Острое жало впивается мне в шею. Перед глазами все начинает темнеть, а по краям – расплываться. Я откидываюсь на спинку сиденья. Женщина в нерешительности возвращает руку на руль, и пока она не успела обхватить его, мне кажется, я замечаю, что из подушечки ее большого пальца что-то торчит.
Она говорит:
– Не переживай, все будет хорошо. У них все будет замечательно. – Ее голос дрожит и едва не срывается. Она зажимает ладонью рот и моргает, смахивая слезы.
Меня трясет, дрожь такая сильная, что болят кости; кажется, еще немного, и я развалюсь на части.
Она глубоко вздыхает, собирается с силами и говорит бодрым тоном:
– Наверное, им нужно попить и поесть. Никто не проголодался? Не знаю, как вы, ребята, а я просто умираю с голоду.
Монстр нашего города
Словно по команде последние солнечные лучи проникают сквозь кроны деревьев и окрашивают застекленную террасу в сдержанные золотистые тона. Риелтор улыбается молодой паре и готовится высказать решающий аргумент для покупки дома.
– Потрясающий вид, не так ли? Позади участок граничит с северо-восточной частью Тиллерского болота. Болото довольно большое, площадью около двух квадратных миль.
Молодожены улыбаются, обнимаются и нежно воркуют, как будто им только что показали невероятно милого щенка. На мужчине – костюм с безупречно гладким черным галстуком без единой морщинки или изгиба. Его зовут Брент, у него густые и жесткие каштановые волосы, выдающие в нем волевую натуру. Женщину зовут Ханна, на ней платье спокойных оттенков, которые подойдут к любому интерьеру – весьма разумный выбор. Обувь тоже весьма практичная для осмотра домов. Хотя если она собирается приблизиться к Тиллерскому болоту и уж тем более погулять по нему, этот выбор уже не назовешь таким разумным.
Дом был выставлен на продажу пять месяцев назад, что вызывает большое неудовольствие у Риелтора. Это старинный особняк в колониальном стиле, построенный еще в 18-м веке. Кухня модернизирована, на полу – паркет и плинтусы из клена, снаружи особняк выкрашен в аристократичные серо-голубые тона.
После пустого трепа о том, что в городе время от времени проводят массовые опыления территорий против москитов из страха перед восточным лошадиным энцефалитом, Риелтор говорит:
– На болоте живет монстр. Он ест кошек и собак, а также маленьких никому не нужных детей – ну вы знаете, бывают такие. А еще изредка он пожирает красивых женщин. Совсем редко, примерно раз в сто лет, он проглатывает злобных местных жителей с факелами – ваших потенциальных соседей. – Лицо Риелтора светлеет и буквально начинает сиять при мысли о подобной перспективе. – Обычно монстр предпочитает держаться особняком и терпит наше присутствие. Можно сказать, что он довольно очаровательный. И благодаря ему наш город имеет особый колорит.
Пара смеется. Брент спрашивает:
– Как он выглядит?
– Кажется, он отдаленно напоминает человека. По крайней мере, передвигается на двух ногах. У него две руки, две ноги и тому подобное. Широкие плечи и грудь. И он весь такой мрачный и темный, его окрас можно охарактеризовать как «цвет упадка».
Ханна хмыкает, возможно, от скуки, и говорит:
– Так, значит, он не зеленый?
– Нет, в данный момент он не зеленый. – Риелтор растягивает предложение, как будто эти пустоты между словами и протяжные гласные могут немного смягчить ее разочарование.
Ханна продолжает:
– Но не значит ли это, что атмосферу на болоте не назовешь здоровой? Что скажешь, милый?
Брент отвечает:
– Ох, я даже не знаю, есть ли здесь какая-нибудь связь.
– Я уверен, что никакой связи нет. Болото так и пышет здоровьем, вода из него регулярно проходит все бактериальные тесты. И, разумеется, наш город гордится этим.
Ханна говорит:
– Мне кажется, нормальные болотные монстры должны быть зелеными.
Риелтор улавливает легкий британский акцент в ее речи, но делает вывод, что, скорее всего, он фальшивый, поскольку изучил личное досье этой пары, приложенное к заявке на кредит, которую он, по правде говоря, не должен был видеть. Риелтор также предполагает, что супруги не протянут вместе дольше двух лет, но допускает, что личная неприязнь может помешать ему сделать правильные умозаключения.
– Я не эксперт в данном вопросе, но думаю, цвет может варьироваться в зависимости от региона.
Брент едва не срывается на крик:
– Экваториальный?
– Возможно, – отмечает Риелтор, хотя и не понимает, что означает эта странная ремарка мужчины.
Затем Ханна задает самый уместный, как ей кажется, вопрос:
– А что насчет секса?
– Прошу прощения?
– Болотный монстр интересуется сексом?
– Если честно, такой вопрос мне еще не задавали. Но я бы не советовал вам это уточнять.
Брент смеется и говорит:
– Ну вы и говнюк! Она не имела в виду, что один из нас собирается заниматься сексом с этим монстром.
Ханна наклоняется к Риелтору и широко раскрывает рот. На ее лице читается явная издевка.
– Так вот о чем вы подумали?
Все смеются, как будто поблизости нет никаких монстров и участок, на котором стоит предлагаемый к продаже дом, не граничит с болотом.
Ханна продолжает начатую тему:
– Я хотела узнать, не потревожит ли монстра наша, скажем так, интимная жизнь?
Риелтор по-прежнему немного растерян и позволяет себе совершенно непрофессиональную и неуклюжую шутку:
– Под «нашей интимной жизнью» вы имели в виду нас с вами?
Следующие две с половиной минуты Риелтор тратит на то, чтобы оторвать пальцы Брента от лацканов своего пиджака. Риелтор начинает заискивать, пытается убедить эту брызжущую слюной упрямую гору тестостерона, что то была просто безобидная шутка, старая добрая игра слов на основе возникшей ранее двусмысленной ситуации по поводу секса с монстром, которую все сочли забавной.
С трудом избежав побоев, Риелтор, раскрасневшийся и униженный, поскольку он ужасно не любит, когда к нему прикасаются посторонние, говорит:
– Еще раз приношу свои извинения. Не понимаю, почему ваши интимные отношения должны потревожить монстра. Думаю, будь у него выбор, он не одобрил бы этого, поскольку отличается весьма сварливым нравом. Однако я сомневаюсь, что он, в общем-то, станет возражать против секса. Нет никаких свидетельств подобным возражениям. – Под свидетельствами Риелтор подразумевает информацию из открытых источников: собранные поколениями анекдоты, легенды и показания очевидцев относительно поведения монстра. Он не раскрывает свою трактовку данного слова, надеясь, что оно звучит достаточно научно и способно убедить собеседников, что за ним стоит истина, подкрепленная фактами.
Ханна замечает:
– Я тут вспомнила, что во всех тех фильмах, как только молодая привлекательная пара – вроде нас – начинает заниматься сексом, на них обязательно нападает монстр. – Она разглаживает свое платье на бедрах, подчеркивая таким образом свою неоспоримую привлекательность.
Риелтор отвечает:
– Да, я вас понимаю. Однако мне кажется, вы путаете фильмы о монстрах с фильмами про маньяков. Это довольно распространенная ошибка.
Брент отмахивается от его слов и, вероятно, от самого Риелтора.
– А разве это не одно и то же?
Вместо того чтобы продолжить дискуссию, Риелтор предпочитает завершить ее:
– Как бы там ни было, я могу гарантировать, что болотный монстр не сожрет вас только из-за того, что вы решите заняться любовью. Я не обсуждал эту тему с обитателями нашего славного городка, но уверен, что многие, если не большинство из них, спокойно занимаются сексом, и сексуальная жизнь наших горожан только способствует появлению новых поколений жителей, и пока что это не пробуждало чудовищной ярости у… если так можно выразиться, монстра.
Пара покупает дом и счастливо живет в нем две недели.
Помимо болота и небольшого «туристического бизнеса», связанного с монстром и включающего в себя экскурсии, ночные дежурства на болоте, ежемесячные встречи фан-клуба и сувенирную лавку с самым невероятным набором товаров, единственной достопримечательностью нашего города является здание старой школы. Это довольно простое строение красного цвета с одним-единственным классным залом и собственной колокольней, на которой до сих пор звонит колокол.
На редкость энергичный для своих ста двух лет мистер Уильям Батлер – последний из учителей этой школы (по крайне мере, так написано в рекламных буклетах и на сайте города) – проводит там экскурсии и показывает милую презентацию, сделанную в программе «Пауэр-Пойнт». В Маленькую красную школу съезжаются дети со всего штата. Учитывая расположение нашего города и его историю, разговоры всегда плавно переходят от прежней системы образования в сельских школах, в рамках которой все дети учились в одном классе, к обсуждению монстров.
Мистер Батлер говорит:
– В школе живет монстр. Кто-нибудь видел его?
Дети сидят за старыми деревянными партами, шаркают ногами и с трудом сдерживают смех. А также крики. Их глаза широко распахнуты, и в них читается некоторая надежда, ведь они уже хорошо знают, что в мире полно монстров.
– Я говорю не о нашем знаменитом болотном монстре. И вам может показаться, что здесь слишком мало места, где можно было бы спрятаться. О нет, я не вижу, чтобы монстр притаился у кого-нибудь из вас под стулом. Но вдруг именно с вашей помощью мне удастся его найти?
Мистер Батлер сидит за ужасно маленьким учительским столом. Ранее он объяснил, что стол такой маленький, потому что раньше люди были ниже ростом. И начинает он как будто с середины своей речи, в ней нет вступления, он не прибегает к помощи демонстрационных материалов.
– Тело постепенно начинает принимать чудовищный вид. – Его голос по-прежнему сильный, и паузы звучат уверенно, в них нет отголосков старческой нерешительности. – Наша кожа обвисает, покрывается морщинками, высыхает, теряет свой блеск, становится бесцветной. Повсюду появляются шишки и наросты, как будто они с самого начала были на нас, только прятались под кожей и ждали своего часа. Наше тело трансформируется в нечто