— Хочешь сказать, что я ей не пара?
— Я хочу сказать, что если ты причинишь ей боль, тебе придется отвечать перед Брук, и, поверь мне, лучше тебе с ней не связываться.
Ник понимал всю серьезность этого заявления. У него самого было три сестры, и он рос в условиях сурового матриархата.
— Хорошо. Если я соберусь приударить за Мишель, то буду действовать осторожно.
— Я бы на твоем месте не зарекался.
Джед слишком хорошо его знал. Да, Ник любил принимать вызов, но стоила ли этого Мишель Льюис? Что бы ни произошло между ними, какие бы страсти ни кипели, он точно не обожжется.
Но почему-то Ник знал, что одного присутствия Мишель было достаточно, чтобы он прыгнул в огонь.
Когда настало время ланча, Мишель решила прерваться и сделать звонок, который откладывала со вчерашнего вечера. Ей нужно было извиниться перед Брук за свой поспешный уход с вечеринки. Также она хотела знать, почему Брук не сказала ей раньше про ребенка. Наверное, причина тут была не только в астме, и это ее пугало. Одна мысль о том, что с ее любимой младшей сестренкой могло что-то случиться, была невыносимой.
— Привет. У вас есть минутка?
Мишель вцепилась в телефонную трубку. В последнее время она слишком часто слышала этот голос. Он принадлежал человеку, которого она никак не могла выкинуть из головы. Определенно он не был нужен ей здесь, в ее рабочем кабинете.
Положив трубку, Мишель подняла глаза и увидела обезоруживающую улыбку Ника Кемпнера. Он беззвучно закрыл дверь, и девушка оказалась в тесном замкнутом пространстве наедине с мужчиной, от которого мощным потоком исходила сексуальная энергия. Ошеломленная его внезапным появлением, она с трудом обрела дар речи:
— Добрый день, доктор Кемпнер. Что привело вас на этаж администрации?
Не дожидаясь приглашения, он выдвинул из-за ее стола стул и сел на него, закинув ногу на ногу.
— У меня есть к вам один вопрос.
Этот доктор выглядел слишком привлекательно в белой рубашке с синим галстуком и гладко причесанными волосами. Не то чтобы он был плох в майке и шортах...
Возьми себя в руки, Мишель.
— Хорошо. Что вы хотите узнать?
Он улыбнулся еще шире:
— Просто ответьте «да».
— «Да» — на что...
— Хорошо. Я заеду за вами в семь.
Этот человек был неисправим. И чертовски сексуален.
— Сегодня? — Она собиралась сказать вовсе не это. И не с таким энтузиазмом.
— Нет. В субботу. Поскольку нас обоих пригласили на благотворительный вечер, мы могли бы поехать туда вместе. Если, конечно, вы уже не дали обещание кому-нибудь другому.
— Я никуда не иду.
Его темные брови поползли вверх.
— Что значит, вы никуда не идете? Это мероприятие устраивается специально для того, чтобы поддержать ваш проект помощи бездомным животным.
То же самое сказала Мишель ее секретарша.
— В действительности я собираюсь на прием с Дарителями, но не останусь на танцы.
— Почему?
Нет, она не расскажет ему о том, что несколько лет назад на подобном мероприятии встретила доктора, который, как выяснилось позже, был женат.
— Я не любительница шумных сборищ.
— Полностью солидарен с вами, но все равно должен там показаться. Полагаю, вы тоже.
— Не в этот раз. Мне нужно доработать рекламные проспекты. Кроме того, моего отсутствия никто не заметит.
— Я замечу.
Черт бы его побрал. И эту очаровательную улыбку, которая снова появилась на его лице.
— Я вам очень признательна, доктор Кемпнер, но, боюсь, вам придется сопровождать кого-нибудь другого.
— А что, если я не хочу сопровождать никого другого?
Мишель переложила несколько бумаг из одной стопки в другую, чтобы избежать его искушающего взгляда.
— В этой больнице есть четыре холостых мужчины-доктора и раз в десять больше незамужних женщин-докторов. Уверена, вы сможете найти кого-нибудь, кто по достоинству оценит ваше общество.
— А как насчет вас? — он откинулся на спинку стула.
По правде говоря, Мишель ценила его компанию. Даже больше, чем следовало бы. Но она не была готова ему в этом признаться.
— Скажем, в данный момент я не хочу ничьего общества.
Подняв глаза, она поймала его пристальный взгляд.
— А чего вы хотите, Мишель?
Определенно не те проблемы, которые он ей предлагал. У Мишель не было ни времени ходить на свидания, ни желания, учитывая ее горький опыт в прошлом.
— Добиваться успехов в работе и заботиться о своей семье.
Ник наклонился вперед, и она почувствовала головокружительный аромат его одеколона
— Но это не будет согревать вас по ночам.
— Не беспокойтесь, я справлюсь.
— Я в этом уверен. Или, по крайней мере, вы думаете, что справитесь. Но, уйдя с головой в работу, вы не получите необходимого удовлетворения. Да и ваша семья его вам не даст.
— Какое удовлетворение вы имеете в виду? — Неужели она действительно это спросила?
На его лице снова появилась улыбка.
— То, которое заставит вас почувствовать себя по-настоящему живой, и, поверьте мне на слово, вы не найдете его в рекламных проспектах и воскресных обедах с семьей.
Мишель резко поднялась, желая убежать от его жестокой правды. От приятного тепла, которое разливалось в ее теле в присутствии этого мужчины.
— Итак, прямо сейчас меня ждет работа, приносящая удовлетворение, поэтому я пойду в копировальную, а заодно провожу вас.
Взяв бумаги, которые не нужно было копировать, она быстро вышла из-за стола, но Кемпнер ее опередил. Он встал возле двери, преградив ей путь. Мишель потянулась к дверной ручке, но прежде чем она успела ее повернуть, доктор произнес:
— Я хочу сказать вам кое-что еще.
Опустив руку, она посмотрела на него.
— Что?
— Говорю вам как врач. Вам следовало бы больше отдыхать. Вы выглядите усталой.
Наверное, он имел в виду, что она ужасно выглядит, просто мягко выразился.
— Я обязательно воспользуюсь вашим советом.
Ник провел кончиком пальца у нее под глазами.
— Темные круги. Похоже, вы мало спите.
Возможно, сегодня она тоже не будет спать, но не из-за работы. Из-за него. В тех местах, где он коснулся ее, кожу начало приятно покалывать. Затем горячая волна захлестнула все тело, включая потайные уголки, о существовании которых она даже и не подозревала.
Засунув руку в карман блейзера, Мишель достала очки и надела их.
— Теперь кругов не видно.
— Я серьезно, Мишель.
— Хорошо. Сегодня я лягу пораньше. Так вам будет спокойнее, доктор?
— Для начала. И я бы хотел, чтобы вы называли меня Ник.
Однажды она уже совершила подобную ошибку. Уменьшительные имена сокращают дистанцию между людьми, а она не могла себе этого позволить с человеком, перед которым так трудно устоять.
— Поскольку мы находимся в офисе, думаю, нам следует поддерживать деловые отношения.
Он ухмыльнулся:
— Вы хотите сказать, что за пределами офиса готовы называть меня по имени?
— На самом деле я... э-э... Вам нечем заняться? Неужели в больнице не найдется двух-трех сломанных ног?
Кемпнер посмотрел на часы.
— Вы правы. Я опаздываю на следующую операцию.
— Тогда не смею вас больше задерживать.
— Мне было очень приятно провести с вами время. — Наклонившись, он добавил: — Это одно из удовольствий, которые я научился ценить.
Мишель уставилась на звонящий телефон, который лежал на столике рядом с ее шезлонгом. Вдруг это Ник Кемпнер? Она боялась, что он может уговорить ее пойти с ним на благотворительный вечер, и не торопилась отвечать на звонок.
После его сегодняшнего визита Мишель с трудом смогла сосредоточиться на работе. Почему она не может выкинуть Кемпнера из головы? Потому что он чертовски обаятелен и сексуален? Нет, дело тут вовсе не в яркой харизме и сексуальной привлекательности. За всем этим ей удалось разглядеть нежность и сочувствие, которые она видела и в доме Брук, и сегодня в офисе, когда он выразил обеспокоенность ее здоровьем. Но все же этого было недостаточно, чтобы уступить ему. Однажды Мишель уже совершила подобную ошибку и не собиралась ее повторять.
После четвертого звонка она наконец ответила и услышала голос Брук:
— Привет, сестренка, почему ты вчера так быстро уехала?
Из-за визита Кемпнера она так и не позвонила Брук!
— Мне нужно было как можно скорее оттуда убраться, — обиженно произнесла Мишель.
— Неужели все было так плохо?
Хуже некуда. С того вечера Ник Кемпнер прочно обосновался в ее мыслях, и она не могла его оттуда выкинуть.
— Да нет, ничего страшного не случилось. Просто я хотела доделать кое-какую работу.
— Ты злишься на меня за то, что я не сказала тебе о ребенке, не так ли?
Раскаяние, прозвучавшее в голосе Брук, немного успокоило Мишель.
— Я очень расстроилась, когда узнала о ребенке вместе с остальными, словно простая знакомая. Почему ты не сообщила мне раньше?
— В пятницу вечером я отправила тебе сообщение по голосовой почте, просила перезвонить мне, но ты этого не сделала. А на вечеринку ты пришла поздно, и у меня не было возможности поговорить с тобой.
Достаточно веские причины, решила Мишель.
— Это правда, я уже несколько дней не проверяла голосовую почту. Но почему ты не сказала мне сразу, как только узнала?
— Просто боялась, что ты будешь переживать из-за моей проклятой астмы. Я хотела немного подождать, чтобы ты убедилась, что моя беременность протекает нормально.
— Разумеется, я бы переживала. Ведь ты моя любимая младшая сестренка. Но ты должна знать, как я рада за вас с Джедом.
— Я это знаю, и вовсе не хотела тебя обидеть, Шелли. Мы с Джедом договорились подождать до второго триместра.
Второго триместра?
— Когда должен родиться ребенок?
— Двадцать девятого октября.
Мишель подсчитала в уме.
— У тебя уже начался третий триместр, Брук. Разве это возможно? Твоя беременность едва заметна.
— Мама рассказывала мне, что у нее до последних месяцев тоже ничего не было видно. Наверное, я унаследовала это от нее. Но неужели ты не заметила, как расплылась моя фигура?