— Значит, вот он в кого.
— Кто?
— Андрюша твой. Сатанинское орудие.
— Он был просто проблемным ребенком, как и твой.
— У моего диагноз! А твой — исчадие ада. «Ребенок Розмари» смотрела? И другие подобные фильмы? Твой муж Пашка, когда выпивал и переставал мыслить рационально, высказывал мнение о том, что тебя оплодотворил Сатана.
— Сразу двумя?
— А Господь послал благодать в лице Ксюши. Но он ошибался. Твой сын — копия тебя. Значит, ты нечистая сила. Демонесса какая-то!
— Когда же ты пришла к такому выводу?
— Я все эти годы не понимала, почему ты так магически действуешь на мужчин. И неважно, какого они возраста. Все твои ученики в тебя влюблялись. Как ты их заколдовывала? Муж мой тоже был от тебя без ума! Даже когда я выглядела идеально, он все равно на тебя поглядывал. И я решила соблазнить твоего Пашку. Это было несложно. Мы около года встречались, совокуплялись и общались. Андрюшу тогда ненавидел только Павел. Он моего сына не касался, поскольку был еще мал, и мне было все равно. Но твой муж постоянно твердил о том, что в его доме растет дитя Сатаны. Позже оказалось, что это почти правда. Андрюшу не зачал, а родил демон.
— Ты поэтому скинула его в люк?
— Ничего такого я не делала.
— Брось, Таня. Меня тоже ты столкнула, я узнала твои руки. И эти миленькие ботиночки… такие маленькие для большой женщины.
— Тебе нехорошо?
— Конечно. Ведь ты меня отравила. И сейчас закрываешь своим телом тревожную кнопку. — Она на самом деле встала так, чтобы Валя не дотянулась. А в стакан, который тщательно вымыла, налила воду. Бутылочку же с компотом убрала в пакет. — Ты таблетки, что Митюше покупаешь в интернете, растолкла и растворила?
— Да. И теперь ты точно сдохнешь. Я-то думала, что твоего демоненка истребила. Приехала из больницы, где Митюше щеку зашивали и оставили на ночь, смотрю — бежит. И к люку раскрытому. Встал возле него, смотрит вниз. Думает, прыгать или нет. Я и помогла. Толкнула. Увидела, что шмякнулся в лужу, потом люк на место вернула, чтобы нормальный человек не упал.
— Таня, я умираю, — прошептала Валя. — Позови врача.
Та как и не слышала.
— Все спокойно выдохнули, когда твой Анюся сгинул. Не только Митюша мой. И вроде бы все нормально пошло… Жили себе, не тужили. Но демоны тебя разбередили все же… На старости лет.
— Врача…
— Ты Митюшу соблазняла! Он из-за тебя убегал поутру из дома, чтобы увидеть в неглиже. Я все делала, чтобы он был удовлетворен. И игрушку в секс-шопе купила, и проститутку как-то вызвала… Сама тоже старалась. Так, руками, без всякого там инцеста… Но он все равно бежал к тебе! Чтобы просто обнять. Как это объяснить, кроме как дьявольской силой? А твоя игра на скрипке! Ты иногда такие звуки издавала, будто сам Сатана водил смычком. — Татьяна уже не могла остановиться. Ей хотелось выговориться. Тем более что ясно было, что та, кому она все это рассказывает, умирает. — Я в глазок видела, что ты побежала на улицу после того, как я сделала тебе замечание. И последовала за тобой. Зачем? Я тогда не понимала. Просто повиновалась инстинкту. Ты играла под козырьком рекламной тумбы, а я думала — что, если открыть тот люк, куда я скинула твоего сына? Это же почти путь в преисподнюю. Если ты оттуда, то направишься в нужном направлении. И я угадала, ты поперлась именно туда. И стояла, как и твой сын, на краю. Я столкнула! Потом, как двадцать пять лет назад, вернула люк на место. А когда обернулась, увидела дивное создание. Ангела или нет? Не знаю. Но оно было маленькое, хрупкое, в перьях. Мы посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись. Потом существо исчезло, а я пошла домой.
Валентина слышала голос, но плохо понимала смысл того, что ей говорят. Ее вырубало. Но она хваталась за остатки сознания, боясь уйти раньше, чем…
— Так, вы кто? — Это прибежал врач.
— Посетитель. Валюша спит, устала. Просила не беспокоить. А я уже ухожу.
— Боюсь, вам придется задержаться.
И тут Валентина поплыла.
Она поняла, что ее пыталась убить Таня, не сразу. Только после того, как та начала ей навязывать свой компот. Вспомнила руки и ноги той, кто ее столкнул. Сопоставила факты. И сначала лишь предположила, что это может быть Татьяна. На всякий случай написала эсэмэс дочери и своему доктору. А еще включила диктофон. После этого махнула компот с таблетками, которые должны были привести ее к коме и смерти, надеясь на то, что Татьяна разговорится. Сделала она это не столько для того, чтобы упечь за решетку преступницу, сколько чтобы отвести подозрения от сына…
Для всех он Аллигатор. Для дочки — Анюся. Для остальных — дитя Сатаны.
Для Валентины же малыш, что нуждался в ее любви и опеке больше, чем кто бы то ни было.
Эпилог
Валентину откачали. Купленные в Интернете таблетки оказались очень сильными. Но помощь пришла очень скоро (на что и был расчет), поэтому она всего лишь сутки проспала после промывания. Через неделю Валю выписали. Встречали ее дочка с будущим мужем. Тот был немного не в форме, с его лица не сошли синяки, и бок был утянут специальной повязкой, но машину вести мог.
Благодаря записи, сделанной на диктофон, Татьяна отправилась в СИЗО. Ей предъявили обвинение в покушении на убийство Валентины Григорьевны Катаевой. Митюшу забрала социальная служба. Как рассказывала баба Галя, в присутствии которой это происходило, дурачок сразу проникся любовью к женщине-инспектору и попытался залезть ей под пальто.
В итоге ему нашли интернат, где он вроде бы хорошо устроился. А его мать посадили. На пять лет (ей достался очень толковый адвокат). В общем-то ерунда. Можно выйти раньше за хорошее поведение. Татьяна не писала сыну писем, потому что он не умел читать. Зато рисовать начала. Сплошь демонов. А еще татуировки научилась набивать. Похудела. Нашла себе любимую женщину. И решила, что нужно остаться. Поэтому вела себя из ряда вон. Своего добилась, осталась на полный срок.
Аркадий увез Валентину к себе. Не сразу, поскольку он не мог долго оставаться в Москве, а она — из нее уезжать. Яворский устроил Валентину в клинику, где ей подлечили сломанные ноги. Но сразу сказали, что спина неоперабельна. И с руками ничего не поделаешь. Предлагали ванны и массаж, но что это? Как говорится, мертвому припарка. И все равно Валюша играла. Пусть и простейшие произведения. В свет они выходили вместе. Аркадий гордо сообщал, что с ним его женщина, но почему-то ему никто не верил. Валюша хихикала. И похлопывала Аркашу по плечу. Ей все нравилось. В том числе то, что мама ее мужчины считает его геем, партнером друга Рауля, прекрасного парня.
Отец Майи вскоре умер. Она наскребла денег, чтобы приехать на похороны. Товарищ, что жил в квартире с ее отцом, передал ей какие-то бумаги. Она не сразу их посмотрела. Оказалось, он купил на ее имя ТУ САМУЮ квартиру в Готическом квартале. Гия Абаладзе хотел, чтобы его дочь организовала там балетную студию и дети, что занимаются у нее, танцевали на крыше. Майя представляла, сколько стоила эта покупка. А вот где отец взял столько денег — нет. Предположила, что провернул какую-то крупную аферу. Не просто так скрывался!
А Аллигатор все это время жил суровой, почти армейской жизнью. Тренировался, и только. А если к нему подкатывали женщины, желающие секса (сразу виделся жест — кулак, по которому хлопают ладонью), делал вид, что не понимает, чего им надо.
Бой в Лас-Вегасе он выиграл. Порвал Бизона, как тузик грелку! И все благодаря птичке Колибри, что сидела на трибуне и болела за него. Майя сама позвонила, приехала и сказала свое коронное: «Ты такой красивый. Как Аллигатор!» А потом то, о чем он даже не мечтал: «Но мне хочется узнать, что скрывается под этой татуированной шкурой… Откройся мне, Захар!»
С Валентиной Аллигатор больше не виделся. Не желал. Он узнал о том, что не она столкнула его в люк, но все равно… Она не его мать. У него ее нет. Аллигатор, он же Захар Васильев, сирота.
Некий украинский рокер Илья Баршев после его сенсационной победы дал пару интервью, в которых заявил о том, что новый чемпион не тот, за кого себя выдает. Решил погреться в лучах чужой славы. Или, как сейчас говорят, хайпануть. Но Санта позвонил друзьям, те серьезно с ним поговорили, и Баршев заткнулся.
А в канализационном люке, давным-давно заваренном, продолжал обитать бомж по кличке Моцарт. Когда пропала его придворная музыкантша, он расстроился. Понимая, что менты будут шерстить местность, на время передислоцировался. Но когда все устаканилось, вернулся. Попивая водочку, он слушал Баха. Тот лично играл для него, пусть и в воображении.