На нее вполне могли положиться и друзья, и близкие. С годами ушла жестокая конкретика – о, как мы бескомпромиссны в молодости! Появилось желание, нет, не желание – способность примерить на себя чужую шкуру и понять чужую, чью-то, непонятную правду. И еще появилась способность оправдать, а не осудить или хотя бы понять вектор чужих побуждений и поступков. Рассталась ли она к середине жизни с иллюзиями? Вряд ли. Не до конца – воспитание…
Что касается любви, то любовь в итоге помогла ей выстоять. Тогда, когда почти уже не было сил – ни на что. Даже на саму жизнь. Было и такое.
И еще когда – иногда – ей встречаются редкие по нынешним временам палатки с вывеской «Пончики» и она отчетливо слышит запах подгоревшего масла и аромат сахарной пудры, в голове тотчас возникает смешной и нелепый словарный ряд: пончики, Азнавур, Балаклава.
«Господи, сколько в голове ерунды!» – с раздражением думает эта уже немолодая женщина. Она глубоко вдыхает знакомый с детства запах и ускоряет шаг. Только бы не остановиться! Ну не по возрасту эти соблазны и не по здоровью. Потом она замирает и останавливается. Резко разворачивается и, почти ненавидя себя, подходит к палатке. И несколько секунд мучительно думает: три или два? И опять не верит в победу здравого смысла над слабой человеческой натурой.