Отношение к пленным раньше было снисходительное: все-таки такой же парень. Но позже, когда увидели, что с нашими пленными делают, — уже церемониться перестали. СБУ забирает пленных через сутки, и у тебя есть это время, чтобы узнать, что происходит с той стороны фронта. Главное — не убивать, иначе прокуратура замучает.
Само бросание учебной гранаты проходит так: расписываешься в получении, после приказа бросаешь, еще в полете запал отлетает в сторону с хлопком (типа петарды), граната дальше летит и взрывается уже на земле, через 2–3 секунды после приземления, — хлопок, как от нескольких петард. Идешь, подбираешь запал и гранату, вместе с кольцом сдаешь и расписываешься.
Очередь стрелять до нашего взвода дошла только где-то через час, так что все ужасно замерзли, погода была очень сырая, с неба противно моросило, и никакого энтузиазма не было. Насяльник всех гонял, чтобы не торчали на улице (интересно же смотреть, как другие мажут по мишеням). Рембат стрелял по двое, а слева еще тренировалась пехота из крупнокалиберного пулемета — очень громко бахало. С другой стороны полигона гатили то танки, то БРДМ — гусеничные машины стойкой пушкой.
Наконец и до меня очередь дошла: получил 20 патронов, расписался, вставил в рожок, лег на плащ-палатку, установил сверху кожух гильзоуловителя, гатишь после команды «огонь». Мишень ростовая, расстояние — 250 м, в прицеле видно так себе. Если попал — мишень опускается на несколько секунд. Стрелять одиночными не давали (чтобы быстрее отстрелялись), и я ни разу не попал — стыдобина! Вообще־то, попадали редко, каждый пятый, так что я не особо переживал.
Кто-то умный жаловался, что автоматы раскаленные неверно стреляют, ведь у нас 160 человек, а стреляли только из двух, хотя в оружейке взяли десять. Собрал гильзы, расписался, и опять ждешь, а кушать хочется: завтракали в шесть. У насяльника спрашиваем — когда обед, ведь обещали, что кормить будут! Насяльник тоже не в курсе, только знает, что обратный поезд в 16:00.
Настроение на нуле, и не пойму, почему до сих пор стреляют, ведь я был одним из последних в последнем взводе. Иду разбираться — оказалось, хитрожопые из первых взводов уже по второму/третьему разу стреляют, благо, патронов осталось много и их можно дострелять. Тот парень, которому привез отец броник, притащил свою пластину — проверяли из Макарова и калаша, пробьет ли, — не пробило с 50 м.
Я стал громко возмущаться: там 150 человек в дыму сидят, а они тут развлекаются. В итоге насяльник дал команду «Строиться!», и мы пошли куда-то в сторону. Чудо: там была столовая, и в три часа мы наконец-то поели.
По дороге увидели около 50 человек, несколько девушек, все с рюкзаками и в разнобойной форме, много красно-черных флaгoв и надписей «Правый сектор». Нас они приветствовали хором: «Слава Україні!» «Героям слава!» — мы тоже громко отвечали. При входе в небольшую часть, где была столовая, заметили (|)лаги ПС на одной из одноэтажных казарм (это была их тренировочная база). В самой столовой навалены были кучи продуктов около стен: банки с салом, домашние консервы, орехи, сетки (овощами, ящики с другими вкусностями — наверняка это то, что передают люди ПС.
Позже обсуждали, что ПС — это наиболее близкая к МО и наиболее боеспособная часть добровольческих батальонов, потом идет Азов и Донбасс.
После еды сели в поезд и сидели в нем еще час без движения. Все задолбало, особенно дико болтливый парень с кличкой Тамада. Он 90 % времени рассказывал, что его друзья сделают с теми, кто приедет к его «дівчині», 10 % — что он сделает, если приедет к ней, и каждую фразу он заканчивал лошадиным ржанием.
Около шести оказались в казарме, насяльник говорит мне; «Сейчас начнется шоу: товарищ насяльник, товарищ насяльник…» Смотрю — около дверей начальства толпа человек сорок, все хотят в увольнение. Ж. оказался одним из первых, и мы бодро потрусили на автобус.
Толпа на остановке говорит, что автобус в 19:20,а маршруток больше не будет. Подходит парень — предлагает на бусике за 50 грн довезти (автобус — 30), я сразу бегу за ним. Гонит парень 120 км/ч по всем селам, дорога скользкая, на просьбы потише ехать почти не реагирует.
На станции метро Героев Днепра заскакиваю в маршрутку до Троещины и сажусь рядом с офицером из Десны — он, как и вся 169-я дивизия, тоже последнее время был в Дебальцево. Говорит, все выходили по балкам и ярам ночью, кучу вещей с собой не могли взять — только то, что утащить можешь. Техника вся осталась. Почему из Артемовска не шли на помощь — не понимает, называет Муженко сепаром, якобы у него родственник — один из генералов в армии РФ. Потом вышли вместе, пошли в кафе — предложил переписать со своего ноута на мой планшет учебную литературу. Переписали больше 500 мб разных инструкций, пособий, в т. ч. натовских, переведенных. Всего общались почти два часа, вот что запомнил:
1. Коль уж у меня рембат, значит, и назначат тягать технику с/на фронт, надо купить наколенники/налокотники: много придется прыгать с брони.
2, Покупать придется себе много, потому что многие вещи дают непонятно какие. Если идти сверху вниз, то выходит так:
Каска — кевларовая так себе, нагревается, самая лучшая — металлокерамика, но она стоит $1200.
Очки — бронебойные не нужны, 3-й позвонок не выдержит, нужны обычные военные.
Броник 4+ — достаточно, от снайпера ни один не спасет, те стреляют в пах, руки, ноги. Очень важна разгрузка, должна вмещать 8 рожков (4 сумки для магазинов), сумку для аптечки, сумку для гранат, лучшая разгрузка называется «Муле». На пояс еще флягу надо, на 2–2,5 л.
Самое лучшее оружие — подствольный гранатомет. Стреляет далеко, очень точно, убойная сила большая, надо только чистить регулярно.
Термобелье обязательно, еще флисовую балаклаву, курточку надо.
Рюкзак лучше натовский, в нем много отделений, в т. ч. для оружия и аптечки. Еще можно бронепластину поставить.
По мелочи: плащ-накидка рыбака, обезболивающее, летние берцы + еще одна пара обуви, тактические перчатки, два фонарика, нож-открывашка, ключ — открывать ящики с патронами, отвертка, пассатижи, скотч (желательно армированный, его можно и как жгут использовать).
Из гаджетов — лучше три телефона для трех операторов, в т. ч. один влаго/ударостойкий, переносная батарея для зарядки всего этого, минимум на 12 тыс. мА.
Из еды — натовские паштеты, тюбики сгущенки, все самое калорийное, нужно только сначала попробовать, чтобы не тошнило.
По поводу поведения: особенно аккуратно вести себя в первую неделю, выбрать опытного бойца и повторять все за ним. Снайперов врага выбить сложно, только если на тепловизоре засек пятно — тогда одновременным огнем с разных сторон гасить. Иногда они стреляют с деревьев — следует осматривать те на предмет набитых планочек или досок, по которым снайперы залезают вверх.
Непьющих в армии почти нет, единицы, так что, с одной стороны, лучше не нарываться, с другой — давать отпор, если на шею залазят, но по пьяни бывает всякое.
По поводу волонтеров: еды и вещей привозят много, портится, носков — мешки, а воды не хватает. Разгильдяйства много, тепловизоры стоят уйму денег, а ломаются быстро — достаточно поднести сигарету, матрица и накрывается, на памяти моего встречного шесть сгоревших тепловизоров.
Я рассказал, что мои дружбаны отвозили бусик планшетов с артиллерийскими программами.
Он говорит: программно нужно ограничивать возможность использования их не по назначению, а то пьяные только и бегают с дареными планшетами: «подивись, яка в мене гра». Рассказывает о двух технологиях, которые пытаются пропихнуть в последнее время:
1. На советские приборы ПВО, которые далеко засекают цели, ставится планшет с привязкой к местности. Таким образом видно технику и за 10 км, и за бетонными стенами. Прошу прощения, если я что-то не так понял, как только получу больше информации, попытаюсь сделать все, чтобы эти идеи были внедрены.
2. Новый материал, который используют в Америке для покрытия бортов хоккейных площадок, — полимерный пластик, точное название не помню. Материал очень легкий, гасит выстрелы из РПГ и стрелкового оружия. Предлагается им покрывать борта техники в АТО.
Надеюсь, во вторник-среду еще пересечемся в Десне.
Выходные дома пролетели незаметно, в воскресенье около шести вечера уже были в казарме. Тут новостей немного: копали окопы, в понедельник — броски боевой гранаты.
Опять ранний подъем, теперь — бросать боевую гранату. Полигон сравнительно недалеко от казармы, по дороге много полуразваленных ангаров. В казармах, наоборот, делают ремонты, вставляют металлопластик, делают спортивные уголки, кое-где даже чердаки и крыши перестилают. Недалеко от полигона стоит пятерка танков, с другой стороны — насыпаны 10-метровые валы из песка (чтобы осколки в лес не улетали, наверное) и пистолетное стрельбище.
Сначала учебку бросаем, это легко, потом, по очереди, — к боевым. Предупреждают, чтобы кидали подальше. Один дед выбросил только на 10 м — окоп трухануло. Взрывы через каждые пять минут, очень громкие, сразу после взрыва один из очереди бежит 200 м в окоп (не бежишь — не кидаешь), на него надевают броник, каску, он сам себе накручивает гранату и — бросок по мишени. Я ее перебросил, да и кривовато пошло — но все равно круто, чувствуешь себя на съемках фильма про ВОВ.
На обратном пути встретил снайпера С., выглядел он плохо, t = 37–38 уже неделю. Жаловался и на преподавателей (теоретической подготовки ноль), и на мобилизованных: бухают, 13 человек ушло в самоволку, четверо до сих пор не вернулось — и всем наплевать, в прокуратуру не вызывают.
Эпическая история была на прошлой неделе: два человека по пьяни подрались, один схватил нож. Их обоих скрутили, вывели босыми на снег, привязали к деревьям, и десять человек их методично били (историю и другие люди подтверждают).
у меня в подразделении ходит история, что в больнице нажрались до белочки, писялись/какались, и еще как-то жена одного проникла через окно, со всеми вытекающими. Уж не мой ли сосед В. чудит, подумалось мне.