Другие пубертаты из “Недетского мира” в его возрасте и с его связями имели генеральские звезды и курировали олигархов со всеми вытекающими последствиями, а подполковник Курган сидел в небольшой комнатке и занимался всякой мелочью вроде меня. Что-то человеческое в нем было, доброе даже, поэтому, наверное. И как же он мог повлиять на мою судьбу и судьбу мира? Любопытно, очень любопытно. Ну что ж, как говорится, будем посмотреть…
– …Да нормально, Николай Егорыч, дома все нормально, по бизнесу вот только… Бегаю, кручусь, суечусь, а денег как не было, так и нет. В общем все, как всегда.
– Ну не прибедняйся, Иванушка, это карты слезу любят, а Москва слезам не верит. Москва верит наглым ухватистым прохвостам, как выясняется. Какие твои годы, пацан? Подожди, придет время, станешь еще олигархом и мне, старичку, на пенсию подкинешь. Ты же хороший парень, совестливый, подкинешь ведь?
– Было бы чего подкидывать, а так подкину, конечно.
– А глазки-то у тебя блестят… Придумал небось опять чего-нибудь? Ну давай колись, чего придумал? Здесь стены намоленные, здесь правду говорить нужно.
Удивительно, но Егорыч испытывал ко мне симпатию. Надо же, никогда бы не подумал. А сейчас, частично проникнув к нему в мозг, узнал. Нравился я ему. Молодой, симпатичный, толковый, не гад, что редко встречается. Других своих подопечных он и нагибал, бывало, и доил, как полагалось в его “Недетском мире”. А меня не мог, но главное – не хотел. Вроде как к сыну относился. Возможно, тогда, в 2013-м, без всяких нынешних технических средств, я тоже это чувствовал. Наверное, потому и рассказал ему о только что разработанном прототипе Sekretex.
– Выходит, это такой детектор лжи, что ли? – спросил меня на середине объяснений Егорыч.
– Ну вроде того, только лжи не другим, а себе. Мы же чаще всего самих себя обманываем. От этого в основном и страдаем.
– А как твоя штука узнает, что именно я хочу на самом деле?
– Секрет, – ответил я, улыбнувшись, – поэтому Sekretex и называется.
– Но-но, ты тут без шуток давай. Думай, где и что говоришь, – театрально нахмурился Егорыч.
– Да я не шучу, Николай Егорыч, просто объяснить трудно. Ну если очень сильно упрощать, там анкета есть из нескольких десятков вопросов, она определяет психотип человека.
– Кто же будет отвечать на несколько десятков? Торопятся все сейчас, нет, тухлая идея…
– Правильно мыслите, но анкета – это так, крючок да наживка, можно и не заполнять, мой поисковик собирает все данные о человеке в открытом доступе. Социальные сети, комментарии, Инстаграм, постановления судов, статьи, заметки, подписки. Но главное, когда вы начинаете им пользоваться, вы сами ему пищу для анализа даете. И чем больше пользуетесь, тем точнее анализ, а значит и результаты. Примерно через пару месяцев использования Sekretex знает о вас все, даже то, о чем вы сами не догадывались.
– То есть ты, мелкий паршивец, сделал этакое КГБ в миниатюре, да еще заставил людей на самих себя в него стучать? – удивился Егорыч.
– Ну если вам так легче понять, то да. Только я никого не заставляю. Люди сами, сами… потому что удобно… И все данные у меня зашифрованы по алгоритму, который даже я взломать не могу. Каждый раз новый случайный шифр. Поэтому не КГБ, а небольшой личный Зигмунд Фрейд и священник-исповедник в одном лице.
– Это как тебе удобнее, так и называй. Мы все тут, в “Недетском мире”, Зигмунды Фрейды и священники в одном лице Феликса Эдмундовича. И наш священный долг – лечить любимую родину от психических заболеваний. Мозги ей вправлять, родненькой, в нужную сторону. Но это я так, для красного словца, не обращай внимания… В общем, любопытная эта твоя штука. Ты мне ее на ноутбук установи, я поюзаю.
– Николай Егорыч, я установлю, конечно, но зачем вам? Сыворотка правды с детекторами лжи у вас и так имеются. А еще, говорят, в подвалах пытошные с палачами расположены. Вы и без моего поисковика все секреты узнаете, если нужно будет.
– Узнаем. Что нужно и что не нужно узнаем. Эх, Иванушка, не понимаешь ты нашего служения. Я, положим, помочь тебе мало чем могу. А вот насрать могу конкретно. Это же с незапамятных времен основа всего нашего русского бытия. Кто выше сидит, тот и насрать может. А за то, чтобы не насрали, дань платить положено. У меня дань крошечная. Мне просто знать нужно обо всех твоих закидонах. Служба такая. Да не бзди, Ванька, узнаю, пойму, что безопасно это для нашей Родины, – и заколачивай себе бабло на здоровье. Мне, опять-таки, на пенсион подкинешь, если не забудешь. И вообще, чем черт не шутит, может, полезной твоя штука окажется. А что? Вдруг поймет наш безбрежный русский человек про себя что-нибудь ценное? Например, то, что, при всей своей безбрежности, в отсутствие пастухов, его в рамках держащих, жить он не способен. То есть и способен вроде, но рушит все вокруг, в том числе и себя, и государство. Как думаешь, могут люди с помощью твоей штуки такое понять?
– Не знаю. Может, и могут.
– Вот мы и узнаем. Давай скачивай.
Я относился к желаниям Егорыча, как к придури строго чудаковатого дядюшки. Да, случались с ним время от времени приступы служебного рвения, но никогда они ни к чему не приводили. Человеком он был незлобивым, потому и застрял навечно в подполковниках. Угрожать угрожал, а пакостить не пакостил. Даже помогал иногда, подтаскивал мелкие заказы и решал мелкие проблемы. Поэтому я со спокойной душой скачал ему на компьютер сырой еще прототип Sekretex.
С этого момента темп представления у меня в голове значительно ускорился, производственная драма обернулась лихим триллером, и понеслось…
Сочащаяся медом фонарей ночная Москва. Вид из космоса или стратосферы. Масштаб стремительно увеличивается, и вот уже появляются башни Кремля, гостиница “Москва” и Исторический музей. Камера снижается, поворачивает к “Метрополю” и останавливается на Лубянской площади, ровно посередине между зданиями “Детского” и “Недетского” миров. В “Недетском мире” горит всего несколько окошек, к одному из них и устремляется камера. Окно быстро растет и вскоре занимает… нет не экран, а, пожалуй, всего меня. Опять захватывает дух от адреналинового прилива. Холодно. Я вижу, как со звоном колотятся о стекло маленькие снежинки. Одна из этих снежинок я. Страшно. Сейчас разобьюсь, наверное… Но каким-то чудом я просачиваюсь сквозь стекло, а потом через едва приметную щелочку в тяжелых портьерах проникаю в полутемный кабинетик Егорыча. На столе горит тусклая лампа с зеленым абажуром. Она освещает усталого подполковника с покрасневшими глазами, склонившегося над ноутбуком. Пиджак его висит на стуле, рукава белой рубашки неряшливо закатаны. Умаялся, бедняга, за айтишниками шустрыми надзирать. Нет, правда устал, я чувствую это, я как будто сам потягиваюсь и массирую отяжелевшие за день веки. Егорыч уже собирается выключить компьютер и идти домой, но вдруг замечает на мониторе смешной значок иконки Sekretex – алые вытянутые губы с приложенным к ним изящным женским пальчиком. Иконка манит Егорыча, чем-то напоминая ему эмблему родного ФСБ. Он передумывает уходить и щелкает мышкой. На белом экране появляется окошко – поиск со значком лупы. Под окошком расположен большой красный овал, где крупным шрифтом написано: “ЧТО ВЫ ХОТИТЕ”. Егорыча удивляет отсутствие вопросительного знака в конце предложения. Он грустно думает, что это больше похоже на сожаление: мол, что ж вы хотите, я-то что могу сделать… Что выросло, то выросло. Тем не менее подполковник решительно кликает по овалу. На экране медленно, со щелчками, как если бы кто-то печатал на машинке, появляется текст.
Здравствуйте, уважаемый Felix-waw007. Меня зовут Sekretex. Я найду все, что вы пожелаете…
– Денег найди, сука, – хмуро бурчит Егорыч, пока буквы появляются на мониторе.
Для того чтобы точно знать, что вы хотите, и даже предугадывать ваши желания, нам нужно познакомиться поближе.
– А конфеты, а кино, а поцеловать? Ишь ты, какой шустрый, сразу в постель тащишь…
Заполните, пожалуйста, анкету. Это займет у вас не больше 15 минут, но существенно повысит точность поиска. Заполнить анкету сейчас или сделать это позже? Да. Нет.
Егорыч раздраженно подводит курсор к “нет” и щелкает мышкой.
– Тоже мне, кадровик нашелся, анкету ему заполняй… – ворчит он себе под нос.
На экране тем временем продолжают появляться буквы.
Очень жаль, уважаемый Felix-waw007, хотя, с другой стороны, вы правы. Нам нужно присмотреться друг к другу. На это понадобится несколько недель. Я сообщу вам, когда кнопка “что вы хотите” будет активирована. А пока вы можете пользоваться мною, как простой поисковой машиной. Иногда я буду предлагать вам необычные варианты ответов на запросы. Не удивляйтесь. Ваша реакция поможет мне понять, чего вы действительно хотите. Надеюсь, мы с вами подружимся…
На несколько секунд буквы на экране замирают, но затем, после тщательно рассчитанной паузы, выскакивает еще одна фраза.
…И заполните все-таки анкету, когда будет время, это сэкономит нам время. Ха-ха-ха, время – время, каламбур☺
“Человечненько, – думает Егорыч, – очень даже мило, может и сработать, попробую”. Ради эксперимента он пишет в строке поиска: “купить Chivas Regal по минимальной цене в районе Лубянки”. Кликает по первой же ссылке, обнаруживает удовлетворившую его цену и отправляется покупать виски.
Следующие полтора часа я наблюдал картину тоскливых будней Егорыча. Они и впрямь были тоскливыми и состояли в основном из никому не нужной писанины. На каждое свое действие подполковник писал отчет. Даже про встречу со мной он накатал три страницы мелким одиннадцатым шрифтом. Sekretex он использовал преимущественно для проверки орфографии. Самый популярный запрос начинался со слов “как пишется…”. “Как пишется в последствии, вместе или раздельно?”, “Как пишется лево радикальный?”, “Как пишется не с наречиями?” Егорыч не любил, не знал и не очень хотел знать русский язык. А его начальник, генерал Овдеенко, напротив, язык знал, любил и жестко имел подчиненных за грамматические ошибки. Поэтому Егорыч, не доверяя автоматической проверке, обреченно отстукивал на клавиатуре: “Как пишется… как пишется… как пишется…” Для личных целей он пользовался поисковиком редко. В основном искал алкоголь. Недели через две на привычный вопрос, где купить дешевый скотч, вылез неожиданный ответ с адресом магазина, торгующего десертными французскими винами. Подполковник, естественно, решил проигнорировать европейскую сладкую гадость, но, когда ссылка появилась в пятый или шестой раз, он шутки ради все-таки купил бутылку сотерна. Продавец втюхал ему еще и баночку фуа-гра, сказав, что хорошо сочетается. Тот гастрономический и культурный шок, который испытал Егорыч после дегустации, в плохой литературе принято называть райским блаженством.