Заявление чудаковатого ученого никто бы не заметил, если бы на одно место из его статьи не обратил внимания один небольшой, но весьма прогрессивный феминистский сайт. Владелица интернет-ресурса позвонила профессору и спросила, не пропущено ли после слова “мужчин” слово “женщин”? Наверное, он хотел сказать, что приглашает мужчин и женщин?
– Нет, не хотел, – честно признался Расмуссен. – В нынешних условиях мне нужны крепкие здоровые мужчины. Нет у меня условий для женщин. Да и неизбежные романчики с мадмуазелями будут только отвлекать от дела.
Обалдевшая от невиданной наглости феминистка выложила слова профессора на своем прогрессивном сайте – и тут же вспучился грандиозный скандал. Ведущие новостей всех телекомпаний мира с удовольствием цитировали шокирующее высказывание. Но заодно они цитировали и заявление целиком. Не было на земле человека, который бы не услышал о выжившем из ума профессоре. Конечно, его лишили всех званий и прокляли даже в родной Швеции. Но это было уже не важно. Первыми вернулись самые преданные сотрудники, а за ними потянулась вереница таких же странных и отчаявшихся, как Расмуссен, людей. Не только ученые, но и упрямые механики, и замкнутые программисты, и восторженные дизайнеры, и суровые вояки, и просто медитирующая под травку молодежь с берегов Индийского океана. Всех их объединяло одно. Они не желали бессмысленно доживать в катящемся под откос мире. Они жаждали смысла. И профессор Расмуссен его им дал.
Со стороны пиратская обсерватория, а именно так ее окрестили склонные к подростковому романтизму мировые СМИ, больше всего напоминала затерянный в горах мужской монастырь. Утро начиналось в 6:30 с физических упражнений и медитации. После медитации наступало время завтрака. Место утренней молитвы занимало общее собрание в конференц-зале. Там оглашались планы на день и происходило нечто вроде политинформации. После общего собрания мужчины шли выполнять разнообразные работы. Работ было много и на любой вкус, но никто не занимался одним и тем же постоянно. Сам профессор Расмуссен периодически копался в огороде или возводил исполинский деревянный забор.
Люди трудились не за деньги и звания, а за идею. Они все противостояли поглотившему мир хаосу, они все многое потеряли, они все смотрели на звезды, и они все были равны. Огород, уход за скотом, стройка… Работали в охотку, учились еще охотнее. В основном, конечно, астрофизике, но не только ей: каждый передавал другим свои знания. Программирование, философия, кулинарные классы и еще десятки разнообразных курсов. Обязательных дисциплин было всего две – астрофизика и военное дело. Астрофизику преподавал лично Расмуссен и несколько его ближайших учеников. Рассказывал профессор интересно, объяснял понятно, а главное – сам так болел звездами, что сумел заразить остальных.
С военным делом поначалу обстояло сложнее, но, к счастью, в пиратской обсерватории весьма кстати появился русский наемник из частной военной компании по имени Данила. Он, как и большинство откликнувшихся на приглашение профессора, потерял многое, но, в отличие от остальных, еще и натурально потерял руку. Подорвался на мине в Ливии или Сирии – о подробностях Данила предпочитал не распространяться. Времена были смутные, племена вокруг обсерватории преимущественно дикие, а охрана у звездных братьев отсутствовала. Но Данила, с помощью одной руки и купленного по случаю на базаре калашникова, отразил нападение отмороженной банды местных оборванцев, чем заслужил уважительное прозвище Big Russian Dan. Он-то и занялся безопасностью звездных братьев, сколотив из них за пару месяцев вполне боеспособное войско.
Вообще, как ни парадоксально, научная работа Расмуссена с созданием Звездного городка значительно продвинулась. Он стоял на пороге великих открытий и за несколько лет сделал больше, чем за всю предыдущую жизнь. Еще в 2013-м Расмуссен с коллегами набрел на удивительную аномалию. Реликтовое излучение от Большого взрыва не было равномерным! Точнее сказать – обладало разной температурой в разных участках вселенной. А это означало, что Большой взрыв по меньшей мере не являлся взрывом. Взрыв – он и в точке сингулярности взрыв. И значит, должен распространяться одинаково во все стороны. Не распространялся. В принципе, раньше об этом тоже знали, но списывали на влияние случайных флуктуаций. Используя последние данные космических зондов, Расмуссен построил математическую модель, учитывающую все возможные причины, но аномалия так никуда и не делась. Более того: оказалось, что она выстроена вокруг некоей линии в центре вселенной и имеет явные, хотя и трудно объяснимые закономерности. Эту линию коллеги-ученые в шутку прозвали осью зла, потому что она буквально взрывала устоявшуюся теорию зарождения мира. Но потом человечество внезапно обезумело, и исследования постепенно сошли на нет. И вот сейчас с помощью своих звездных братьев, которых иные высокомерные коллеги-ученые иначе как сбродом и не называли, Расмуссену удалось доказать – ось зла без сомнений существует! Еще совсем немного – полгода, максимум год, – и картина сложится. И тогда они проникнут в Божий замысел, а если повезет, то и узрят самого Бога…
Вернувшись из ментальной разведки, Абхилаша крепко задумалась. Жизнь звездных братьев ей понравилась. Они не желали сходить с ума, как все кругом, – точнее, тоже сходили, но своим, особым и даже благородным способом. Однако если копнуть глубже… Сто отчаявшихся странных мужчин и она, тоже отчаявшаяся и странная. Что они могли дать друг другу? Хотя звезды… Учитель сказал, что ей нужно идти к звездам. Обсерватория по-любому лучше, чем напрашивающаяся аналогия с Голливудом. Так почему бы не попробовать? Придет, поживет в ближайшей деревне, присмотрится, а там решит, как быть.
Прийти оказалось нелегко. Путь лежал через нечеткую линию фронта между Индией и Пакистаном. Если бы не способность ментально выходить из физического тела на разведку, ее бы наверняка убили, а так всего лишь изнасиловали, когда она остановилась на ночлег в небольшой пальмовой роще. Причем даже не бандиты, а какие-то местные изголодавшиеся пастухи. Она лежала без сознания бревно бревном, пока душа пряталась среди верхушек пальм. Возможно поэтому пастухи особо не зверствовали: сделав свое паскудное дело, они смущенно удалились, укрыв ее опавшими пальмовыми листьями, чтобы не замерзла. Когда Абхилаша вернулась в свое оскверненное тело, оно напоминало навозную кучу. Пришлось пару суток медитировать, чтобы очиститься и предотвратить нежелательную беременность.
До ближайшего к обсерватории селения Абхилаша добралась через три месяца. Деревенька оказалась настолько крошечной, что попрошайничать, не привлекая к себе внимания, было совершенно невозможно. Она стучалась в хижины местных крестьян, мычала и знаками показывала, что готова на любую работу. Чаще всего ей не открывали, пару раз прогоняли и били палками, но в одном из дворов, где хозяйка была на последних сроках беременности, все-таки взяли помощницей – за скудный стол и кров в хлеву вместе с овцами.
Работы она не боялась, ее новая жизнь ничем в принципе не отличалась от первого года в школе йогов, прибавились только огород и уход за многочисленной домашней живностью. Бесконечный тяжелый физический труд, особый вид всем доступной медитации, помогал забыться. На второй план ушли даже звезды и цель собственного существования. О пиратской обсерватории Абхилаша решила пока не думать. Следовало слегка отупеть, вставать с петухами, ложиться затемно, в промежутке много работать по хозяйству. В таком режиме прана тратится только на поддержание тела, мозг пустеет, и это хорошо. В свободный от суеты ум приходят озарения. Ну или по крайней мере решения нерешаемых на первый взгляд задач.
Люди, у которых работала Абхилаша, даже по местным, заниженным меркам были очень бедны. Двое детей, скудное хозяйство и небольшой клочок земли на склоне горы, где выращивалась конопля на продажу. Да и этот клочок был арендован у наркобарыг, плативших за травку жалкие гроши. У других в деревне было по две-три жены, а у Абдулы – всего одна, вредная и страшная баба, на несколько лет его старше. За нее не пришлось выплачивать калым, наоборот, родители невесты еще и приданое дали – дырявую лачугу, где все они жили, и целую дюжину овец в придачу. Хозяйка сразу невзлюбила Абхилашу. Как та ни старалась – ходила вечно грязная, мычала, корчила дебильные рожи, – все равно не получалось у нее стать противнее мерзкой тетки. Пока хозяйка была еще на сносях и в первые недели после рождения ребенка она к работнице особо не приставала. Но оклемавшись после родов, сразу начала ругаться, кричать, а потом и поколачивать бывшую рок-звезду чем придется. Абхилаша относилась к этому равнодушно: что ей ор и слабые удары уродливого и себя не любящего существа? И потом, она же заслужила, за ту ночь в Людоведховене она и не такое заслужила… Увидев тупую покорность работницы, хозяйка поумерила пыл. Неинтересно лупить того, кто не сопротивляется. Но орать не перестала, чем сильно допекала своего мужа и господина Абдулу. Он даже избил ее пару раз. Не помогло. Во время экзекуций хозяйка орала еще сильнее.
Как бы там ни было, жизнь, несмотря на крики хозяйки, кудахтанье кур, блеянье овец и тяжелый рабский труд, вошла в свою колею. Прана медленно спускалась от головы, разум освобождался, а тело, наоборот, крепло. Абхилаша чувствовала – решение уже близко, но тут…
Но тут она решила помыться. В принципе она могла не мыться годами: владела техникой самоочищения, контролировала не только стук сердца и дыхание, но и работу любого своего внутреннего органа, могла по желанию вызывать и прекращать месячные, избавляться от зубного налета и даже сбрасывать кожу, как ящерица. Но для этого на несколько часов требовалось уйти в глубокую медитацию. Теоретически это было возможно, например, глубокой ночью, когда хозяева спали, практически же злая хозяйка пару раз за ночь ходила в хлев, где, по соседству с овцами и работницей, располагалась выгребная яма. Однажды хозяйка не застала в хлеву Абхилашу и устроила страшный скандал. Нажаловалась мужу, что немая калека на самом деле колдунья – мол, сидела на скале, смотрела на звезды и приманивала злых духов, чтобы погубить их семью. Абдула на всякий случай дал по зуботычине и жене, и работнице, на чем скандал и закончился.