматривать строения подробнее, будь я на вашем месте. Я обвела в кружок постройки, которые показались мне подходящими.
Карл взял стопку и посчитал страницы. Пятнадцать листов и, по ее словам, ни одного эллинга. Вот ведь дьявол.
Он посмотрел на даты. Большинство снимков сделано в июне 2005-го.
– Так, – буркнул он, – Ирса, эти фотографии сделаны спустя девять лет после убийства Поула Холта. За это время злополучный сарай могли снести семнадцать раз.
– Семнадцать раз? – вклинился Асад. – Нет, Карл, это невозможно.
– Просто такое выражение. – Карл глубоко вздохнул. – А других снимков у нас нет?
Ирса несколько раз моргнула. Видимо, это означало: ты что, издеваешься надо мной?
– Знаешь что, господин криминальный вице-инспектор, – сказала она. – Если сарай за это время снесли, какое в таком случае нам до него вообще дело, а?
Мёрк покачал головой:
– Нет, Ирса, дело до него есть. Не исключено, что убийца по-прежнему владеет данным строением, а значит, вполне может случиться, что там мы его и подловим, правда? Так что отправляйся-ка наверх к Лизе и поищи более старые фотографии.
– Вот этих вот пятнадцати кусочков? – Она указала на стопку.
– Нет, Ирса. Нам нужны снимки ранее тысяча девятьсот девяносто шестого года всей береговой линии в районе фьордов. Кажется, совсем несложно понять.
Она тряхнула кудряшками и, ковыляя в спортивных тапочках к выходу, выглядела уже не столь заносчивой, как прежде.
– Ей будет сложно выполнить работу так же прилежно, – заметил Асад, размахивая в воздухе рукой, как будто обжегся. – Ты заметил, как ее задело то, что она сама не подумала про даты?
Карл услышал жужжание и проследил, как муха села на потолок. Очередной раунд издевательства.
– Заткнись, Асад, она прекрасно справится.
Тот помотал головой:
– Да уж, Карл. Не важно, насколько мягко ты приземлился на кол, твоя задница все равно будет болеть, когда ты встанешь.
Карл нахмурился. Бог его знает, к чему эта наглядная картинка.
– Скажи мне, – вырвалось у него. – У тебя все пословицы про задницу?
Асад заулыбался:
– Я знаю еще парочку. Но они неприличные.
Ладно. Если это пример сирийского юмора, Карлу придется забыть о смехе, если он вдруг будет иметь несчастье получить приглашение в эту страну.