Она приподняла мои очки на макушку и обхватила мое лицо ладонями.
— Нэш, я делала это много раз. Это одно из моих любимых занятий, и я хочу разделить его с тобой.
«Дважды бл*дь».
Как, чёрт возьми, я должен отказаться от такого?
— Давай, красавчик. Повеселись со мной, — увещевала она.
Вчера я протащил её сквозь ад, и вот моё наказание. Смерть от гравитации.
Менее минуты спустя я (неохотно!) следовал за ней к огромной открытой двери в боку здания. Её ладонь сжимала мою в такой манере, которая намекала — она не примет отрицательный ответ.
— Разве на это не требуется лицензии или каких-то сложных документов, оформление которых займёт недели? — с отчаянием спросил я.
Она обернулась через плечо, усмехнувшись.
— Для тандемного прыжка не требуется.
— Что такое тандемный прыжок, чёрт возьми? — моя спина вспотела настолько, что по ней можно было скатываться как по водяной горке.
— Новички прыгают, прикреплённые к профи, — сказала Лина, показывая на гигантский постер прямо возле открытой двери ангара. На фотографии парень (слишком тупой, чтобы бояться) улыбался как ненормальный. Похоже, сзади к нему был прикреплён другой мужчина.
— Я ни за что не умру, пока к моей спине пристёгнут другой мужик.
— Конечно нет. Ты прыгаешь со мной.
Я остановился как вкопанный, упёршись пятками в землю и остановив движение Лины вперёд. Она по инерции отскочила, налетев на мою грудь.
— Я сертифицирована, — сказала она.
Ну естественно.
— Нэш, — в её тоне слышался смех.
— Ангел.
— Скажи мне, что ты сейчас чувствуешь, — настаивала она.
Абсолютную панику. Лёгкую степень бреда.
— Просто посмотри обучающее видео и потом решишь. Ладно?
Обучающее видео. Если оно достаточно длинное, то я мог бы помолиться, чтобы налетела гроза. Или облако саранчи. Или чтобы случилась некая механическая поломка, которая обнаружится, пока мы ещё в безопасности на земле. «О, две пробитые шины и дыра в пропеллере? Какая жалость. Пошли позавтракаем».
— Пожалуйста?
«Да. Чтоб. Меня».
У меня было два варианта. Я мог упереться и отказаться, но в таком случае мне придётся сидеть одному на земле и паниковать, пока Лина спускается на землю. Или же я мог подписать собственный смертный приговор, бросить вызов гравитации в крохотной жестянке, а потом выброситься оттуда с ней. Ради неё.
Я испытывал лёгкую тошноту и чрезвычайно сильно вспотел. Но эти карие глаза не отрывались от моего лица. Её прохладные ладони прижимались к моей груди.
Она хотела этого от меня. И в моей власти было дать ей это.
— Ладно. Но если мы стремительно рухнем на землю и создадим тандемный кратер на кукурузном поле, я тебя никогда не прощу.
Она тихонько взвизгнула и бросилась в мои объятия. Она, может, и заставила меня отшатнуться на шаг, но я всё равно сумел поймать её и удержать, так что её ноги болтались над землёй.
Её губы крепко прижались к моей щеке, и она наградила меня звучным поцелуем.
— Ты не пожалеешь об этом. Я обещаю.
Я был занят тем, что жалел обо всём в сегодняшнем дне, начиная с решения выбраться из постели, когда парень в шортах карго небрежно отодвинул хлипкую дверь в фюзеляже самолёта.
— Пора, — сказала Лина мне в ухо. Мы оба оседлали скамейку, прикрученную болтами к полу. Меня привязали к ней серией нейлоновых ремней, которые выглядели неспособными удержать даже Пайпер, что уж говорить о взрослом мужчине.
Каждая клеточка в моём теле орала мне держаться за скамейку. Вместо этого я по глупости заставил себя на корточках подойти к зияющей дыре в боку самолёта. На данный момент это самое глупое, что я делал для женщины.
— Ты в этом уверена? — проорал я ей, перекрикивая шум воздуха.
— Абсолютно, красавчик, — я слышал улыбку в хриплом голосе Лины.
Мы балансировали на пороге, держась за рукоятки возле двери, и я совершил ошибку, посмотрев наружу и вниз.
Моя рука стиснула рукоятку до побеления костяшек пальцев.
— Ты можешь отпустить. Доверься мне, Нэш, — сказала она.
Так что я отпустил. По одному пальцу за раз. Надеюсь, Нокс не напишет что-то идиотское на моём надгробье.
А потом Лина наклонила нас вправо, и мы провалились в никуда.
Я зажмурил глаза и стал ждать паники, но уже слишком поздно для сожалений. Об этом говорил ветер, бивший мне в лицо, и желудок, ухнувший куда-то вниз как на бесконечно уходящих вниз американских горках.
— Открой глаза, красавчик.
Не знаю, откуда ей известно, что я держал их закрытыми. Ещё одно проявление её магии.
— Я не хочу видеть собственную смерть, — проорал я в ответ.
Я почувствовал её смешок телом, и её веселье заставило меня разлепить один глаз, затем второй.
Моё сердце совершило медленный кульбит в груди.
Мы повисли над землей. Осень расстилалась ковром из красных, оранжевых и золотых оттенков, бесконечно простиравшимся под нами. Ленты рек, сетки дорог, мягкие изгибы гор — всё это образовывало лоскутное одеяло из природы и цивилизации в сотнях метров под нами.
Не было ощущения, что мы падаем на верную погибель. Скорее казалось, будто мы замерли во времени. Как боги, созерцавшие созданный ими мир. Над ним. В стороне от него.
Вид с высоты птичьего полёта. Картина в целом. Не было ничего между мной и целым миром, и от этого просто захватывало дух, бл*дь.
Мир не был тёмным или ужасающим. Всюду вокруг нас простиралась красота.
— Ну и? — потребовала Лина мне в ухо, ладонями сжимая мои руки.
Я дал ей единственный ответ, который только возможен.
— Срань Господня, — мой рёв смеха тут же оказался заглушён ветром.
— Я знала, что ты это полюбишь!
Я обхватил ладонями её руки на лямках и сжал.
— Это просто охеренно. Ты просто охеренная!
Лина издала торжествующий вопль.
Я последовал её примеру, упиваясь тем, как ветер буквально выхватил звук из моего горла.
— Готов к лучшей части? — спросила она.
— Что за лучшая часть? — проорал я в ответ.
Я едва успел произнести слова, как свободное падение резко прекратилось, и нас дёрнуло назад и вверх. В одну секунду мы летели будто лёжа на животе, а в следующую повисли как марионетки, когда над нами расправился большой красный парашют.
Шум ветра в ушах мгновенно прекратился, не оставив ничего, кроме неземной тишины.
Мы находились так далеко от всего, что на земле казалось таким важным. Здесь, наверху, мы были удалены от мелочей повседневной жизни. Здесь были лишь тишина, умиротворение и красота.
Эмоции, которые я давно считал мёртвыми, взбурлили во мне, вставая комом в горле и вызывая жжение в глазах за защитными очками.
— Я хотела, чтобы ты увидел это. Почувствовал это, — сказала Лина.
Я мог пропустить это. Я мог умереть той ночью. Я мог отказаться от неё, от нас. Я мог сказать «нет» на земле. Но вместо этого всё привело меня к этому моменту. К Лине Солавите.
Я проникся благоговением.
— Это… Поверить не могу, что говорю это, но я рад, что этим утром ты не занялась со мной сексом.
Её смех был музыкой в тишине.
— Хочешь узнать секрет? — спросила она.
— У тебя есть ещё секреты? — пошутил я.
— Я не прыгаю ради адреналина. Я прыгаю ради этого. Здесь всё обретает смысл. Всё всегда прекрасное и тихое. И я помню это даже после того, как мои ноги соприкоснутся с землёй.
Тогда я понял. Реально понял.
Я любил её. Я не использовал её как какой-то костыль, чтобы избегать мира. Она заново знакомила меня с миром по одному впечатлению за раз.
Моё сердце принадлежало этой женщине, и я куплю ей самое большое кольцо, которое только смогу найти, бл*дь.
Глава 46. Во всём виноваты конфетки-пенисы
Лина
— И ты не пнула его по яйцам за это? — потребовала Слоан. Она со скрещёнными ногами сидела на полу в гостиной Наоми и раскладывала пакетики семян цветов в миниатюрные холщовые мешочки.
В попытках быть более хорошей и более уязвимой подругой я пересказывала свою драму в отношениях Наоми, Слоан, Лизе Джей и Аманде в ходе, похоже, самого скучного девичника в истории человечества.
Репетиция церемонии и последующий ужин остались позади. Меньше чем через 24 часа Наоми станет Миссис Нокс Морган, а мы с Нэшем (надеюсь) будем заниматься пьяненьким сексом в кладовке во время свадебного застолья.
Но пока что мы вносили последние штрихи в подарки-комплименты для гостей и наблюдали, как невеста паникует из-за гостей, принявших приглашение в последнюю минуту. Пайпер и остальные собаки были снаружи, сжигали вечерний приступ безумия вместе с Уэйлей.
— Я не могла, — призналась я. — Он и без того страдал, и от этого было больно мне. По сути, всё было ужасно. Зачем люди вообще заводят отношения, ума не приложу. Без обид, — сказала я Наоми.
Она улыбнулась.
— Никаких обид. Так было и с Ноксом. Я знала, что у него проблемы с тем, что я не могу исправить. Даже пинком по яйцам.
— Что ты сделала? — спросила я, завязывая один из холщовых мешочков ленточкой цвета ржавчины. Я приехала в город после их расставания, в разгар их разлуки, и не знала деталей.
— Он так резко порвал со мной, что у меня голова шла кругом. Я уже знала, что люблю его, но ему надо было в одиночку проработать кое-какие вещи. Я не могла принудить его. Но я также не могла сидеть и ждать, пока он образумится, — она глянула на своё помолвочное кольцо и мягко улыбнулась. — К счастью, он образумился прежде, чем стало слишком поздно.
Слоан шумно выдохнула, отчего её очки запотели.
— Я не думаю, что во мне есть такой ген.
— Какой ген? — спросила я.
Она пожала плечами.
— Не знаю. Способность принять удар и не замахнуться в ответ. Я не могу просто простить кого-то за багаж прошлого, который он или она за собой таскают. Особенно если мне врезали по башке этим самым багажом.
— Однажды, с подходящим человеком, ты придёшь к этому, — заверила её Аманда.