Проблема в том, что они в буквальном смысле собрались загнать его в угол. Только что сообщенная ложь может быть проверена как нечего делать, и, что хуже всего, у него скоро иссякнут все вымышленные имена и пристанища и он не сможет просто так скрыться. Он находится в помещении, где тут же все заметят, если он предпримет попытку к бегству.
Он посмотрел на Папу, сидевшего перед детективом и яростно жующего жвачку. Тот, похоже, оправдывался.
Этот человек являлся его жертвенным животным: его история не раз использовалась в качестве ролевого образца. Именно такой персонаж, как Папа, представлял собой воплощение среднестатистического человека из данной среды. Вот так нужно выглядеть, если не хочешь привлекать к себе лишнее внимание. Совершенно обычно, как и он сам. Да, они и вправду во многом похожи. Такая же форма черепа, рост, телосложение, вес. Оба аккуратисты. Внешность, заслуживающая доверия, можно даже сказать, слегка скучноватая. Человек, умеющий за собой ухаживать, в то же время не переусердствуя. Именно Папа натолкнул его на идею применять макияж, чтобы казалось, будто глаза расположены чересчур близко друг к другу, а брови срослись. А если немного поработать над щеками, они будут казаться шире, совсем как у Папы.
Да-да, именно эти черты он несколько раз воссоздавал на своем лице.
Однако, помимо этих особенностей, у Папы была еще одна, и именно ею он теперь собирался воспользоваться против него.
Свен ездил в Таиланд несколько раз в год, и отнюдь не ради природных красот.
Детектив отправил Папу за соседний столик. Тот весь побледнел и, судя по выражению лица, был глубоко и искренне поражен.
Затем сразу настал черед Биргера, после чего неопрошенным остался только один человек из команды. Времени на пустую трату не оставалось, ибо допросы скоро завершатся.
Он встал и подсел за стол к Папе. И если бы полицейский попытался остановить его, он бы все равно сел рядом. Промычал бы что-нибудь о методах полицейского государства, а как только продолжился бы обмен репликами, спокойно направился бы к выходу со словами, что они могут пообщаться с ним дома. У них ведь есть его регистрационный номер, а значит, адрес им будет совсем несложно отыскать, если у них возникнут дополнительные вопросы.
И это был выход. Не могут же они просто взять и арестовать его без предъявления обвинения. А конкретных доказательств у них совершенно точно нет. Ибо, хотя многое и изменилось в этой стране, все-таки граждан не задерживают, не имея железных оснований для обвинения, а Исабель явно еще не успела их предоставить полиции.
Основания могут последовать. Да, они последуют наверняка, но пока их нет. Он видел состояние Исабель.
У них нет доказательств. Никакого трупа нет, об эллинге им неизвестно. Скоро фьорд поглотит все его злодеяния.
Если разобраться, ему только нужно продержаться в тени несколько недель, а затем уничтожить следы.
Папа злобно посмотрел на него. Руки сжаты, мышцы на шее напряжены, дыхание учащенное. Совершенно правильная реакция, весьма полезная в данной ситуации. Если дело сделано верно, все благополучно разрешится через три минуты.
– Что ты им рассказал, ублюдок? – прошептал Папа, как только он подсел.
– Ничего такого, что ему уже не было известно, Свен, – шепнул он в ответ. – Уверяю тебя, вероятно, он и так все знает. Более того, ты числишься у них в регистре уже давно, не забывай.
Он заметил, что дыхание собеседника становится все более и более напряженным.
– Но тут ты сам виноват, Свен. Педофилы никогда не пользуются успехом, – произнес он чуть громче.
– Я не педофил. Ты ему сказал об этом?
– Он обо всем знает. Они тебя выследили. Им известно, что у тебя полно детской порнухи в компьютере.
Руки Свена побелели.
– Этого он знать не может.
Фраза была произнесена под контролем, однако чуть громче, чем Свен хотел бы.
Он огляделся. Вот, все идет хорошо. Детектив смотрит на них – что и требуется. Проницательный парень этот полицейский. Он явно специально посадил их друг против друга, чтобы посмотреть, к чему это приведет. Они оба находились под подозрением. Совершенно ясно.
Он повернулся в сторону бара и убедился в том, что выпал из поля зрения второго полицейского.
– Полиции прекрасно известно, что ты не из Сети загружаешь детское порно, Свен, а получаешь картинки от своих приятелей на флешках, – сказал он обычным голосом.
– Но это неправда!
– Но именно так он мне сказал, Свен.
– Почему он расспрашивает всех вас, если дело касается меня? А ты тоже веришь во всю эту ерунду? – На мгновение он даже позабыл о своей жвачке.
– Он стопроцентно опросил других людей из твоего окружения, Свен. Теперь он ведет допрос в этом заведении на всеобщем обозрении, чтобы ты явно скомпрометировал себя.
Свена трясло:
– Мне нечего скрывать. Я не делаю ничего, чего не делали бы другие. В Таиланде такие порядки. Я не причиняю детям никакого вреда. Я просто провожу с ними время. Никаких действий сексуального характера. В тот момент, когда я нахожусь с ними.
– Свен, я-то знаю, ты ведь сам рассказывал, однако он утверждает, что ты торгуешь детьми. Что на твоем компьютере есть кое-что. Что ты торгуешь фотографиями и детьми тоже. Тебе не сказали? – Он нахмурился. – Тут действительно что-то такое замешано, Свен? У тебя столько дел, когда ты приезжаешь, ты ведь сам говорил.
– Он говорит, что я ими торгую?! – Свен произнес эту фразу слишком громко и снова огляделся. Затем попридержал себя. – Так он поэтому у меня интересовался, насколько мне удается заполнение всяких анкет? Поэтому спрашивал о том, как я могу позволить себе так часто путешествовать, имея всего лишь пенсию по инвалидности? Рене, все это внушил ему ты. Я не получаю никакой пенсии по инвалидности, как, он мне признался, ты ему сказал, и я просветил его. Я продал свой бизнес, как ты знаешь.
– Он на тебя смотрит. Нет, не оглядывайся. Будь я на твоем месте, Свен, я бы спокойно встал и ушел. Мне кажется, они не решатся тебя останавливать.
Он сунул руку в карман и, не вынимая, разложил ножик. А затем медленно вытащил.
– Когда придешь домой, уничтожь все, Свен. Все, что может тебя скомпрометировать, хорошо? Это добрый совет от хорошего друга. Имена, контакты, старые билеты на самолет – избавься от всего этого, понятно? Иди домой и сделай это. Поднимайся и иди. Прямо сейчас, иначе гнить тебе в тюрьме. Разве тебе не известно, как поступают заключенные с такими, как ты?
Папа на мгновение выпучил на него глаза и как-то сразу успокоился. Затем отодвинул свой стул и встал. Сообщение дошло до адресата.
Он последовал за Папой и протянул ему руку, словно хотел обменяться рукопожатием. Стиснув рукоять ножа, он держал оружие лезвием к себе.
Папа нерешительно взглянул на руку товарища и улыбнулся. Все его сомнения улетучились. Этот бедняга был не в силах совладать со своим вожделением. Религиозный человек, сражавшийся со своим позором и проклятиями, обрушившимися на него со стороны всей католической церкви. И вот перед ним стоит его друг и протягивает руку. Он желает ему лишь добра.
В тот самый миг, когда Папа собирался пожать протянутую ему руку, «благодетель» набросился на него, всучил ему нож, сильно сжав его пальцы вокруг оружия, так что Папа, сам того не желая, крепко ухватился за рукоять. Затем дернул руку ничего не понимающего Папы на себя так резко, что его кольнула в бедро неглубокая, но весьма ощутимая боль. Не сказать, что боль была очень сильной, но со стороны выглядело именно так.
– Что ты делаешь? А-а! – заорал «приятель». – У него в руках нож, берегитесь! – прокричал он, еще раз как следует дернув Папу за руку. Две раны отличнейшим образом запечатлелись у него на боку. Уже неслабо проступила кровь.
Детектив так резко вскочил с места, что его кресло опрокинулось. Все, кто находился в этой части зала, обернулись на шум.
В тот же момент он оттолкнул от себя Папу, который предпочел сразу по стенке двинуться к выходу, обнаружив кровь у себя на руках. Он пребывал в шоке. Все произошло очень быстро. Он не успел осознать случившееся.
– Проваливай, проклятый убийца, – прошептал «пострадавший», отступив в сторону.
Папа в приступе паники разразился воплем, опрокинул несколько столов и бросился к дорожкам.
– Осторожней, у него нож! – снова крикнул провокатор, посетители расступались перед беглецом.
Он видел, как Папа угодил на дорожку под 19-м номером, а невысокий темный полицейский кинулся за ним из бара, как хищник. Борьба будет неравной.
Он шагнул к стойке с шарами и взял один.
Когда ассистент полицейского догнал Папу в самом конце дорожки, тот, как ненормальный, принялся размахивать ножом. У него словно случилось короткое замыкание. Но ассистент бросился ему на ноги, и они оба звучно повалились на желобы для шаров между двумя крайними дорожками.
Старший полицейский уже был на полпути к борющимся, однако шар, запущенный на крайнюю дорожку лучшим игроком команды, оказался быстрее.
Отчетливо раздался звук, возвестивший о попадании шара в висок Папы. Словно кто-то раздавил пачку чипсов. Хруст.
Из руки Папы на дорожку выпал нож.
Теперь все смотрели на метателя шара. Те, кто был свидетелем перепалки, знали, что шар запустил именно он. Они поняли также, почему он опустился на колени и остался в стороне.
Все произошло именно так, как планировалось.
Детектив выглядел потрясенным, когда подошел и помог ему подняться на ноги.
– Тут дело обстоит серьезно, – сказал Карл. – Судя по всему, Свен не выживет после пролома черепа. Так что молитесь, чтобы специалисты «скорой помощи» сделали свою работу хорошо.
Он посмотрел на дорожку, где Папе уже готовились оказать первую помощь.
«Молитесь, чтобы специалисты „скорой помощи“ сделали свою работу хорошо», – сказал полицейский, но этого делать он как раз и не собирался.
Один из врачей обыскал карманы Папы и передал содержимое темнокожему ассистенту. Люди из полиции явно основательно подошли к своей работе. Совсем скоро двое этих полицейских вызовут подмогу и примутся выуживать всевозможные сведения. Проверят имена и регистрационные номера Папы и его самого. Проверят алиби. Позвонят в парикмахерскую, где его никогда и в помине не было. Пройдет некоторое время, прежде чем они укрепятся в своем подозрении, и это время – все, что есть в его распоряжении.