— И как помог Чувак с Одноразовой Мобилой? — спросила я.
Тина пожала плечами.
— Не знаю. Я была занята тем, что орала на Дунка за его тупость, и не обратила внимания.
Я закрыла свой блокнот и убрала в карман куртки.
— Ещё один вопрос. Что заставило Дункана начать с Нэша Моргана?
Тина пожала плечами.
— Может, дело в том, что я однажды упомянула, как отменно выглядит задница шефа, а может, я сказала ему, что шеф не сделал мне ничего плохого в отличие от всех остальных бл*дских жителей Нокемаута. Он никогда не смотрел на меня как на отбросы.
Она накручивала на пальцы прядь своих волос, имевших структуру соломы. Она подстригла и покрасила волосы, чтобы больше походить на свою сестру перед похищением. Теперь у пробора виднелись седые корни, и ей отчаянно был нужен хороший кондиционер.
— Конечно, внимание Дунка могли привлечь две звёздочки возле его имени в списке.
Я подавила желание побарабанить пальцами по столу.
— Он сказал, что означали эти звёздочки?
Тина пожала плечами.
— Не знаю. Спроси у Дунка.
— Что ж, спасибо за уделённое время, Тина, — сказала я, поднимаясь на ноги.
— Из-за этого мудилы у меня теперь только время и осталось. Найдёшь его — скажи, что я тебя послала.
Я вышла на яркое осеннее солнце, чувствуя себя так же, как я всегда чувствовала себя после визита в тюрьму. Будто мне нужно в душ.
Но хотя бы в этот раз у меня наконец-то появились зацепки.
Я задержала дыхание, заглянув в телефон. От Нэша не было сообщений или пропущенных. Я шумно выдохнула и позвонила в офис, шагая по парковке и оставляя позади колючую проволоку и высокие заборы.
Мой любимый исследователь, Зельда, ответила после второго гудка.
— Хеллоу?
— Привет, это я. Мне нужно, чтобы ты нарыла всё, что только возможно, на известных сообщников Дункана Хьюго. Сосредоточься на тех, кого он знал дольше всего. В особенности на тех, у кого есть татуировки на лице, и кто поупитаннее.
Я услышала шуршание пакетика чипсов.
— Поняла, — сказала Зельда, громко хрустя мне в ухо. — Как жизнь в Нокемапе? Уже готова с криком бежать в сторону ближайшего метрополиса?
— В Нокемауте, — поправила я, шагая к своей машине.
— Да пофиг. Эй, ты слышала про Лью?
Я остановилась посреди парковки.
— А что с ним?
— С завтрашнего дня возвращается к офисной работе.
— У него всё нормально? — спросила я.
— Он в порядке. Сказал, что сломанная задница его не сломит. К тому же Дейли сказала, что ему лучше притащить свою побитую задницу обратно, если он хочет продолжать зарабатывать.
Я ждала, когда придёт облегчение, но оставалось лишь чувство вины.
Глава 20. Признания в машине
Нэш
Добравшись до участка, я всё ещё злился из-за засады за завтраком. Я не знал, на кого сердился сильнее: на Люсьена за вмешательство, на Нокса за то, что он упрямый придурок, или на Лину за то, что она до сих пор утаивала что-то от меня, тогда как я был с ней абсолютно откровенен.
Она прислала три сообщения, сказав, что хочет поговорить.
Видимо, она беспокоилась о том, что сказал мне Люсьен. Прямо сейчас я был в настроении позволить ей беспокоиться.
А может, эта бушующая внутренняя злость направлялась на меня самого.
К данному моменту это было уже не важно. Все вокруг меня бесили.
— Ты должен говорить мне, где ты будешь, Морган.
Я развернулся и нашёл не менее раздражённого федерального маршала, нёсшегося по тротуару к двери участка.
Я был не в настроении.
— Я уже взбешён на двух засранцев, которые вытащили меня из кровати сегодня утром. И на твоём месте я бы не спешил добавлять твоё имя в список.
— Слушай, мудак. Я тоже не в восторге от этого назначения. Ты думаешь, мне нравится тусить на какой-то территории в духе «Избавления»5 и прикрывать твою неблагодарную спину от какой-то опасности, которой наверняка даже не существует? — рявкнул Нолан в ответ.
— Божечки, ну извини, что тебе скучно, Грэхэм. Дать тебе фломастеры и раскраску? Я куплю, когда пойду выбирать тебе благодарственную открытку с бл*дскими воздушными шариками.
Нолан покачал головой.
— Иисусе, ну ты и мудак. Если бы я не видел, как ты вчера повёл себя с теми детьми и заставил этого копа-ушлёпка наделать в штаны, я бы подумал, что это твоё перманентное состояние.
— Ну может, так оно и есть.
Подтверждая свои слова, я не придержал для него дверь.
Я ответил на хор «доброе утро, шеф» отрывистым кивком и направился прямиком в свой кабинет, где я мог захлопнуть чёртову дверь и отгородиться от всего чёртова мира.
Никто ничего не сказал Нолану, когда он протопал следом за мной.
— Где Пайпер? — спросил Грейв, поднимая пакетик с гурманскими собачьими вкусняшками из зоомагазина.
Бл*дь.
Собака у Лины. Возможно, я не хотел эту чёртову псинку, но я совершенно точно не позволю Лине оставить её себе.
— Она с соседкой, — сказал я.
Офицер Уилл Бёртл остановил меня прямо у двери моего кабинета. Он был первым чёрным офицером, которого я нанял как шеф полиции. Учтивый и спокойный, он пользовался уважением в департаменте и нравился гражданам.
— У вас посетитель, шеф. Ждёт в вашем кабинете, — сказал он.
— Спасибо, Уилл, — сказал я, стараясь подавить свою раздражительность. Казалось, мир не желал сегодня оставить меня в покое.
Я направился в кабинет и остановился как вкопанный, заметив посетителя.
— Папа?
— Нэш. Рад тебя видеть.
Дьюк Морган когда-то был самым сильным и весёлым мужчиной из всех, что я знал. Но годы буквально стёрли этого мужчину.
Не нужно было сильно присматриваться сквозь чистую мешковатую одежду и аккуратно подстриженные волосы и бороду, чтобы увидеть правду о мужчине в моём кресле для посетителей.
Он выглядел старше своих шестидесяти пяти лет. Его кожа выглядела обветренной и морщинистой от долгих лет запущения и контакта с окружающей средой. Он был слишком худым — тень того мужчины, что когда-то носил меня на плечах и без проблем швырял в ручей. Под его голубыми глазами того же оттенка, что и мои, пролегли мешки такого тёмного фиолетового цвета, что они почти казались синяками.
Его пальцы снова и снова нервно водили по шву его брюк. Это был характерный признак, который я научился узнавать ещё в детстве.
Вопреки всем моим попыткам спасти его, мой отец был бездомным наркоманом. Принять этот провал с лёгкостью мне не удастся никогда.
Я испытывал искушение развернуться и выйти за дверь. Но я узнавал не только характерный признак, но и необходимость посмотреть в лицо плохому. Это часть моей работы, часть того, кем я являлся.
Я снял с себя поясной ремень и повесил его вместе с курткой на вешалку за столом, затем сел. Мы, Морганы, по весомой причине не любили объятия. Долгие годы разочарований и травмы превратили физическое выражение привязанности в незнакомый для нас язык. Я всегда обещал себе, что когда обзаведусь своей семьей, всё будет иначе.
— Как у тебя дела? — спросил я.
Дьюк отрешённо потёр местечко между бровями.
— Хорошо. Я вроде как поэтому и пришёл.
Я приготовился к просьбе. К отказу, который мне придётся озвучить. Я давно перестал давать ему деньги. Чистую одежду, еду, номера в отеле, лечение — да. Но я давно понял, на что именно тратились деньги, как только он их получал.
Это уже не злило меня. Уже давно. Мой отец такой, какой он есть. Я не мог сделать что-либо и изменить его. Ни через получение хороших оценок. Ни через победы на футбольном поле. Ни через выпуск с почётом. И определённо не через вручение ему денег.
— Я на какое-то время уеду, — сказал он наконец, поглаживая свою бороду.
Я нахмурился.
— У тебя проблемы? — спросил я, уже пошевелив мышкой компьютера. Я настроил уведомления, которые выскакивали, когда его имя промелькивало в системе.
Он покачал головой.
— Нет. Ничего такого, сынок. Я, ээ, начинаю программу реабилитации на юге.
— Серьёзно?
— Да, — он провёл ладонями по коленям и обратно по бёдрам. — Давненько подумывал. Какое-то время не употреблял и чувствую себя весьма хорошо.
— Сколько это — какое-то время? — спросил я.
— Три недели, пять дней и девять часов.
Я моргнул.
— Сам по себе?
Он кивнул.
— Да. Такое чувство, что пора меняться.
— Молодец, — я знал, что не стоит надеяться. Но я так же знал, каких усилий зависимому человеку стоило прийти к такому настрою.
— Спасибо. В любом случае, это место отличается от тех, в которых я бывал раньше. Там есть психологи, план медицинского лечения. Даже соцработники, помогающие с жизнью после. У них есть программы поддержки бывших пациентов, помощь с трудоустройством.
— Похоже, хороший потенциал, — прокомментировал я.
Я не был оптимистом. Только не в отношении его реабилитации. Слишком много разочарований за долгие годы. Я понял, что иметь ожидания в отношении него гарантированно приводило лишь к моему разочарованию. Так что я намеренно старался признавать то, на каком этапе он находился, а не на каком этапе я хотел его видеть. И не на том этапе, на котором он был когда-то.
Это помогало мне и в работе. Относиться к жертвам и подозреваемым с уважением, а не с осуждением. Пусть Дьюк Морган и был токсичным родителем, но он сделал меня более хорошим копом. И за это я был благодарен.
— Тебе что-то нужно перед отъездом?
Он медленно покачал головой.
— Неа. Я обо всем позаботился. Тут билет на автобус, — сказал он, похлопав себя по нагрудному карману. — Уезжаю сегодня после обеда.
— Надеюсь, это станет для тебя хорошим опытом, — сказал я совершенно искренне.
— Так и будет, — он сунул руку в тот же карман и достал визитку. — Вот номер и адрес этого места. Первые несколько недель они ограничивают звонки, разрешая связываться лишь в случае чрезвычайной ситуации, но ты можешь слать письма… если захочешь.