— Рад, что смог помочь вернуть их.
Князь внимательно посмотрел на меня.
— Это ценный подарок. Спасибо, Алексей.
— Рад, что получилось Вам угодить, — кивнув, бросил я в ответ.
Воронцов также благодарно кивнул. Настя и вовсе смотрела на меня шокированным взглядом.
Следом мы обменялись ещё несколькими любезностями, после чего я направился назад к своему столу к Меншиковым. Вечер продолжался, и как и ожидалось, он многое изменил в текущем раскладе. Ко всему прочему, осталось только вскрыть конверт от императора и наконец понять, чего он от меня хочет.
Глава 8
Собравшиеся сидели напротив меня в напряжённом молчании. За массивным дубовым столом находились все, кто был мне верен и дорог: Святогор сидел сбоку, суровым взглядом буравя карту под своими руками. Максим и Степан находились напротив, обмениваясь тихими репликами, также уперевшись взглядами в стол. На диванах расположились остальные бойцы службы безопасности, которых в общей мере сейчас было десять человек. Что же касалось Виктории, то она расположилась несколько в стороне, как всегда уткнувшись в какой-то учебник. Правда, при этом, княжна нет-нет да поглядывала в нашу сторону.
Я положил на стол тонкий конверт с восковой печатью и, оглядев собравшихся, произнёс:
— Вчера вечером мне передали письмо от императора. Тон у него, скажу честно, весьма недвусмысленный, — бросил я с улыбкой, что автоматически передалось почти всем присутствующим. — Корона считает, что война с Пожарскими зашла слишком далеко и фактически выходит за грани допустимого. Романовы кратко уведомили меня, что дают нам три дня — три, — повторил я, оглядев присутствующих, — чтобы завершить все боевые действия. После этого нас вызовут в Кремль для обсуждения и подписания мирного договора.
Слова повисли в тишине, заставив каждого напряжённо вслушиваться. Максим поднял бровь и задумчиво постучал пальцем по столу.
— Полагаю, это значит, что Пожарские тоже получили подобное послание, — заметил он. — Думаю, они там не меньше нашего теперь озадачены и без дела уж точно не сидят.
— Абсолютно верно, — тут же кивнул я на слова друга. — Более того, по тем данным, что я получил от Меншиковых, есть основания предполагать, что они либо знали, либо предугадывали такой вариант развития событий. Мне доложили, что противник окапывается в ключевых крепостях, стягивая туда людей и технику.
Святогор сдвинул брови, бросив в мою сторону как всегда серьёзный взгляд.
— Значит, у нас есть только три дня, чтобы поставить точку, — произнёс он глухим голосом.
— А что будет, если кто-то из нас не согласится? — подал голос Степан, сидевший до этого молча.
Всем и так было ясно, что ничего хорошего такой ход решившим дерзнуть короне не сулит, но я всё же захотел внести в этот вопрос однозначную ясность.
— В случае отказа какой-либо из сторон подчиниться, Романовы, как, думаю, и добрая половина империи, автоматически примут сторону оппонента. Последствия таких мер, думаю, всем понятны без лишних объяснений.
Я откинулся на спинку стула и на миг задумался, внимательно всматриваясь в лица друзей и соратников. Усталость сказывалась на каждом, но за этим переутомлением я видел стойкость и решимость — те качества, которые заставляли нас идти вперёд, несмотря ни на что.
— Что я могу сказать… — взял слово Святогор. — Мы так и так готовились к атаке. Существенно ничего не изменилось. Уже завтра у нас будет всё готово.
— В целом, всё верно. Поэтому оставшиеся дни ожидаю видеть на ваших лицах исключительно счастливые улыбки. А то сидите тут какие-то смурные все… — произнёс я, усмехнувшись. — На днях всё закончится, и при правильном раскладе событий, мы наконец-то сможем выйти из подполья.
— О, да-а… — довольно протянул Степан и, театрально вздохнув, добавил: — Мы наконец-то вернёмся в свою общажку… а то мне, если честно, уже осточертела вся эта изысканная роскошь.
— Готов попрощаться с этой шикарной кроваткой? — кивнул в сторону моего временного спального места Максим, поддерживая шутку друга.
— Готов, — улыбнувшись, бросил я.
Народ стал обмениваться шутками и смотреть на грядущие события в исключительно положительном ключе. Я этому был рад — подготовка к операции не должна была проходить так, будто впереди нас ждёт казнь. Боевой дух и настрой решают!
Но внезапно, весь этот шум прервался лёгким шорохом. Виктория подняла руку, привлекая не только моё внимание, но и почти всех присутствующих. Её лицо было бледным, но глаза горели решимостью и тревогой одновременно.
— Кх-кх… Алексей, — скромно начала она, глядя мне в глаза, — если ты не против, я хотела бы помочь.
В комнате вмиг повисло напряжённое молчание. Степан со скептическим видом покачал головой, а Святогор, сидевший сбоку, и вовсе посмотрел на девушку как на умалишённую.
— Я не думаю, что ты сможешь нам как-то помочь на поле боя, — произнёс я, оглядывая девушку, — или мы тебе за пару дней так надоели, что ты вдруг решила самоубиться?
— С желанием жить у меня всё в порядке, — немного насупившись, пробурчала девушка, и следом, более спокойно добавила: — Более того, я отлично понимаю, что если с тобой вдруг что-то случится, то я останусь одна и мне уже будет не избежать встречи с семьёй. К слову, я и не прошусь в самое пекло. Могу оказать помощь в бою со стороны или, если ты так против, то хотя бы советом.
— Советом? — нахмурившись, бросил я, и следом усмехнувшись, произнёс: — Имеешь опыт планирования боевых операций?
— Советом, — ничуть не смущаясь, ответила княжна, и следом поочерёдно оглядев меня с дядей, промолвила: — Не имею, но я слышала, что вы обсуждали удар по родовому имению Пожарских.
— Подслушиваешь наши планы? — улыбнулся Степан, но взгляд его был серьёзен.
К слову, этого я точно не боялся, иначе бы не позволил Светлицкой находиться в эту минуту в одном с нами помещении. Просто было понятно, что даже обладая всей полнотой знаний о наших планах, поделиться этим с кем-то она точно не сможет.
— А ещё я в курсе того, как совсем недавно вы уже пытались нанести по нему удар авиабомбами, — не реагируя на слова моего товарища, продолжила Виктория.
— Почему же «пытались»? — продолжил уже я. — Вполне себе сделали это.
— И как результат? Хоть что-то удалось разрушить?
На этих словах все присутствующие в помещении переглянулись. Аластор с дядей хмуро оглядели Светлицкую, Стёпа не удержался от улыбки, а мы с Максимом предпочли свои эмоции никак не демонстрировать.
— Результат на тот момент…
— Нулевой, — закончила за мной девушка.
Хотелось, конечно, что-то возразить, из разряда «Мы вынесли врагу предупреждение» или «Дали им понять, что с нами шутки плохи», но объективно я понимал, что Светлицкая права.
— Ну почему же нулевой, — вмешался в разговор дядя. — Благодаря той атаке мы узнали, что их дворец накрыт защитным барьером. Стало ясно, что в лоб его атаковать таким образом бессмысленно.
— У любого княжеского рода дворцы и резиденции защищены барьерами, — в тон дяде ответила Виктория. — Только вот Пожарские являются одними из немногих кланов, чьи дома стоят столетиями и имеют славу неразрушимых крепостей.
Переглянувшись с дядей, отметил его лёгкий кивок. Следом переведя взгляд на девушку, я оглядел её уже совсем по-новому. Стоило признать, что она была не похожа на обычную аристократку, которая разбирается и интересуется только цацками, да барахлом.
— Кажется, ты предлагала совет, — наконец нарушил тишину я, отмечая как при всём сказанном Вика немного стушевалась и опустила взгляд, в ожидании моей реакции.
— Совет… — тут же оживилась княжна, и следом нахмурившись, подошла к столу.
С самого раннего субботнего утра здесь было развёрнуто несколько карт местности, на которых располагались интересующие нас объекты Пожарских. Вставшая напротив Виктория устремила свой взгляд сначала на одну карту, затем на другую, и следом на третью, на ней же и остановившись.
Убирая спадающие пряди волос за уши, княжна повела пальцем по условным знакам и изображениям, сосредоточив своё внимание на каком-то архитектурном объекте.
— Скульптура Прометея, — произнесла она, указав в одну точку и следом подняв на меня взгляд.
— Да, есть там такая статуя, — согласно кивнул дядя.
— Скульптура, — скромно поправила девушка, не решаясь поднять на него взгляд. — Дом охраняют два огромных артефакта. Один расположен непосредственно внутри его стен, другой, как предполагали наши учителя — вмонтирован в постамент под Прометеем.
— Полагаю, скульптура, — подчеркнув это слово, начал Максим, — также накрыта барьером, и ракетный удар по ней дело не решит.
— Это логично, — кивнула княжна, — они друг друга прикрывают. Такая система.
В комнате повисла гробовая тишина, во время которой все мы медленно и многозначительно переглядывались между собой.
«Откуда она, чёрт возьми, всё это знает⁈» — пронеслось наверняка не только в моей голове.
Решив немного побыть наедине с собой и поразмышлять обо всём, что сейчас творилось в моей жизни, я, оставив Святогора заниматься планированием операции, попросил Кали вытащить меня из дворца.
Оказавшись в одном из городских парков, мы расселись с бесовкой на одной из свободных скамеек, в самом его центре, и молча уставились перед собой. Осенний ветер ласково касался лица, принося с собой аромат влажной земли и прелой листвы. Парк, казалось, тонул в тишине, словно весь город замер в ожидании зимы. Редкие прохожие, укутанные в тёплые шарфы и пальто, торопливо проходили мимо. Высокие деревья с оголёнными ветвями тянулись к серому небу, пытаясь достать до скрытого за облаками солнца.
Кали уже хорошо меня выучила и соблюдала тишину, не решаясь её нарушать ровно до того момента, пока я не сделаю это сам. Я тем временем, опустил взгляд на кольцо в своих руках — тяжёлый серебряный перстень с вырезанным гербом нашего рода. Оскалившаяся морда ежа вызывала у меня почему-то тепло и улыбку — с этими животными у меня было связано слишком много хороших воспоминаний.