о такой же, как у девочек, синий пиджак, элегантно повязанный зеленый галстук, а черные волосы будто приклеены ко лбу. Вечером микроавтобус высаживает их на том же углу обычно в шесть, но иногда в восемь, если у них какие-нибудь дополнительные занятия. Двое из детей занимаются спортом (пусть и без особых успехов), еще одна ходит в драмкружок, последний только и делает, что читает книги. Прошло два месяца после того как началась их учеба в девятом классе частной средней школы, и за это время они прошли больше, чем мы за целый год. Они вытянули счастливый лотерейный билет, когда учились в пятом классе, и ходят в загородную дневную школу Святой Девы Марии совершенно бесплатно. Многие из нас рады за них и поддерживают, постоянно напоминая, какая им выпала прекрасная возможность, что ее грех упустить и нельзя позволять отдельным личностям (как в школе, так и дома) своими словами и поступками мешать им доучиться и закончить школу. Другие же считают, что это бред – вот так выбрать четырех детишек, всего четырех из всей округи, это удар по нашему и без того избитому лицу, каждодневное напоминание, что среди нас, дремучих масс, бывают исключения. Некоторые не упускают возможности отыграться на этой четверке. Это нечестно, и подобное поведение не вызывает у нас чувства гордости, но нам приходиться так поступать – нас вынуждают, словно другого выхода нет. Дети в таком возрасте, а также те, что помладше, да и подростки постарше, бросившие школу и, конечно же, взрослые, ненавидящие их за то, что им выпал шанс, которого у нас никогда не было, – все мы стараемся усложнить им жизнь. Мы ведем себя с ними как предатели, как самые худшие из врагов.
Перейдя в седьмой класс, они назвали себя «Не такая уж и фантастическая четверка» (один из них читает комиксы, так что ничего удивительного). Жалкая попытка оправдаться с помощью самоиронии. Однако дурацкое прозвище испортило все еще больше: оно будто намекало на то, что они пытаются отделиться от нас, что они не такие, как мы, что они лучше нас и заслужили право на бесплатное образование – то есть никто из нас не заслужил, только они.
Но в этом году они изменили название своей группы, когда перешли в девятый класс. В этом году вообще все изменилось.
В начале сентября выяснилось, что все четверо уже не выглядят как дети – они превратились в долговязых нескладных подростков. Вытянулись, стали более шумными, сильными, умными и одновременно глупыми, а еще они стали опаснее. Но насколько опасным ты можешь выглядеть, когда на тебе форма ученика католической школы? Как бы там ни было, теперь они были уже достаточно взрослыми, значительными и большими (в плане роста, что касается поведения, тут им пока еще расти и расти), чтобы вымещать свое раздражение на младших ребятишках, которые бегали за ними и дразнили их (нет нужды в точности пересказывать, что именно они говорили; мы все это слышали, и лишь некоторые из нас пытались внушать им, чтобы они больше так не поступали).
Эти четверо сказали малышам (которые осыпали их совсем не детскими оскорблениями), что теперь взяли себе новое имя и никто больше не будет доставать их. Они объяснили, что выбрали другое название, потому что нашли монстра. Сказали, что утром первого дня, когда у них начались занятия в старшей школе, долго ждали микроавтобус, а тот все не появлялся, и тогда мимо них через площадь проехал пустой девятый автобус, и одна из девочек, самая высокая, которая однажды станет красавицей, увидела, что сзади на автобусе сидит монстр, уцепившись лапами за бампер. Когда же автобус свернул за угол, существо упало и покатилось по улице, пока не ударилось о кирпичную стену бразильского рынка да так, что от нее откололся кусок. (В стене и правда есть скол, в самом низу, около асфальта. Никто больше не знает, как он там возник, или, по крайней мере, никто не может доказать свою правоту.) Один из ребят сказал, что это был ленивец с длинными, как пожарные шланги, руками. Другая, что у него были длинные белые волосы, похожие на спагетти, и создание напоминало городского йети, хотя это было не совсем верно и не объясняло, почему оно двигалось так, словно в его теле не было костей. Еще одна сказала, что туловище монстра покрывала не шерсть, а нечто вроде волокна, усиков или тонких щупалец, которые были живыми, могли двигаться и хватать все, что заблагорассудится, и что существо было не белым, а какого-то тусклого грязного цвета, и его окрас немного изменился, когда оно упало на асфальт. Все четверо ни капли не испугались и подошли к нему, а оно лежало и издавало звуки, которые никто из них не смог описать. Не сказав друг другу ни слова, они помогли ему подняться, а когда оно встало, то оказалось огромным – выше более чем десятифутовой рыночной стены. Ребята толком не объяснили, дотрагивались они до монстра или нет; просто сказали: «Помогли ему подняться», но не уточнили, в чем именно заключалась эта помощь и каким монстр был на ощупь, хотя мы и спрашивали их. Как бы там ни было, но они отвели это уродливое создание за рынок, в маленький U-образный переулок, что заканчивался тупиком. Там неподалеку была дешевая столовая и магазин фиксированных цен, около которого валялись мешки, стояли мусорные баки и перевязанные веревкой коробки из гофрированного картона, так и не отправленные на переработку, а еще бегали крысы размером с собак. Ребята сказали, что устроили там для монстра гнездо, дом, и каждое утро перед школой навещали его, проверяли, все ли с ним хорошо. Они могли общаться с ним без слов, а одна из них даже навещала его ночью, чтобы ему не было одиноко и чтобы покормить его. Они заявили, что если кто-нибудь еще будет их дразнить из-за того, что они ходят в такую школу, то его скормят монстру.
Они сказали, что теперь у их группы новое название, они теперь «Общество монструозности», и да, это было дурацкое название. Его придумала та, что ходила в драмкружок. А еще одна сказала (но мы тогда не обратили на это особого внимания, так как вся история в то время казалась скорее странной, чем пугающей), что монстр большой, злобный и вечно голодный.
К.Г. был крупным пятнадцатилетним парнем и хулиганом, каких еще поискать. У него были усы, мускулы и мерзкий характер. В школу он ходил два, может, три раза в неделю. Не то чтобы он хорошо умел драться, но был сильным: мог выдержать удар, а потом врезать так, что мало не покажется. Ребята говорят, что дело даже не в его неуправляемом характере, просто он был такой и все тут. А еще, когда ему казалось, что его никто не видит, он любил петь. Певец из него был так себе. Его отец работал в ночные смены на электростанции, а мать иногда не приходила домой. К.Г. тоже частенько не возвращался, поэтому когда он пропал, никто из нас поначалу не обратил на это особого внимания.
Мы знаем, что он назвал историю Общества монструозности чушью после того, как его младший братик вернулся домой в слезах и рассказал ему о произошедшем или свою версию этой истории. Никто из нас не поверил в нее, мы предпочли проигнорировать слова членов Общества. Или даже не проигнорировать, а просто выждать и посмотреть, чем все закончится. На следующее утро после того, как Общество заявило о своем создании, К.Г. не пошел в школу. Он весь день и начало вечера сидел и ждал, когда микроавтобус привезет тех четверых. В конце концов микроавтобус приехал.
К.Г. даже не дождался, когда они выйдут. Он принялся кричать, угрожать, бить по микроавтобусу и колотил по нему до тех пор, пока тот не свернул на проезжую часть. Клянусь богом, он оставил вмятину на кузове – такие можно увидеть на банке с газировкой, а еще она напоминала скол на стене бразильского рынка. Мы не знали, было ли это случайностью или здесь существовала некая связь, а возможно, рассказанная Обществом история обладала какой-то особой силой, и слова его членов впоследствии должны были воплотиться в действия, но потом мы часто говорили о том, что все началось именно со вмятины, оставленной К.Г., что вмятина возникла в том самом месте, где впервые появился монстр. Микроавтобус уехал, а мы все смеялись и качали головами, пока К.Г. продолжал орать на участников Общества, срывал у них с плеч сумки с книгами, ставил им подножки, когда они, стараясь не обращать на него внимания, хотели уйти. А потом он обхватил своей толстой рукой мальчишку (который здорово вымахал, но все равно до К.Г. ему было еще далеко), слегка сжал его, несколько раз несильно ударил в живот, и как будто случайно, хотя на самом деле специально, стукнулся с ним лоб в лоб. И все это нападение произошло на коротком отрезке пути от угла, где их высадил микроавтобус, до переулка за рынком. Они остановились в переулке, словно приверженцы какой-нибудь секты, и принялись глазеть в пустоту. Мы не знаем, увидел ли К.Г. там что-нибудь. Он нам ничего не сказал. Общество предложило ему встретиться позже, тем же вечером на том же месте. Эти четверо также потребовали, чтобы он пришел один. Возможно, К.Г. видел монстра, видел нечто или почувствовал чье-то присутствие, а может быть, предложение было таким странным, неожиданным и звучало так грозно (он наверняка подумал: «Неужели они решили, будто смогут подкараулить меня в этом переулке и напасть?»), только он вдруг растерялся, не знал, что сказать или сделать, и потому ответил: «Ладно» и позволил им уйти, а сам остался у входа в переулок и не двинулся дальше.
Кое-кто видел, как К.Г. ушел после этого домой, а некоторые говорили, что он слонялся по городу. Кто-то видел, как он покупал вместе с друзьями буррито в такерии «У Розанны», а кто-то – как поздно вечером он стоял на углу у бразильского рынка. Сам я видел, как он ощупывал вмятину на стене. Точно, своими глазами видел. Но никто не видел, как он входил в переулок. Или выходил из него. С тех пор он исчез. Да, некоторые утверждали, что он попал в какую-то передрягу и не смог из нее выпутаться, а еще, что он сбежал, потому что многие сбегают или пропадают (и далеко не всегда по вине монстров). Кто-то говорил, что он теперь живет в другой части города у своих кузенов. С ним могло случиться что угодно.