Но Люсьен Роллинс не заслужил домашнего супа.
— Я уверена, что в городе ты привык к тому, что твой дворецкий заносит мусорные баки обратно в дом, но здесь мы делаем это сами, — объявила я.
— Зачем мне нужен дворецкий, когда у меня есть соседка-командирша, который, кажется, вечно забывает надеть грёбаное пальто? — выпалил он в ответ.
— Я не думаю, что тебе стоит работать с ФБР, — отрезала я, приступая к первому пункту в моём мысленном списке претензий, которые у меня имелись к нему. Ну, к первой претензии, которая не была связана с моим неудобным физическим влечением к нему.
Закатив глаза, Люсьен протянул руку, схватил меня за ворот толстовки и втащил внутрь.
— Прошу прощения! Тебе никто никогда не говорил, что похищать женщин с порога — это грубо?
— Тебе никто не говорил, что опасно так пронзительно вопить о приватных вопросах в общественных местах?
Я засунула руки в карманы своей толстовки.
— Я признаю, что это было пронзительно, но я не вопила.
— Как великодушно с твоей стороны.
— Я остаюсь при своём мнении, — сказала я, оглядываясь по сторонам.
По телевизору в гостиной показывали какие-то финансовые новости. На оттоманке стояла пустая миска и открытый ноутбук. В камине уютно плясали языки пламени. И всё же комната казалась мрачной, даже одинокой. Серые стены, серый диван, колючие подушки цвета слоновой кости. Казалось, что в ней нет души. За исключением музыки.
Я нахмурилась.
— Это Шания Твейн?
Выругавшись себе под нос, Люсьен нажал кнопку на своём телефоне, и музыка смолкла.
— Мы не обсуждаем ФБР, Энтони Хьюго или мои личные дела. Так что, если у тебя нет других тем, по которым ты хотела бы наорать на меня, выход найдёшь сама.
Я шумно выдохнула.
— Спасибо тебе за направление к адвокату, — сказала я. — Вчера я созвонилась с ней и отправила всё, что у меня было по Мэри Луизе.
— Так ты пришла, чтобы накричать на меня и поблагодарить? — спросил он чуть менее раздражённо.
Я пожала плечами.
— Я многогранная женщина.
— Принято к сведению. А теперь, если ты закончила верещать, я бы хотел насладиться своим домом без тебя.
— Не думаю, что это подходящее слово. И я не уйду, пока ты меня не выслушаешь. Я много думала об этом…
Он ухмыльнулся.
— Ты думала обо мне? Разве ты не должна быть слишком занята поисками мистера Правильного, чтобы подумать обо мне даже вскользь?
Я впилась в него взглядом.
— У меня большой мозг, Люцифер. Там есть место для множества вещей.
— Ты нашла его? — спросил он.
Я не смогла подавить дрожь, пробежавшую по моей спине, когда мои недавние злоключения на свиданиях снова всплыли в голове.
— Пока нет, — ответила я с наигранной уверенностью. — Я пришла не для того, чтобы рассказывать о своей личной жизни.
— Тогда зачем ты пришла? — настаивал он, выглядя слегка развеселившимся.
— Чтобы наорать на тебя из-за мусорного бака. Ты что, не слушал?
— Ты столько раз ходила на свидания и всё ещё не нашла подходящего кандидата? — поинтересовался он.
Мои глаза сузились.
— Послушай, Роллинс, это не наём сотрудника, который будет приносить тебе кофе и смузи, приготовленные из крови щенков. Поиск спутника жизни должен быть… — Обескураживающим? Физически болезненным? Мучительно депрессивным? — Сложным, — произнесла я вслух.
Он скрестил руки на груди и прислонился к дверному проёму, ведущему в гостиную.
— Поподробнее.
— Я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь.
— Тут нечего стыдиться. Я уверен, что если они тебе не перезванивают, то дело в них, а не в тебе.
— Мне не устраивают гостинг! Ну, за исключением того парня. Но это был более буквальный гостинг. Ты вообще знаешь, что такое гостинг?
(Гостинг — это резкое прекращение общения безо всяких видимых причин, т. е. человек тупо внезапно перестаёт отвечать на сообщения и звонки. Оно пошло от слова ghost, призрак, и дальше по тексту вы поймёте, что Слоан имела в виду под буквальным гостингом или буквальным призраком, — прим.)
— Я работаю с двадцатидвухлетней девушкой, которая настаивает на том, чтобы всё время говорить о вещах, которые меня не волнуют. Я не только знаю, что такое гостинг, но и могу перечислить всех Кардашьян, если придётся.
— С ней всё в порядке? Я имею в виду Холли.
— С ней всё в порядке, — коротко ответил Люсьен.
— Я думала об этом. Ты не рассматривал возможность того, что мужчины, которые преследовали её…
— Вернёмся к гостингу, — настаивал он.
Я покачала головой.
— Нет.
В его холодных серых глазах появилось проницательное выражение.
— Я дам тебе целый мягкий крендель из «Стаки», если ты мне расскажешь.
Я усмехнулась.
— Ты не сможешь просто подкупить меня едой.
Это ложь. Крендели из «Стаки» были размером с моё лицо и при этом восхитительно слоёными.
— Он с корицей и сахаром… и карамельным соусом, — добавил Люсьен.
Проклятье. Мой любимый. Я уставилась на него. Он уставился на меня в ответ. Игра в гляделки продолжалась до тех пор, пока мой желудок не заурчал, как предатель. Я пропустила ланч из-за компьютерного фиаско и ещё не успела поужинать.
— Ладно, — согласилась я. — Но я рассказываю тебе об этом только потому, что ты всё равно услышишь в нашей странной маленькой и инцестуальной группе болтунов.
Стеф, Наоми и Лина уже основательно повеселились над этой историей.
— Я весь внимание, — сказал Люсьен.
— Неа. Сначала я хочу увидеть крендель.
На его губах заиграла лёгкая усмешка. Интересно, как ему удаётся так аккуратно подстригать бороду? У него имелась специальная бритва или к нему домой через день приходил барбер?
— Тогда пошли, — сказал он и направился в сторону кухни, бесшумно ступая в носках.
У меня было предчувствие, что я пожалею об этом, но, по крайней мере, у меня будет крендель.
Как и в гостиной, на кухне и в столовой царила безупречная чистота. Как будто комнаты только что подверглись санитарной обработке или были обставлены только с имитацией того, что здесь кто-то живёт. Мне стало интересно, как выглядит его холодильник изнутри. Найду ли я просроченную банку горчицы, как на любой кухне, или там снова будет царить суровая стерильность? Осмеливались ли овощи гнить в холодильнике Люсьена?
Он открыл крышку на розовой коробке с выпечкой и развернул её в мою сторону.
У меня потекли слюнки.
Там был только один крендель.
— Несмотря на то, что ты — это ты, а я — это я, я не могу забрать у тебя последний крендель. Зачем ты вообще его купил? Разве ты не придерживаешься диеты из яичных белков и копыт единорога? — этот мужчина поднимал дисциплину на совершенно новый, раздражающий уровень.
— Я готов расстаться с ним в обмен на историю о мужчине, который устроил Слоан Уолтон гостинг.
— Ты говоришь так, словно это детская книжка.
— Ты тянешь время, — сказал он, доставая тарелку из шкафчика.
Я действительно хотела этот крендель.
— Ладно. Но давай разделим крендель пополам. Я надеюсь, что скоро мне придётся раздеваться перед незнакомцем, и мне нужно быть в приличной, не напоминающей булочку форме.
Не говоря ни слова, он достал вторую тарелку и разрезал выпечку на две равные половины.
У меня потекли слюнки, когда он поставил обе тарелки в микроволновку.
— Говори.
— Ладно, хорошо, — я устроилась на одном из стульев, которые он поставил под кухонным островком. — Итак, мы совпали с парнем по имени Гэри. Судя по его профилю, он медбрат в отделении педиатрии, любит читать, ходить в походы и проводить время со своими племянницами.
— Очевидно же, что он засранец, — поддразнил Люсьен.
Я проигнорировала колкость и продолжила.
— В своих сообщениях он кажется нормальным, поэтому я соглашаюсь на ужин. После последнего фиаско, которое ты созерцал воочию, Нэш и Лина решили подстраховать меня. Они усаживаются за соседний столик рядом с нами, и начинается светская беседа. Он кажется довольно милым, но когда я спрашиваю его о работе, он, похоже, ничего не смыслит ни в больницах, ни в сестринском деле, ни в детях. Он постоянно спрашивает меня о таких вещах, как «Сколько зарабатывает библиотекарь?», «Какая у тебя машина и есть ли у тебя пенсионные накопления».
Люсьен закрыл глаза и потёр переносицу.
Микроволновка пискнула. Он открыл её, выпустив восхитительный запах корицы.
— К этому моменту я определённо что-то подозреваю, поэтому подаю Нэшу и Лине знак, а они подбегают, говорят, что мой дядя Гораций только что упал с лестницы, и утаскивают меня прочь.
Он поставил передо мной одну из тарелок и достал из ящика для посуды две вилки.
Я, не теряя времени, сдёрнула крышку с карамельного соуса и обмакнула в него свой первый кусочек.
— В общем, мы уже едем домой, и тут звонит Гэри. Я, конечно, отправила звонок на голосовую почту. Боже мой, это божественно, — простонала я, когда вкусы разошлись по моему языку.
Люсьен с большим достоинством откусил от своей половины.
— Что хотел сказать Гэри?
Я достала телефон.
— Послушай сам.
Я просмотрела свои голосовые сообщения и нажала «Воспроизвести».
— Привет, Слоан. Это Гэри. Я просто хотел спросить про твоего дядю и узнать, как он там… О, боже мой! Ааааа! — его голос сменился ревом двигателя, визгом шин и, наконец, впечатляющим грохотом. Затем кухню заполнил статический шум.
Люсьен покачал головой.
— Ты, наверное, шутишь.
— Продолжай. Я знаю, ты умираешь от желания сказать это, — сказала я, помахивая вилкой.
— Он тебя разводит.
Я подняла палец и нажала на воспроизведение следующего сообщения.
— Привет, эм, это Вик Веркман, друг Гэри. Не знаю, как тебе это сказать, но прошлой ночью Гэри попал в ужасную аварию. Он в коме, и больница угрожает отключить его от сети, если кто-нибудь не оплатит его больничные счета. Он продолжает шептать твоё имя.
Люсьен отложил вилку.