Собеседник вдруг переменился в лице. Очки словно зарылись поглубже в волосы.
– Меня в чем-то подозревают? О чем идет речь?
Он явно был потрясен. Весьма странно, хотя до этого не вызывал у Карла никаких подозрений. Почему человек так уступчиво вел себя с Розой, если у него нечиста совесть? Нет-нет, это не имеет абсолютно никакого значения.
– Подозревают? Нет. Я просто хотел бы задать вам несколько вопросов, договорились?
Парень посмотрел на часы:
– Ну, не совсем. Через двадцать минут у нас игра. Понимаете, мы должны все вместе привести в порядок оборудование. Нельзя ли отложить вопросы на потом, хотя мне, конечно, хотелось бы узнать, в чем дело.
– Сожалею. Давайте подойдем к судейскому столу.
Он в замешательстве посмотрел на Карла, но все же кивнул.
Судьи подтвердили общепринятый распорядок, однако, когда Карл показал им полицейское удостоверение, стали сговорчивее.
Минуя столики, они вернулись, и как раз в этот момент из динамиков прозвучало сообщение.
– Из практических соображений изменен порядок выступления команд, – произнес один из судей и назвал новые команды, которым следовало готовиться к игре.
Карл бросил взгляд в сторону бара, откуда на них уставились пять пар глаз, серьезных и удивленных, а позади стоял Асад и с бдительностью гиены следил за всеми пятью затылками. Один из этих людей – тот, за кем они охотились, Карл был в этом уверен. Пока все они находятся здесь, дети в безопасности. Если они еще живы.
– Вы хорошо знаете своих игроков? Насколько я понимаю, вы капитан команды.
Собеседник кивнул, не глядя на Карла:
– Мы играли вместе еще до того, как открылся этот центр. Тогда мы играли в Рёдовре, но тут ближе. Да, тогда у нас было еще несколько игроков, но те из нас, кто живет ближе к Роскилле, решили продолжать здесь. И конечно, я знаю их очень хорошо. В особенности Куба, вон того, с золотыми часами. Это мой брат Йонас.
Карлу показалось, что мужчина занервничал. Он что-то знает?
– Куб и Кукла – какие-то странные прозвища, – отметил Карл.
Возможно, небольшое отвлечение разбавит гнетущую атмосферу. Было крайне необходимо заставить мужчину раскрыть все карты как можно быстрее.
Ларс Бранде кривовато усмехнулся – значит реплика сработала.
– Наверное. Но мы с Йонасом пчеловоды, так что, может, не такие уж и странные, – ответил он. – В нашей команде у каждого есть прозвище. Вы понимаете, в этом что-то есть.
Карл кивнул, хотя и не понимал:
– Я заметил, что вы все довольно крупные парни. Может, вы все состоите в родственных связях?
В таком случае они прикрывали бы друг друга любой ценой.
Собеседник вновь улыбнулся.
– Да нет, только мы с Йонасом. Но это правда, мы все чуть выше среднего роста. Видите ли, длинные руки обеспечивают хороший размах. – Он рассмеялся. – Нет, на самом деле это случайность. Об этом как-то особо не задумываешься.
– Чуть позже я попрошу предоставить мне ваши регистрационные номера, но для начала спрошу напрямую: вы не в курсе, есть ли у кого-то из вас судимость?
Мужчина был совершенно потрясен. Возможно, только сейчас он начал осознавать, что все происходящее реальность.
Он глубоко вздохнул, а затем ответил:
– Мы не знаем подобных вещей друг о друге.
Очевидно, это было не совсем так.
– Не могли бы вы мне сказать, кто из вас ездит на «мерседесе»?
Ларс покачал головой:
– Мы с Йонасом не ездим. А какие автомобили у других, вы можете у них сами спросить.
Все-таки он кого-то прикрывал…
– Но вы должны знать, кто на чем ездит. Разве вы не частенько выбираетесь все вместе на соревнования?
Бранде кивнул:
– Да, но мы встречаемся только здесь. У некоторых в шкафах хранятся причиндалы для игры, а у нас с Йонасом есть «фольксваген-горбушка», куда можно влезть вшестером. Вскладчину передвигаться дешевле.
Ответы звучали естественно, однако мужчина явно выгораживал себя.
– А кто есть кто из остальных игроков команды, не могли бы вы мне обрисовать? – Но перебил сам себя: – Или нет, сначала расскажите мне, как у вас появились брелоки-шарики, которые всегда при вас. Такие часто встречаются? Приобрести подобные сувениры можно во всех боулинг-центрах?
Ларс отрицательно покачал головой.
– Только не такие. На наших написано «один», потому что мы отлично играем. – Он улыбнулся. – Обычно на них ничего не пишут, ну или пишут номер, соответствующий размеру используемого шара. Но «один» никогда не встретишь, потому что такого маленького размера нет. В свое время один из игроков купил их в Таиланде. – Он вытащил свой брелок и показал шарик. Маленький, темный и потертый. Ничего особенного, кроме выгравированной единички. – Такие есть у нас и кое у кого из предыдущей команды, – продолжил он рассказ. – Я думаю, всего он купил десяток.
– А он – это кто?
– Свен. Тот, что в синем блейзере. Вон он, жует жвачку, похож на галантерейщика. Как-то он туда ездил.
Карл взял указанного парня на мушку. Как и остальные, тот не спускал глаз с товарища по команде, обсуждающего что-то с полицейским.
– Хорошо. Если вы одна команда, тренируетесь тоже вместе? – Мёрк подумал, что полезно было бы знать, не пропадает ли кто-то из них время от времени.
– Да, мы с Йонасом, иногда к нам присоединяются другие. Это скорее ради удовольствия. Раньше мы частенько собирались, но теперь нет. – Он опять улыбнулся. – Да, помимо того, что несколько человек тренируются непосредственно перед соревнованиями, в целом мы вообще не много тренируемся. Наверное, и следовало бы, но, черт возьми, если и так можешь почти за каждый подход набрать больше двухсот пятидесяти баллов, в чем проблема?
– У кого-нибудь из вас есть заметный шрам, не припомните?
Бранде пожал плечом. Значит, придется проверить каждого.
– Как вы думаете, нам можно вон там посидеть? – Карл показал в направлении ресторанной секции, где стояло несколько столов с белыми скатертями.
– Уверен, что можете.
– Тогда я пойду присяду там. Не могли бы вы попросить вашего брата подойти ко мне?
Йонас Бранде явно был в замешательстве. О чем вообще речь? Почему это настолько важно, что пришлось менять программу турнира?
Карл не ответил ему.
– Где вы находились сегодня днем между 15:15 и 15:45, можете объяснить?
Мёрк посмотрел на его лицо. Мужественное. Примерно сорок пять лет. Не его ли они видели у лифта в Королевской больнице? Не его ли лицо на фотороботе?
Йонас Бранде чуть наклонился вперед:
– Вы говорите, между 15:15 и 15:45… Не думаю, что точно могу ответить.
– Ну ладно. Вообще-то, у вас отличные часы, Йонас. Неужели вы нечасто смотрите на них?
Совершенно неожиданно он рассмеялся:
– Да, конечно смотрю. Но я снимаю их, когда работаю. Такие стоят больше тридцати пяти тысяч крон.
– То есть вы утверждаете, что между 15:15 и 15:45 вы работали?
– Да, это я могу точно сказать.
– Почему в таком случае вы не можете ответить, где вы находились?
– А, да я просто не помню, был я в мастерской и чинил ульи или ремонтировал в сарае шестеренку для нашего подвеса.
Вряд ли он был самым успешным из братьев. Или как раз он и был?
– Вы много продаете нелегально?
Йонас не ожидал, что разговор примет такой оборот. Причем Карла это не волновало. Такими вещами занимался другой отдел. Он лишь хотел получить представление о человеке, находившемся перед ним.
– Йонас, вы были осуждены? Предупреждаю, что проверить мне будет не сложнее, чем сделать вот так. – Он щелкнул пальцами.
Парень потряс головой.
– А другие из вашей компании?
– Почему вы спрашиваете?
– Как насчет других?
Он слегка дернулся:
– Я думаю, что Гоу Джонни, Газовый Вентиль и Папа.
Карл чуть откинул голову назад. Что за дурацкие имена.
– А кто это?
Йонас Бранде прищурился, глядя на мужчин в баре.
– Биргер Нильсен, лысый, он пианист в таверне, поэтому мы его зовем Гоу Джонни. Газовый Вентиль сидит рядом с ним, это Миккель. Он работает в Копенгагене мотомехаником. Мне кажется, ничего такого они не натворили. У Биргера было что-то связанное с нелегальным спиртом в заведении, а у Миккеля – с крадеными машинами, которые он продавал дальше. Но это было уже много лет назад, почему вы интересуетесь?
– А третий, которого вы назвали? Папа, кажется, так? Наверное, это Свен, тот, что в синем блейзере?
– Да. Он католик. Насчет него я мало знаю. Наверное, что-то с Таиландом.
– А кто же ваш последний игрок? Тот, с которым сейчас беседует ваш брат. Не он ли покидает команду?
– Да, это Рене. Он у нас лучший игрок, так что мы в большой заднице. Рене Хенриксен, давнишний защитник нашей футбольной сборной, поэтому мы называем его Тройкой.
– Ага, наверное, потому, что у Рене Хенриксена была майка с номером три?
– По крайней мере, в какой-то момент.
– Йонас, у вас есть при себе какие-нибудь документы? С вашим регистрационным номером?
Йонас послушно вытащил бумажник и извлек оттуда водительские права. Карл записал номер.
– Ну и, наконец, вы не в курсе, кто из вашей команды ездит на «мерседесе»?
Он пожал плечами:
– He-а, мы ведь обычно встречаемся…
У Карла не было времени выслушивать это еще раз.
– Спасибо, Йонас. Попросите, пожалуйста, Рене подойти сюда.
Они смотрели друг на друга ровно с того момента, как он поднялся из-за стола в баре. И вот он сел перед Карлом.
Очень опрятный. Не то чтобы в нем было нечто особенное, но ухоженный и с твердым взглядом.
– Рене Хенриксен, – представился он и привздернул брюки над коленями, прежде чем сесть. – Со слов Ларса Бранде я понял, что проводится какое-то расследование. Ничего особенного он не сказал, я просто сам почувствовал. Что-то со Свеном?
Карл внимательно посмотрел на него. Если им хоть немного повезло, то перед ним человек, которого они разыскивают. Может, лицо чуть узковато, но юношеский жирок мог и подтаять за истекшие годы. Нечто в его глазах