Начало мероприятия ознаменовала довольно скупая речь директора, что безусловно, для нас, было одним из его немногих положительных качеств. Поприветствовав собравшихся, Тимофей Степанович объявил, что результат текущих соревнований для многих будет ни много ни мало аттестатом качества. Призвал биться честно и стремиться к здоровой конкуренции, а спортивную злость держать в узде.
Следом ко мне подошла наш куратор и объявила, что я буду биться в турнирной сетке восьмиклассников, а Максим на класс меньше. Чем это было обусловлено, я понимал — в том, что произойдёт если мы будем сражаться против своих одноклассников, интриги ни для кого не было. Поэтому я лишь молча кивнул и занял место на одном из кресел, где мы всей нашей компанией ожидали начала соревнований.
Турнир было решено проводить параллельно в два этапа: первый для средней школы, где будут биться ребята с пятого по восьмой класс, и второй, уже для старшеклассников. Соответственно, под младшие классы были отведены две из трёх установленных в большом зале арен. Сам зал представлял собой огромное по своей площади помещение, вмещающее по моим прикидкам целых два баскетбольных поля. Зрительские трибуны были расположены по типу амфитеатра, что предполагало хороший обзор на проходящие поединки из любой точки этого помещения. В этом зале, кстати, обычно тренировались именно ребята старших классов, нам же были отведены более компактные помещения.
Правила были простые, их нам ещё до самого старта довёл распорядитель мероприятия. Из важного — второе поражение на турнире будет означать вылет. А также, помимо этого был запрет на пользование телекинезом или природным даром, остальное всё стандартно.
Первым из нашей компании вышел биться Юра. Учитывая, что все ребята являлись не только моими друзьями, но и в какой-то мере были моими подопечными, я следил за выступлением каждого из них.
Юрка не подвёл: несколько раз увернулся, подловил на контратаке и сбил с ног оппонента, следом же приставив учебный меч к его горлу. Такое положение, несмотря на ещё не пробитый барьер, судья засчитывал за поражение. Оно и неудивительно, ведь цель соревнований проверить навыки владения мечом учащихся, а не найти у кого толще барьер и больше запас маны. Хотя, при примерно равном мастерстве бойцов, решающим фактором, на мой взгляд, будет именно второе.
Момент безусловно спорный, но организаторов можно было понять — в противном случае, учитывая то, что телекинезом и даром пользоваться нельзя, а клинки нам выдали хоть и стальные, но затупленные, бои могли очень серьёзно затянуться.
В следующей же схватке бился Ваня. Он уже с самого начала серьёзно нервничал и волновался, поэтому когда парнишка с первых секунд выбросил в сторону противника самый настоящий град ударов, часто и сильно махая клинком, вкладываясь при этом почти в каждый удар, я не удивился. К нашей общей радости, фортуна оказалась на его стороне и текущий противник ничего ему противопоставить не смог. Победу присудили Ване.
— Устал? Запыхался, вижу.
— Ага! — довольно бросил товарищ. — Видал?
— Я тебя огорчу. Тебе стоит успокоиться и постараться провести следующий бой более сдержанно. Биться с умом.
Наставляя товарища, я поймал себя на мысли, что несмотря на то, что говорю очевидные и правильные вещи, звучу для него весьма неубедительно.
— Но победил же! — возразил мне сосед.
Отвечать я ему не стал. Говорить Ване, что ему просто повезло, тем более при окружающих, не только обесценить победу товарища, но и его обидеть.
Вышедший на бой через пятнадцать минут Степан, напротив, показал отличный результат. Парень вначале отработал вторым номером, а когда заметил, что соперник устал, провел одну молниеносную атаку, в следствие которой его противник остался сначала без клинка, а следом и на спине.
Что же касалось Маши, то с девчонками было все интереснее. Во-первых, несмотря на то, что отдельных категорий у них не было, по словам всё того же куратора, пока в турнирной таблице есть девушки биться они будут только между собой. По крайней мере до четвертьфинала. А далее уже как повезёт.
Соперница Маше попалась достаточно слабая, поэтому результат поединка был понятен всем с самого начала. Но несмотря на мои ожидания, что бои в этой возрастной категории буду ну прям совсем детскими, многие ребята смогли удивить меня весьма положительным образом.
Бой Максима мне посмотреть не довелось. Так совпало, что сначала на одну из арен вызвали меня, и следом же, на другую, товарища.
Оглядев своего соперника, я отметил незнакомый герб на его груди. Принадлежность к благородным была на лицо, но к кому конкретно, мне было неизвестно. Впрочем, так ли это важно?
Приняв из рук инструктора, который будет судить нашу схватку, оружие, я поудобнее перехватил клинок и сделал несколько шагов к центру импровизированной арены.
— Слушайте мои команды. За грубое нарушение правил — дисквалификация. Начинаете и самое главное заканчиваете, строго по моему сигналу. — произнёс арбитр стандартную речь.
Удостоверившись, что мы его услышали, мужчина скомандовал разойтись на три шага в сторону друг от друга, после чего дал старт поединку.
Медленно приблизившись к противнику, я, не дожидаясь пока он сам решит атаковать, выбросил первый пробный удар. Соперник легко принял размашистый удар на меч и тут же контратаковал, обрушивая мне на голову свой клинок сверху вниз. Уворачиваясь от целой серии рубящих ударов, я сделал небольшой шаг в сторону и прокручиваясь на выставленной вперёд ноге, с разворота вдарил оппоненту по голове так сильно, что тот, по ходу своего движения напоровшись на летящий в голову клинок, упал задницей на деревянные полы арены. Не будь у него сейчас барьера и как пить дать, парнишка бы лишился верхней части своей головы.
Судя по ошарашенному лицу оппонента, он совсем не ожидал такого поворота событий и в целом даже не понял, что толком произошло. Пока соперник приходил в себя и пытался подняться на ноги, я сделал два шага в его сторону и выбив ударом ноги оружие из его рук, приставил меч к его шее. Арбитр засчитал победу.
Кивнув поднявшемуся таки на ноги сопернику, я развернулся и направился в сторону наблюдавших за боем со зрительских трибун друзьям. Те встречали меня, впрочем, как и каждого из нашей компании, кому удалось удачно выступить, бурными овациями и радостными возгласами поздравлений.
— Ну что, пока что наша группировка не ударила в грязь лицом. — улыбнулся я, параллельно отмечая возвращающегося с победой Максима.
— Так держать!
Алина лишь грустно улыбалась и судя по лицу, немного жалела, что в соревнованиях ей участвовать не довелось. В конце концов, эмоции даёт и само участие, а не только лишь победа.
В течение всего сегодняшнего дня, каждый из нас выступил ещё по одному разу. И все, кроме Вани одержали победу в своём бою, поэтому возвращались в жилой корпус мы в довольно приподнятом настроении.
Впереди было ещё несколько дней соревнований и, соответственно, некоторых послаблений касаемо остальных занятий — все послеобеденные тренировки на этот период времени были отменены.
Вернувшись с ужина, отбросил в сторону все мысли об отдыхе и обратился к демонице.
— Кали, я хочу проведать ту девчонку. Перенеси меня.
Глава 8
— Зачем она вам, господин? — удивилась демоница, обычно не задававшая лишних вопросов.
— Надо. — бросил я, не желая приучать её обсуждать мои приказы.
Кали послушно кивнула головой и перенесла меня в больницу, куда днём ранее притащила спасённую нами девчонку. Пока я находился в одной из туалетных кабинок, демоница летала по больнице в поисках нашей цели. Мной же было предусмотрительно принято решение от этого аттракциона отказаться — не самое приятное это занятие, несмотря на то, что за прошедшие годы я уже немало привык к подобным перемещениям.
Через пять минут я стоял напротив койки в обычной больничной палате на одного человека. К девушке, лежавшей на ней, были подсоединены какие-то приборы, а сама она, вся бледная и с несколькими ссадинами на лице, лежала перед нами с закрытыми глазами.
— Она выживет?
— Я не лекарь, господин. — приближаясь к койке произнесла демоница. — Но вид у неё плачевный. А ещё она не спит, а находится в коме.
— И как ты это поняла?
— Вижу. — кивнула перед собой Кали так, будто девчонка находится перед ней, а не на кровати. — Мне кажется, что даже если она очнётся, прежним человеком ей уже не быть.
— После того, что с ней произошло, никто бы прежним не остался. — резонно заметил я.
Ублюдки, надругавшиеся над телом бедняжки, не ограничивались одним лишь сексуальным насилием. И мне было искренне жаль, что им досталась лёгкая и быстрая смерть из-за того, что я не сдержался. Они её не заслужили.
— Я имела ввиду, что она помутнела рассудком. Ей лучше умереть.
Со злостью оглядев демоницу, я сплюнул и от бессилия сжал кулаки. Сострадание и эмпатия для бесовки были крайне нехарактерными качествами, и в такие секунды это дико раздражало. Впрочем, ждать от существа её порядка и происхождения обратного, было бы верхом наивности.
— Добрее надо быть, Кали. Добрее. — бросил я, всё же не выдержав.
— Доброта делает нас слабыми и уязвимыми.
— Поэтому, по-настоящему добрым может себе позволить быть только очень сильный. Оскотиниться много труда не надо.
— Как скажете, господин.
— Уноси меня отсюда.
— Ну что, ты хотя бы сегодня нас не опозорил? — произнёс мужчина, оглядывая вошедшего в помещение сына.
Посередине комнаты стоял большой стол на двадцать персон, но занятых мест было всего три. Само помещение буквально пестрило от роскоши: окна были обрамлены лепниной, стены украшены росписями ненавязчиво отражающими предназначение помещения, а именно приём пищи, а пол устлан ромбовидной плиткой. Дополняла интерьер покрытая тёмным лаком шикарная резная мебель, являющаяся по совместительству главным атрибутом комнаты.