– Ты чем-то брызгал ковер? Мне кажется, он пованивает.
Асад улыбнулся:
– Керосином. Отличное средство.
Видимо, запах его ничуть не смущал. Возможно, вот в чем состоит одно из неоспоримых преимуществ тех, кто вырос в районах, где под землей пузырится нефть. Если это вообще актуально для Сирии.
Карл покачал головой и покинул зловонное помещение. Значит, в Тёллёсе через два часа. То есть еще есть время на раскрытие мушиной загадки.
С минуту он молча постоял в коридоре. Глухое жужжание доносилось откуда-то из щели между трубой и потолком. Он поднял глаза и вновь наткнулся взглядом на свою помеченную замазкой муху. Черт, она, кажется, повсюду.
– Карл, ты что делаешь? – раздалось за спиной кваканье Ирсы. – Пойдем со мной. – Она потянула его за рукав.
Она сдвинула на самый край стола всевозможные пузырьки – лак для ногтей, средство для размягчения кутикул, жидкость для снятия лака, лак для волос и т. п.
– Смотри, – сказала Ирса. – Вот они, твои аэрофотоснимки, и могу тебя заверить, что это была пустая трата времени. – Она вскинула брови и сделалась похожей на его старую сварливую тетушку Адду. – Абсолютно одно и то же на протяжении всей береговой линии. Ничего нового под солнцем.
Карл проследил, как муха с жужжанием нырнула в дверной проем и пустилась кружиться под потолком.
– То же самое с ветряными турбинами. – Ирса отодвинула в сторону чашку, наполовину наполненную кофе, от которого по периметру внутренней стенки остался ровный след. – Если ты утверждаешь, что низкочастотные звуковые волны могут распространяться в радиусе до двадцати километров, нам это совершенно не поможет. – Она указала на ряд крестиков, отмеченных на карте.
Мёрк прекрасно понимал, что она имеет в виду. Они жили в стране ветряных турбин. Их было здесь слишком много, и они никак не могли помочь сузить район поисков.
Быстро пролетев у него перед глазами, муха уселась на край кофейной чашки. Дрянь со следами замазки. Она и вправду летала повсюду.
– Сгинь, – отреагировала Ирса и щелчком сбила муху в чашку длинным кроваво-красным ногтем. – Лиза обзвонила коммуны, – продолжала она как ни в чем не бывало, – и те не выдают никаких разрешений на постройку лодочных сараев в районах, на которых мы сконцентрировались. Охранные постановления и так далее, ты понимаешь, о чем я.
– Насколько далеко в прошлое углубились изыскания Лизы? – спросил Карл, следя за барахтаньем мухи в кофеиновом аду.
Сложно поверить, насколько Ирса может быть эффективна. Он весь день пытался…
– До самой коммунальной реформы тысяча девятьсот семидесятого года.
1970 год! Целое поколение сменилось с тех пор. Теперь, по крайней мере, можно было спокойно двигаться дальше, забыв о поисках поставщика кедровой древесины.
Карл с некоторой грустью глядел на мушиные предсмертные судороги, констатируя, что данная проблема решена.
Вдруг Ирса ожесточенно хлопнула ладонью по одному из снимков, лежащих на столе.
– Мне кажется, надо искать здесь!
Карл взглянул на обведенный ею дом в Нордсковене. Надпись гласила: Вибегорден. Очевидно, добротный дом, стоит недалеко от лесной дороги, но никак не сарай для хранения лодок, насколько он мог судить. Он действительно располагался в идеальном месте за надежным забором у самого фьорда, и все же… Это был не эллинг.
– Я знаю, что ты сейчас думаешь, но искомое может прятаться вот тут. – С этими словами она постучала по зеленому участку за домом.
– Дьявол! – воскликнул Карл.
Вокруг них вдруг появилось сразу несколько мух. Ирса потревожила их стуком по столу.
Карл мощно ударил по столещнице кулаком, и воздух ожил.
– Что ты делаешь? – возмущенно закричала Ирса и прихлопнула пару мух на коврике для мыши.
Карл нырнул вниз и заглянул под стол. Ему редко доводилось видеть столько живности на такой скромной площади. Если бы все эти мухи объединили свои силы, они запросто смогли бы приподнять мусорную корзину, которая их породила.
– Что, черт возьми, у тебя в корзине для мусора? – поинтересовался он, не скрывая своего потрясения.
– Понятия не имею. Я ею не пользуюсь. Это еще от Розы.
Ладно, подумал Карл. Теперь, по крайней мере, он узнал, кто из сестер не имел привычки прибираться, если они вообще когда-либо заморачивались наведением порядка.
Мёрк посмотрел на Ирсу, которая с яростным выражением лица давила мух обеими кулаками с поразительной меткостью. Теперь Асаду придется заняться уборкой.
Спустя две минуты Асад уже был тут как тут при своих зеленых резиновых перчатках и с большим черным мешком для мусора, предназначенным для содержимого мусорной корзины.
– Отвратительно, – прокомментировала Ирса, посмотрев на мушиные ошметки на своих пальцах, и Карл был склонен с ней согласиться.
Она подвинула к себе одну из бутылочек с растворителем, смочила ватный шарик и принялась отчищать руки. Вскоре у них пахло как на заводе по производству лаков для покрытия кораблей после длительной мортирной атаки. Карл искренне надеялся, что инспекция по контролю за условиями труда не вздумает нанести им еще один визит за сегодняшний день.
Именно в этот момент Мёрк заметил, как лак для ногтей исчезает с указательного и среднего пальца правой руки Ирсы, а точнее, он заметил то, что скрывалось под лаком.
Секунду он сидел, отвесив челюсть, но тут обнаружил, что Асад уже вылез из мушиного ада под столом и перехватил его взгляд.
Теперь они оба замерли с выпученными глазами.
– Пойдем, – сказал Карл и выпихнул Асада в коридор, как только тот завязал мешок. – Ты тоже видел?
Асад кивнул, скривив рот так, словно у него в районе брюшной полости началось тотальное восстание.
– У нее под лаком перепачканные черным маркером ногти Розы. Недавние следы от спиртового маркера. Ты видел их?
Асад снова кивнул.
Невероятно. А они до сих пор ни на секунду ничего не заподозрили.
Если только всеобщая мода на черные ногти не охватила всю страну, сомнений быть не могло.
Ирса и Роза – один и тот же человек.
37
– Посмотрите, что у меня для вас есть. – С этими словами Лиза протянула Карлу огромный букет роз, завернутый в целлофан.
Мёрк отложил телефонную трубку. Что еще за чертовщина?
– Лиза, никак ты делаешь мне предложение? Как вовремя ты оценила мои качества по достоинству…
Она состроила глазки:
– Эту прелесть доставили в отдел «А», но Маркус считает, что букет по праву должен достаться вам.
Карл нахмурился:
– За что?
– О Карл, ладно тебе. Ты прекрасно знаешь.
Он пожал плечами и покачал головой.
– Они отыскали последний мизинец с углублением по периметру кости. Обследовали пожарище еще раз и обнаружили палец в куче пепла.
– И в связи с этим нам преподносят цветы? – Карл почесал в затылке. Может, розы тоже отыскали на пепелище?
– Нет, не в этой связи. Но пускай лучше расскажет сам Маркус. Букет прислал Торбен Кристенсен, страховщик. Полицейское расследование сэкономило его фирме кучу денег.
Она ущипнула Карла за щеку, подобно дядюшке, который не умеет по-другому выражать свое одобрение, и провальсировала обратно.
Карл вытянул шею. Он не мог отказать себе в удовольствии проследить за красивой попкой.
– Что тут происходит? – спросил Асад из коридора. – Нам уже скоро выезжать.
Карл кивнул и набрал номер шефа.
– Асад тут интересуется, почему розы достались нам? – сразу приступил он к делу, едва заслышав голос Якобсена.
За репликой последовала реакция, которую можно было истолковать как выражение радости.
– Карл, мы допросили владельцев всех трех компаний, пострадавших от огня, и теперь у нас на руках три исчерпывающих объяснения. Вы оказались абсолютно правы. Они были вынуждены взять кредиты под высокие проценты, а когда не смогли выплачивать их, коллекторы оказали давление и потребовали погашения основной суммы. Преследования, телефонные угрозы. Жесткие угрозы. Сборщики долгов становились все отчаяннее, но что толку? Фирмы, имеющие проблемы с ликвидностью, не могут обратиться в другое место за деньгами в долг.
– А с коллекторами что случилось?
– Мы не знаем, но наша версия заключается в том, что организаторы их ликвидировали. Сербская полиция сталкивалась с подобными вещами и раньше. Большие бонусы предназначались для сборщиков, которые вовремя возвращали деньги, и нож – для тех, кто не справлялся с обязанностями.
– Неужели они не могли просто поджигать строения, не убивая наемных работников?
– Могли, но другая версия заключается в том, что они посылали самых неудачливых коллекторов в Скандинавию, так как здешний рынок имеет репутацию более простого для проворачивания подобных операций. А когда дело кончалось неудачей, им необходимы были наглядные примеры, на которые не могли не обратить внимание в Белграде. Нет никого хуже для денежных мешков, чем неумелый коллектор или тот, кого нельзя контролировать и на кого нельзя положиться. Так что убийства, изредка имеющие место то тут, то там, помогают поддерживать дисциплину.
– Хм. Они избавлялись от плохой рабочей силы в Дании. А случись так, что преступников поймают, естественно, наиболее выгодно, чтобы это произошло в правовом государстве, где наказание окажется более мягким, сдается мне.
– Ну вот, Карл, – подвел итог шеф. – Безусловно, на сегодня нам удалось доказать, что на рассмотрении у страховых компаний есть несколько дел, по которым невозможно требовать полной компенсации. А это большие деньги. Поэтому страховщик послал нам розы. А кто заслужил этот букет больше вас?
Явно это признание далось боссу нелегко.
– Отлично. Значит, у вас освободился народ для других задач, – заметил Карл. – Так что, думаю, они должны спуститься ко мне и помочь.
На другом конце провода послышалось что-то похожее на смех. Вероятно, такое предложение в планы шефа не входило.
– Да-да, Карл, конечно, нам еще есть чем заняться в связи с этими делами. Нам осталось найти виновных. Но ты прав. У нас, кроме всего прочего, еще и конфликт группировок на повестке дня – не стоит ли нам направить «освободившийся», как ты говоришь,