Когда же в ночной мгле опять на мгновение вспыхнуло золотистое свечение, возвестившее, что директор Управления Порядка Пацифиса отбыл в свое время, гость покинул свой наблюдательный пункт, прихватив с собой пакетик с финиками, так и не доеденный бедолагой Коем. Незнакомец любил финики — то была одна из его многочисленных слабостей. Еще он любил убивать…
Вернувшись в палатку после разговора с Паулем, Шева пребывала в полной уверенности, что ее наконец оставят в покое, что никому больше не придет в голову вытащить ее на мороз и что она сможет как следует выспаться. Но Охотница ошиблась и в первом, и во втором, и в третьем.
Едва она нырнула в спальный мешок, как нервно запульсировало запястье. Беззвучно выругавшись, девушка обулась и на ощупь отыскала полог палатки.
— Айна, куда ты?
Опять Пауль!
— Спи! — велела Шева. — Мне надо по своим делам.
Мороз встретил девушку с прежней неласковостью. Луна переместилась вправо и висела над изогнутой спиной горного кряжа, намереваясь нырнуть вниз и исчезнуть. Шева заторопилась. Ей вовсе не хотелось блуждать в кромешной темноте по камням, где можно было запросто свернуть шею. Нажатием кнопки Охотница привела в действие спрятанный в наручных часах маяк. На циферблате проступило несколько цифр — направление и расстояние. Хорошо, что связному хватило ума телепортироваться неподалеку от лагеря. Оглянувшись, дабы удостовериться, что за ней никто не следит, Шева быстро зашагала по курсу, намеченному маяком. Вскоре впереди смутно проявился серебристый силуэт. Очевидно различив Шеву, посланец двинулся навстречу.
— Привет, Шева.
— Какая честь! — шепотом воскликнула девушка, узнав по голосу Сурта. — Я польщена таким вниманием к моей скромной персоне…
Сурт негромко рассмеялся, обдав Шеву рвотным запахом.
— Ты неисправима. Все паясничаешь!
— А что со мной станется?
— Что ты узнала? — Сурт быстро положил конец словесной перепалке и перешел к делу.
— Пока ничего определенного.
— Арктур никак не давал о себе знать?
Охотница покачала головой.
— Нет. Он затаился.
— Но ты считаешь, он среди этих людей?
— Думаю, да.
— Что ж, так даже проще. Держи. — Рука Шевы ощутила прикосновение чего-то твердого.
— Что это? — спросила Шева, прекрасно зная ответ.
— Излучатель.
— Зачем? У меня уже есть один.
— Не стоит рисковать. Сейчас мы спустимся в лагерь и уничтожим Арктура.
— Но как ты узнаешь, кто из них Арктур?
Шева почувствовала, что Сурт ухмыляется. Таким она его ненавидела.
— Какая разница? Жизнь десятка людей, тем более из прошлого, не стоит ровным счетом ничего в сравнении с судьбою мира.
— Но эти люди ни в чем не повинны! — напомнила Шева.
— Какая разница? — повторил Сурт.
Прекрасно зная, что взывать к совести директора Управления бесполезно, Шева решила воззвать к его здравому смыслу — прием, не однажды оправдавший себя.
— А возможные изменения на Отражениях? Ты забыл про них?!
— Их почти не будет. У этих людей нет судьбы. Всем им предстоит умереть через день. Так что, как видишь сама, ничто не меняется.
— Мне не нравится твое решение! — твердо сказала Шева.
Она знала, что Сурту наплевать на ее мнение, но ей было известно и то, что директор Управления имеет привычку переубеждать несогласного с ним. Такова была одна из слабостей Сурта, и Шева нередко пользовалась ею. Так и вышло. Придав голосу доверительные нотки, Сурт спросил:
— Почему? Ты стала сентиментальной? Или, быть может, ты не отдаешь себя отчета, сколь высока ставка в этой игре?
— Я все прекрасно понимаю, но то, что ты задумал, мне не по душе, — упрямо повторила Охотница. — Мы не вправе распоряжаться по собственному усмотрению судьбой людей из Отражения!
— Им все равно предстоит умереть!
— Пусть даже так. Всем нам предстоит умереть. Это не довод.
— Дура, они умрут через день! — со злобой процедил Сурт.
Шева давно не видела директора Управления таким разъяренным. Но и она могла показать коготки.
— Но этот день они вправе прожить! Не думаю, что Конгресс одобрит твои действия!
— Ты хочешь сказать, что доложишь обо всем Конгрессу?!
— Именно. И ты знаешь, что я сделаю это!
Сурт ответил не сразу. Какое-то время он нерешительно топтался на скрипящем снегу, искоса поглядывая на Шеву. Но та была настроена решительно, а Сурту было известно, как опасно дразнить Шеву, когда она закусила удила.
— Ладно, будь по-твоему. — Забрав протянутый Шевой излучатель, Сурт сунул его в карман комбинезона. — Сдается, кто-то из этих парней тебе небезразличен. Я ошибаюсь?
Шева пожала плечами.
— Какая разница! — ответила она словами Сурта.
— Никакой, если не считать, что своим упрямством ты даешь Арктуру шанс.
— Если бы я была уверена, что он действительно среди этих людей, я не задумываясь согласилась бы с твоим планом. Но у меня нет абсолютной уверенности.
— Где же в таком случае он? — спросил Сурт, обращаясь скорее к себе самому, чем к Шеве. — Мы следим за этим районом день и ночь и не зафиксировали перемещений ни во времени, ни в пространстве.
— Можно допустить, что он следует за нами.
— Исключено. Наши люди контролируют ситуацию. Кроме вас здесь никого нет.
— Ты хорошо знаешь Арктура? — Шева с усмешкой посмотрела на Сурта.
— К чему подобный вопрос?
— А к тому, что человеку, сумевшему сбежать из самой охраняемой в мире тюрьмы, не составит особого труда провести ваших ослов из наружного наблюдения.
Сурт не обиделся. Он знал цену каждому из своих сотрудников, и цена эта была разной.
— Что ж, здесь есть резон. Считай, что ты убедила меня ступить на стезю гуманизма.
— Я счастлива.
Судя по всему, Сурт не разделял ее чувств, но связываться с Шевой не желал.
— В таком случае возвращаемся к первоначальному плану. У меня есть дополнительная информация, но она, к сожалению, касается лишь полковника и его людей. На шерпов у нас ничего нет, но, возможно, завтра кое-что появится.
— Завтра мы будем в монастыре.
— Придется повременить. Мы подготовили новый маршрут, который займет лишний день. Ты сильно устала?
— Выдержу.
— В таком случае будем надеяться, что к завтрашнему вечеру мы сможем сообщить тебе кое-что новенькое. А пока попытайся вычислить Арктура с помощью тех сведений, какими располагаешь.
— Только этим и занимаюсь. Но Арктур просто так себя не выдаст.
— Знаю. Вот, держи. — Сурт передал Шеве металлическую горошину, которую надлежало вставить в ухо. — Если появится что-нибудь новое, я немедленно свяжусь с тобой. А теперь мне пора. Прощай. — Сурт легонько хлопнул Шеву по плечу.
— Прощай, — ответила она.
Директор Управления сделал шаг назад. Сверкнула вспышка, и фигура Сурта растаяла в золотистом столбе, оставив после себя лишь два отпечатка ног на снегу да запах озона. Какое-то время Шева глядела на его следы, потом повернулась и побрела к палатке, катая между пальцами металлическую горошину.
У остывшего костра сидел Пауль…
Как и требовал Сурт, Шева устроила так, что до монастыря Чэньдо путешественники добрались лишь на второй день после памятной ночи, полной разговоров, признаний, тайных встреч и невидимой смерти. Новое утро приветствовало путешественников ярким солнцем, а к полудню они, наконец, достигли желанной цели. Шева с облегчением вздохнула, когда за очередным перевалом появился сверкающий под солнечными лучами золоченый лепесток храма, а ее спутники разом повеселели. Прунц и его приятель, начисто позабыв о ругательствах, какими награждали Шеву накануне, принялись осыпать ее комплиментами, на лице полковника появилась улыбка, даже Раубен выглядел слегка смущенным, словно хотел попросить прощения у хрупкой проводницы, но до извинений так и не снизошел.
Караван спустился по тропе в ущелье. Здесь полковник велел сделать привал, дабы передохнуть перед последним подъемом. Запылал костерок, освобожденные от поклажи яки принялись разрывать копытами неглубокий снег в поисках чего-нибудь удобоваримого. Люди расселись на тюках, давая отдых утомленным ногам. Так уж вышло, что рядом с Шевой оказались полковник Шольц и Пауль. Какое-то время мужчины искоса поглядывали друг на друга, потом Шольц не выдержал.
— Пауль, мне кажется, тебе следует сходить за хворостом для костра. — Юноша открыл было рот, но полковник не позволил ему вымолвить и слова. — А я пока, с твоего позволения, переговорю с мисс Лурн. Нам надо кое-что решить.
Пауль насупился и вопросительно посмотрел на Шеву. Та лишь пожала плечами — что поделаешь. Помрачнев лицом, Пауль поднялся и направился к ближайшему склону.
Теперь Шева и полковник остались наедине. Все прочие участники экспедиции расположились чуть поодаль и не могли помешать разговору.
— Должен извиниться перед вами, Айна, — вполголоса произнес Шольц, пододвигаясь поближе к Шеве.
— За что?
— Вчера мне вдруг показалось, что вы обманули меня и не знаете дороги.
— Просто я неверно рассчитала расстояние.
— Теперь я вижу это. И потому приношу официальные извинения за себя и своих людей. Они вели себя непозволительно.
— Право, они не виноваты. Откуда им знать, что я понимаю все, о чем они говорят между собой.
Полковник усмехнулся.
— Это так, но тем не менее…
— Я принимаю ваши извинения, господин Шольц, — подвела итог Шева.
— Вот и хорошо. Дабы загладить свою вину, я сделаю вам небольшой… Geschenk[16].
— Подарок? — переспросила Шева, не до конца уяснившая смысл произнесенного Шольцем слова.
— Вот-вот, подарок. Это не кольцо с бриллиантом и не колье, которых вы, безусловно, заслуживаете. Это всего лишь…
Полковник извлек из кармана и протянул сверток, развернув который Шева обнаружила финики.
— Спасибо! — протянула она почти растроганно.