Через и лет после основания ИМКИ в Англии были организованы еще два женских общества — на юге Англии некая Мисс Эмма Робартс создала кружок с целью молитвенного объединения, а в Лондоне Лэди Кинниэрд положила начало обществу с целью практической благотворительности молодым женщинам. В 1987 году эти два общества слились в одно и стали именоваться уже всем известным Именем ИВКА (Young Women's Christian Association).
Хотя и ИМКА и ИВКА не имели своей хоть какой-нибудь догмы, но своей расплывчатой, туманной, уже полу-христианской идеологией создавали целые кадры людей с мировоззрением чисто гуманитарного характера, с верой в органическую доброту человеческого естества в духе Жан-Жака Руссо и Толстого, мировоззрение, в котором не было места, конечно, ни мысли о первородном грехе, ни об исключительной спасительности Церкви Христовой. Чтобы добиться таких результатов применялась особая тактика, действующая по двум направлениям — с одной стороны было обращено особое внимание на развитие тела и под видимостью сохранения здоровья, соблюдения гигиены, незаметно создался культ плоти. С другой стороны душу воспитывали в строгих рамках эмоциональности, душевности, с легкомысленным отношением ко греху, с игривой иронией к истине христианских догматов, поощряя современный вид благотворительности, как раздачи земных благ не во имя Христа. К благочестивым, оцерковленным христианам в этих двух организациях развивали отношение снисходительно-покровительственное, как относятся к хорошим, но глупым и неразумным детям. Таким образом, несколько поколений было воспитано в псевдо-христианстве.
В 1910 году впервые на Всемирной миссионерской конференции в Эдинбурге (Шотландия) было применено название экуменизм в его современном смысле; тогда же было положено основание новому обществу с наименованием Мировой Христианский Совет Жизни и Труда, который заседал в 1925 году в Стокгольме и в 1937 году в Оксфорде, для изучения взаимоотношений между разными христианскими церквями.
Параллельно этому движению организовалось еще одно новое общество под названием Мировая конференция о вере и порядке, заседавшая два раза, в 1927 году в Лозанне и в 1937 году в Эдинбурге и поставившее себе целью выявить все препятствия к объединению церквей в области вероучения.
Наконец в 1937 году на двух последующих конференциях в Оксфорде и в Эдинбурге было решено эти два движения объединить в одну организацию — «Мировой Совет церквей». Вторая мировая война помешала, однако, этой организации приступить к осуществлению своих целей, но после войны, в 1948 году, был созван первый съезд Мирового совета церквей в Амстердаме, а за ним последовали еще три съезда в Эванстоне в 1954 и в Нью-Дели в 1961 и недавно в Упсала, в Швеции.
Эта картина краткого описания исторического возникновения экуменического движения была бы не полна, если бы мы еще не упомянули мировой организации бой-скаутов, основанной тоже в Англии в 1908 году лордом Баден Паувеллем. Это чисто юношеская организация, теперь уже всем известная по своей деятельности, своей целью поставила воспитать юношество в духе интерконфессиональном, космополитическом с идеалом человеческого добра. Все эти три организации и являются до сего дня теми тремя китами, на которых стоит все экуменическое движение и из которого оно пополняет постоянно кадры своих единомышленников, деятелей или просто сочувствующих масс людских.
Рассмотрим теперь какие психологические, социальные, политические и духовные причины благоприятствовали появлению и развитию экуменизма. Во главу угла этой строящейся вавилонской башни необходимо поставить полное духовное разложение протестантской ереси. Но если мы говорим вместе с Тертулианом, что «душа человеческая по природе христианка», что тогда, в устах этого западного учителя Церкви, безусловно значило «по природе православная», то мы можем утверждать, что всякая ересь по природе своей противна человеческой душе и рано или поздно душа человеческая должна эту ересь изжить, выбросить из себя. Итак, мы присутствуем при извержении протестантской ереси, но как в природе, так и в духовном мире нет пустоты, то место этой ереси занимает экуменизм.
Одновременно с этим явлением надо указать на убиение царской семьи, на уничтожение русской православной империи, удерживавшей зло, которое теперь беспрепятственно, широко разливается по всему земному шару. Никогда бы при наличии в Европе Православной Русской державы не мог бы развиться экуменизм таким скорым темпом, захватывающий в свои сети уже все поместные православные церкви.
Третья причина, самая грозная, по нашему мнению, — это укрепление масонства во всем мире, которое стремится сделаться негласным мировым правительством и которое всемерно помогает, вдохновляет и финансирует экуменизм.
В журнале «Ле Тампль», издаваемом в Париже, в № 3-ем, за сентябрь-октябрь 1946 года, официальном органе масонства шотландского ритуала, в статье «Объединение Церквей» дается следующее признание своих успехов самим масонством:
«Нас спрашивают, почему мы вмешиваемся в споры религиозного порядка. В какой мере вопросы объединения церквей, экуменические конгрессы и т. д. могут представлять интерес для масонства. В лоне наших ателье изучаются всякие доктрины, чтобы никакой априоризм не мог проникнуть в наши заключения. Декарт, Лейбниц, детерминизм Жана Ростана и т. д. — все интересует нас, в чем содержится хоть какая-нибудь доля истины. И хотят, чтобы мы не интересовались проблемой эволюции христианской мысли. Если бы даже мы попытались забыть, что масонство имеет религиозное происхождение, то все равно, самый факт существования религий вызвал бы у нас постоянное старание связать единством всех смертных, тем единством, о котором мы всегда мечтаем. Проблема, выдвинутая проектом объединения церквей исповедующих Христа, близко интересует масонство и является сродной масонству, так как она содержит в себе идею универсализма. Пусть нам позволено будет прибавить, что если это объединение, по крайней мере в том, что касается не римских исповеданий, стоит на верном пути, то этим оно обязано нашему ордену».
Вот признание, которое нам открывает, кто является сердцем всего экуменического движения.
Психологической причиной, подготовившей почву для успешного распространения экуменизма, является также вся довольно продолжительная эпоха царствования английской королевы Виктории.
Эта эпоха, со своей особой этикой, державшей искусственно и в духовном футляре человеческую личность, не исцеляя страстей, но загоняя их вглубь, сильно утомило протестантский мир. Такой культ внешней формы сделал из протестантства духовный компрессор страстей, который по смерти королевы, безусловно сильной личности, взорвался и уничтожил не только форму-оболочку протестантского мировоззрения, но и то что осталось от содержания его убогого догматизма.
Итак, ИМКА, ИВКА и скаутизм, созданные и организованные масонством, приготовили целые поколения людей с особым дехристианизированным мировоззрением, благодаря которому и мог возникнуть Мировой Совет церквей, который фактически величает себя истинной Церковью, а на четырех своих всемирных конференциях, псевдо-вселенских Соборах, и выразил свое кредо.
Эти четыре всемирные конференции суть: Амстердамская — в 1948 году, Эванстонская — в 1954 году, в Нью-Дели в Индии — в 1961 году и в Упсала, в Швеции — в 1968 году. Каждая конференция опубликовала свои деяния, из которых можно, не с малым трудом, выявить вехи этого псевдо-христианства. Надо, во-первых, сразу же отметить, что каждая конференция проходила под руководством какой-нибудь главной мысли. Так Амстердамская конференция своей темой избирала «человеческий беспорядок и Божие домостроительство». Эванстонская конференция проводилась вся под лозунгом «Христос, единственная надежда мира», конференция в Нью-Дели провозгласила своим девизом слова «Иисус Христос — свет мира». Все эти мысли лишены конкретной базы богословия, не имеют в себе ничего доктринального, ничего догматического. Их могут толковать все христианские религии, каждая по-своему, открыто широкое поле словопрению, огромная возможность думать ни до чего не додумываясь, ни к чему не приходя, ни к какому выводу. Над всем царит боязнь догмата. Все эти мысли фактически лозунги, а если принять во внимание, что каждая конференция не имеет своего постоянного председателя, а всеми делами ведает секретарь, то эти конференции скорее похожи на заседания Лиги Наций или Юно по духовным вопросам: тот же космополитизм, те же неясности принципов, тот же Вавилон. Из всех четырех самая успешная, с точки зрения экуменизма, была в Нью-Дели, где атмосфера индусского мистицизма в этой центрально-восточной стране с ее йогами и особой индусской лирикой, туманной мистикой привела многих участников конференции в восторг.
Конференция же в Упсале своим девизом взяла слова Спасителя: «Се творю все новое».
Однако, изучая деяния этих конференций, можно увидеть в них последовательный план и определенную цель. Самая насущная по мысли была, бесспорно, первая конференция в Амстердаме. В ней были приложены все усилия, чтобы разрушить учение о единой, истинной, святой, соборной и апостольской Церкви, исторически живущей и воинствующей на земле и торжествующей на небе. Пять самых крупных богословов протестантского мира выступили каждый со своим докладом. Среди них был и православный русский богослов о. Георгий Флоровский.
Первый докладчик, Густав Аулен, наименовал свой доклад «Церковь во свете Нового Завета». По видимости и по описанию свойств Церкви вам, по началу, кажется все его рассуждения совершенно православными, но вас сразу отрезвляет его указание, что члены этой так хорошо им описанной Церкви суть все христиане. Церковь есть, как бы, синтез всех церквей.
Проф. Кларенс Крэг переводит слово кафолическая или по церковно-славянски — соборная — словом интегральная. Таким образом, можно с экуменистами сказать: верую во Едину, святую, интегральную, апостольскую церковь, сиречь, церковь Мирового Совета Церквей. Продолжая свои рассуждения, профессор говорит далее: «Церковь объединяла ап. Павла и св. ап. и еванг. Матфея. Для первого Христос был концом Закона, для ап. Матфея Христос — основатель Нового Закона. Церковь одинаково соглашалась с морализмом ап. Якова и с мистицизмом ап. Иоанна Богослова. Если в первый век было место в ней таким расхождениям, то должно быть место и теперь в Церкви для большой разновидности выражений. Это разнообразие принадлежит естеству организма Церкви». Проф. Крэг намеренно называе