Тук-тук-тук — процедура примитивная, но надежная. Можно трансформировать кожный покров и мускулы, но нельзя избавиться от второго сердца. Посьерране хватали заподозренных в глухих переулках, спрятав лица под повязками. Большинство пугались и сопротивления не оказывали, но кое с кем пришлось повозиться. Здоровяк Вилибальд Пиркгеймер так хватил Зюта кулаком по затылку, что у того два дня звенело в ушах. Но и его они в конце концов скрутили. Вилибальд оказался обычным землянином.
Теперь надлежало дождаться, когда уйдут ночные гости, и проверить старика. Ведь на гравюре он рядом с ними, а значит, у мастера Альбрехта Дюрера будет повод поместить их вместе. Зют, Аквилон, Флурр и старик Каспар. Так его называл переболевший оспой трубач.
Они прождали до рассвета, но безрезультатно. Всю ночь шумело странное сборище в лагере комедиантов и разошлось лишь под утро. Всю ночь выл одинокий волк под крепостной стеной.
Стражи пытались подстеречь старика комедианта не день и не два. Но им фатально не везло. Старик ни на минуту не оставался один и всего раз вышел за пределы лагеря. В сопровождении двух товарищей он посетил лавку кузнеца Мартина, о чем-то переговорил с хозяином и вскоре с довольным видом вышел. Его помощники несли объемистые тюки.
Желая посмотреть, как отреагирует Каспар, увидев посьерранина, Зют пошел навстречу старику, глядя прямо ему в глаза. Комедиант ответил равнодушным взглядом, ничем не выдав себя.
Ночные сборища продолжались, но бурных обсуждений и криков становилось все меньше. Среди членов таинственного братства установилось некое подобие дисциплины.
Тот день начался обычно. Проследив целое утро из кустов за стариком Каспаром, посьерране возвратились в дом вдовы Шельзе к обеду.
В столовой витал сытный запах жаркого. Раскрасневшаяся вдова накрывала на стол. Мастер Михаэль Гартунг важно восседал на месте хозяина дома. При виде Зюта и Аквилона он недовольно поморщился. Он искал своих слуг утром и, как обычно в последние дни, не нашел их, а не найдя, махнул рукой — черт с ними!..
Свят! Свят! Не поминай имя нечистого всуе! Флурр осенил живот мелким крестом. Надо бы поругать этих бездельников. Поругать или нет? Мастер Михаэль подумал и решил не тратить попусту слов. К чему портить настроение перед обедом?!
Словно уловив мысли Михаэля-Флурра, вдова Шельзе внесла большую суповую мису с куриным, с корешками и зеленью, бульоном. Поставив мису на стол, она разлила die Suppe[60] по фаянсовым тарелкам. Мастер Михаэль встал, отодвинул стул и чинно перекрестился. Зют и Аквилон изобразили движение пальцами, вдова Шельзе пробормотала короткую молитву.
Сели. Флурр продолжал исполнять роль хозяина. Он стукнул ложкой о край тарелки — начали! Ели с аппетитом. И раньше не отличавшийся хорошими манерами, а теперь еще и приобретший все пороки бюргера, Флурр чавкал, жадно откусывая большие куски хлеба. Изо рта его капало, на бороде висели неопрятные крошки. Перестав употреблять ганьшу, Флурр стал много есть и стремительно толстел. У новоявленного купца появилось приметное брюшко, хотя очерченное жидкой бородкой лицо по-прежнему оставалось худощавым.
— М-м-м, м-м-м… — Мыча от удовольствия, мастер Гартунг опростал тарелку.
Вдова, успевшая привыкнуть к его аппетиту, наполнила тарелку вновь. Пока Зют и Аквилон доели свои порции, Флурр успел уничтожить добавку дважды. Живот его заметно разбух, но это было лишь начало.
Вдова вспорхнула со стула и принесла жаркое. Приказчики получили по кусочку, мастер Михаэль — четыре, и все побольше. Стремительно очистив тарелку от жаркого, Флурр вытер губы скатертью и с кряхтеньем откинулся на покатую спинку стула. Вот теперь он был вполне доволен жизнью, и его потянуло на умные разговоры.
— Так о чем вы мне рассказывали, фрау Марта? — лениво произнес он, делая глоток доброго пива.
— О чем? — Толстуха льстиво хихикнула. — Да я уже позабыла, герр Михаэль.
— Вы говорили о каких-то ужасных крестьянах.
— Ах да! — Вдова смахнула со стола крошки, после чего налила себе пива. — Какой-то Союз Башмака. Бунтари-крестьяне. Хотят разделить землю. А разве вы не слышали о них? Говорят, бунтовщики жгли имения около вашего родного Мюнстера.
— Да? — Флурр задумчиво провел пятерней по лбу. Метемпсиходенный анализатор не соизволил вложить в его голову информацию о бунтовщиках. — Не слыхал… Не слыхал. В Нюрнберге, по-моему, все спокойно.
— Да, — подтвердила вдова. — Но Совет Сорока распорядился на всякий случай собрать ополчение и назначил его командиром господина Пиркгеймера.
— Пиркгеймера? — Михаэль Гартунг был богат, но не знатен, и, как каждый плебей, заискивал перед городской знатью. — Если ополчение доверено герру Вилибальду, я спокоен. Он ein erfahrener Soldat[61].
Вдова Шельзе кивнула и принялась убирать со стола. Зют и Аквилон потягивали пиво, со скучающим видом разглядывая недорогие кубки, бережно хранимые за стеклом массивного дубового шкафа. Флурр тяжело дышал, под потолком тонко звенела сонная муха.
— Сусанна прибегала опять, — между прочим сообщила вдова Шельзе, внося новый жбан пива.
Аквилон равнодушно промолчал.
— Славная девушка! — продолжила вдова, явно испытывавшая желание сосватать девушку за белокурого слугу мастера Гартунга. — Генрих Грей вот уже пять лет в ней души не чает!
— Почему пять лет? — полюбопытствовал Флурр.
Хозяйка присела к столу и пояснила:
— Сусанна живет в семье Грея всего пять лет.
— Пять?! — воскликнул Зют, отрываясь от созерцания пивной пены.
— Да, пять. Сусанна — не родная дочь Греев. Она появилась в городе после эпидемии чумы. Родители ее, видно, умерли.
— Что значит: видно? — Зют старался выглядеть равнодушным, но, будь Аквилон повнимательней, он заметил бы, что глаза коммодора оживленно поблескивают.
— От перенесенных страданий бедняжка чуть повредилась умом. Она начисто забыла, откуда родом и кто ее родители. Девочка понравилась Греям, которые не имели детей, и они удочерили ее. И с тех пор ни разу не пожалели об этом!
Вдова победоносно посмотрела на Аквилона, словно желая сказать: вот она какая, а ты еще раздумываешь!
Зют резко отставил кружку. Так резко, что пиво плеснуло на стол.
— Любопытно! — прошептал он. В глазах коммодора играли искорки. И он поспешно опустил взгляд вниз, утопив их блеск в кружке с пивом. Он надеялся, что Аквилон ничего не заметил и, главное, ничего не понял.
Комедиант Каспар мог спокойно заниматься своими бунтовскими делами. Отныне Зюта интересовала другая особа.
Зют подстерег Сусанну у моста через Пегниц. Каблучки отбивали звонкую дробь по мостовой, когда он схватил ее под руку и утащил в кусты.
— Ты что? — Девушка с удивлением, чуть с испугом взирала на мрачную физиономию Бородатого Генриха.
— Кончай ломать комедию! — посоветовал Зют.
Маска недоумения медленно сползала с лица Сусанны, сменяясь решительным злым выражением. Внезапно девушка ударила Генриха ногой в пах и бросилась бежать. Но посьерранин был готов к подобному повороту событий. Одним прыжком он дотянулся до беглянки, сбил ее и навалился сверху.
Так и есть! Тук-тук-тук-тук! — дробно стучали молоточки двух сердец.
Злобно ощерившись, Зют скомкал лицо девушки пальцами, оставляя на нежных щеках красные полосы. Сусанна отбивалась молча, потом негромко вскрикнула.
— Я все-таки поймал тебя!
— Да, — была вынуждена согласиться беглянка. — Ты оказался умнее, чем я думала.
— Кто ты?
Вместо ответа, Сусанна начала трансформировать лицо. Щеки, глаза, губы расплылись неясными линиями, меняя свои очертания. Прошло несколько мгновений, и на Зюта смотрела очаровательная Ленла Гиль.
— Я так и думал! — выдохнул астронавт.
— Руки! — приказала девушка.
Зют машинально разжал пальцы, выпуская ее из своих объятий. Ленла встала, отряхнула прилипшие к платью травинки и спокойно, с чувством превосходства посмотрела на Зюта.
— Так это ты! — не в силах примириться с ужасным открытием выдавил астронавт. — Но почему?!
Девушка улыбалась, ничего не отвечая.
— Ты знаешь, что тебя ждет?
— Да. Смерть на площади перед Дворцом Трех Добродетелей. Но лишь в том случае, если ты выдашь меня.
— Что значит — если выдашь?! — возмутился посьерранин. — Ты полагаешь, я могу поступить иначе?!
Ленла улыбнулась.
— Твои глаза говорят о том, что ты поступишь иначе.
— Изменить долгу? Изменить присяге? — Зют резко поднялся. — Нет! Пойдем! — Он схватил девушку за руку.
— Подумай… — Взгляд красавицы пронзил сердце астронавта. — Ты можешь выбирать. Да — и тебя будет терзать раскаяние, всю твою жизнь будет. Нет — и мы будем счастливы вместе.
Как и несколькими мгновениями прежде, Зют медленно разжал пальцы. Его лицо выражало сомнение.
— Допустим, я хочу сказать нет, — после длительной паузы нерешительно выговорил он. — Но каков выход? Что ты предлагаешь?!
— Все просто, — ответила Ленла. — Убей комедианта Каспара. Убеди своих друзей, что беглец прячется под его маской.
— Но у Каспара одно сердце!
Девушка жестко усмехнулась.
— Убей его так, чтобы у него вообще не осталось сердца!
— Хорошо, допустим, я сделаю это. А что мне делать дальше? Остаться с тобой на этой планете?
— Зачем? Я собираюсь вернуться в Пацифис. Ведь недаром вы очутились здесь.
— Как? В качестве землянки? Но биоанализ покажет твою идентичность с Ленлой Гиль!
— Нет. — Девушка медленно провела руками по волне рыжеватых волос. При этом ее тело изогнулось столь сладострастной дугой, что у Зюта пересохло в горле. — Я вернусь посьерранином.
Астронавт удивленно вскинул брови, но тут же понял.
— Вместо кого-то из нас? — полуутвердительно спросил он.
— Вместо Аквилона. Он более других подходит для этой цели.