Он открыл зеркальную дверцу шкафчика с медикаментами. Выдвинул один из ящиков и извлек четыре пластиковых контейнера.
Совершенно обычные шприцы, которые продаются в аптеке без рецепта. Абсолютно заурядные иглы, которыми тысячи наркоманов тыкают себя ежедневно с благословения общества.
Больше ему ничего не требовалось.
Только наполнить шприц воздухом, быстро воткнуть в вену и вдавить поршень. Смерть не заставит себя ждать. Он мог запросто успеть побывать в обеих палатах и расправиться с женщинами, прежде чем прозвучат сигналы тревоги. Главное – правильно все рассчитать.
Он искал отделение 4131. Информационные постеры и лифт почти у самой двери, по его предположениям. В схематичном плане Королевской больницы утверждалось, что номер отделения состоит из номера входа, этажа и блока.
Подъезд 4, 13-й этаж, 1-й блок. Так должно было быть. Но лифт ходил только до 7-го этажа.
Он взглянул на часы. Близится пересменка, нельзя терять ни минуты.
Он обогнал пару калек и очутился у информационной стойки, расположенной у главного входа. Человеку за стеклом явно пришлось отвлечься от более интересной работы, но он сообщил полезные сведения и проявил доброжелательность.
– Нет-нет, номер расшифровывается иначе. Подъезд сорок один, третий этаж, блок один. Спуститесь к третьему подъезду и поднимитесь на лифте.
Он указал направление и протянул в окошко листок с обведенными ручкой нужными номерами. На листке было написано: «Пациент лежит в палате…», а затем следовали цифры.
Идеальное сопровождение к месту преступления. Всего-то!
Он вышел на третьем этаже и тут же обнаружил перед собой табличку «Отделение интенсивной терапии 4131». Внутрь вела закрывающаяся двойная дверь с белыми шторками. Обстановка чем-то напоминала похоронное бюро.
Он улыбнулся. В каком-то смысле так оно и есть. Если атмосфера внутри соответствует той, что царит снаружи, где ему не повстречалось ни души и повсюду стояли пустые тележки с решетками, это то, что ему надо.
Он распахнул двери.
Отделение было небольшим, но производило впечатление просторного. Чего он не предвидел, так это рабочей обстановки в недрах отделения. Он рассчитывал на глубокую сосредоточенность и тихую работу персонала, но дело обстояло совсем иначе. По крайней мере, в тот момент.
Возможно, время все же было выбрано не настолько удачно, как он ожидал. Он миновал две небольшие комнаты для посетителей и направился к регистратуре, представлявшей собой красочную изогнутую тумбу, пройти мимо которой никак нельзя.
Администратор кивнула ему, ей нужно было разложить документы у себя на столе.
Тем временем он огляделся.
Врачи и медсестры повсюду. Некоторые из них в больничных палатах, другие в небольших кабинетах с компьютерной аппаратурой перед палатами. То и дело кто-то целеустремленно проходил по коридору.
Возможно, дело в пересменке, подумал он.
– Я пришел в неподходящее время? – с типичным ютским диалектом спросил он у администратора.
Она взглянула на наручные часы, а затем дружелюбно посмотрела на него.
– Возможно, придется немного подождать. Кого вы ищете?
В этот момент лицо его стало принимать все более беспокойное выражение, которое он отрепетировал заранее.
– Я друг Рахили Крогх.
Она наклонила голову.
– Рахиль? Здесь нет Рахили Крогх, вы, наверное, имеете в виду Лизу Крогх? – Она посмотрела на свой монитор. – Вот у меня написано – Лиза Карин Крогх.
Проклятье, о чем он только думал? Рахиль – это имя для посвященных членов общины, отнюдь не настоящее. Он же прекрасно это знал.
– Ах да, простите. Да, Лиза, конечно. Понимаете, мы члены общины, в которой называем друг друга библейскими именами. Лизу у нас зовут Рахилью.
Выражение лица администратора слегка изменилось. Она не верила его словам или у нее было какое-то предубеждение против религиозных людей? Может, через секунду она пожелает увидеть документ, удостоверяющий его личность?
– Да, я ведь и с Исабель Йонссон тоже знаком, – поспешил добавить он, прежде чем она успела предпринять этот шаг. – Мы втроем дружим. Их доставили сюда вместе, насколько я понял со слов ваших коллег из травматологического центра. Это правда?
Она кивнула. У нее получилась улыбка сквозь зубы. Но все же.
– Да, – подтвердила она. – Они обе лежат вон там. – Она указала на палату и назвала номер.
В одной палате. Лучшего нельзя было пожелать.
– Вам придется немного подождать. Исабель Йонссон переводят в другое отделение, наш врач и медсестры заняты подготовкой перевода. К тому же у Исабель Йонссон сейчас другой посетитель, так что вам нужно подождать, пока он не уйдет. Мы хотели бы, чтобы в палате находился только один гость единовременно. – Она указала на комнату, находящуюся ближе всего к выходу. – Он сидит там. Возможно, вы с ним знакомы.
Тревожные сведения.
Он быстро повернулся в сторону комнаты для посетителей. Действительно, там в одиночестве сидел мужчина со сложенными на груди руками. На нем была полицейская форма. Вероятно, брат Исабель. Точно он. Такие же высокие скулы, та же форма лица и носа. И его присутствие не предвещало ничего хорошего.
Он посмотрел на администратора с выражением надежды:
– Исабель, наверное, уже лучше?
– Насколько мне известно, да. В противном случае от нас обычно не переводят в другие отделения.
Она сказала «насколько мне известно». Конечно, она знала это точно. Не знала только, когда именно Исабель переведут, а произойти это могло когда угодно.
Как неудачно. Да еще и братец здесь ошивается…
– А можно мне тогда поговорить с Рахилью? Она в сознании? Простите, я имел в виду, с Лизой.
Она покачала головой:
– Нет, Лиза Крогх все еще без сознания.
Он склонил голову и тихо спросил:
– Но Исабель-то в сознании?
– Я не знаю, спросите у медсестры. – Администратор показала в сторону светловолосой, очень уставшей женщины, которая проходила мимо с несколькими папками под мышкой.
После чего переключилась на другого посетителя, подошедшего к стойке. Аудиенция закончилась.
– Ой, извините. – Он остановил медсестру, помахав рукой.
На ее бейдже он прочел: «Метте Фригорд-Расмуссен».
– Вы не могли бы мне подсказать, Исабель Йонссон в сознании? Мне можно поговорить с ней?
Вероятно, это не ее пациентка, или не ее дежурство, или вовсе не ее рабочий день, или она просто вконец вымоталась?
Медсестра взглянула на него узкими щелочками глаз и процедила сквозь зубы:
– Исабель Йонссон? А, да. Она… – На мгновение замерла, устремив взгляд вверх. – Да, она в сознании, однако находится под сильным действием лекарств, и у нее повреждена челюсть, так что она не в состоянии нормально говорить. Да, на самом деле она пока совсем не может общаться, но скоро сможет.
Затем она натянуто улыбнулась, он поблагодарил за информацию и отпустил ее семенить навстречу остатку явно непростого дня.
Исабель не может общаться. Наконец-то хорошая новость. Надо воспользоваться ситуацией.
Он сжал губы и выскользнул из комнаты ожидания в коридор. Скоро ему нужно будет быстро ретироваться отсюда. Он предпочел бы воспользоваться лифтом, без суеты и спешки, но если существовали иные возможности, необходимо знать и о них.
Он прошел мимо палат, где лежали люди в крайне тяжелом состоянии, а врачи и медсестры спокойно и размеренно делали свою работу. В комнате мониторинга сидели несколько человек в халатах и сосредоточенно смотрели на экраны, тихо переговариваясь. Тут осуществлялся контроль за всеми пациентами.
Мимо прошел санитар и, кажется, на секунду удивился, что делает здесь этот мужчина. Они улыбнулись друг другу, и он продолжил путь.
Стены в отделении были цветными. Яркие краски и картины с сильной энергетикой. Попадались даже витражи. Все вокруг излучало жизнь. Смерть здесь не приветствовали.
Он свернул за угол в конце красной стены и обнаружил, что параллельно проходу, который он только что миновал, шел еще один коридор. По левую руку располагались крошечные комнатки для отдыха персонала. По крайней мере, рядом с дверями были прибиты таблички с именем и должностью. Он ожидал, что, продолжая идти прямо, вновь выйдет к ресепшен, однако при ближайшем рассмотрении в конце оказался тупик. Зато обнаружился еще один лифт. Возможно, это и есть самый удобный путь к отступлению.
На внутренней стороне двери, ведущей в комнату с постельным бельем и всякими расходными материалами, висел халат. Видимо, он предназначался в стирку, в любом случае этого добра в кладовке хватало.
Он сделал шаг в сторону, взял халат, перекинул его через руку и немного подождал, прежде чем вновь отправиться к ресепшен. На обратном пути он кивнул уже встречавшемуся ему санитару и нащупал в кармане куртки шприцы.
Конечно, они все еще были на месте.
Он уселся на синий диван в самой маленькой и первой по расположению комнате ожидания, так что брат Исабель, находившийся в большом зале позади, даже не поднял головы. Ровно через пять минут полицейский встал и подошел к ресепшен. Два врача и несколько помощников только что покинули палату, где лежала его сестра, а новые сотрудники уже распределялись по своим постам.
Смена дежурных шла полным ходом.
Полицейский кивнул администратору, и она кивнула в ответ. Ну ясно, брат Исабель Йонссон может войти.
Он проследил взглядом за мужчиной, пока тот не скрылся в палате.
Сейчас явится санитар или медсестра. Не лучший момент для развертывания деятельности.
Если Исабель действительно настолько очухалась, что ее уже можно переводить, нужно постараться убрать ее первой. Возможно, времени ни на что иное и не хватит.
Главное – иметь в распоряжении достаточно времени. Значит, нужно постараться поскорее выпроводить братца, хотя это и рискованно. Ему совсем не хотелось приближаться к этому человеку. Может быть, Исабель что-то рассказала ему; по крайней мере, она так утверждала. И возможно, этого «чего-то» окажется более чем достаточно. Поэтому нужно по крайней мере прикрыть лицо.