— Вот именно, что я хочу научиться даром, Кали… Но у меня не выходит, — нахмурившись, произнесла Виктория, чуть прикусив губу. В её голосе прозвучало настоящее отчаяние, не только на собственную несостоятельность, но и на общую неясность происходящего. — Где Лёша? Почему он не возвращается домой столько времени? Мы не видим его на занятиях в университете. Он перевёлся в другую группу? Он про меня забыл⁈ Что с ним вообще такое происходит?
Вопросы сыпались как из рога изобилия, а лицо княжны тем временем искажалось от проникающей наружу обиды.
— Его Светлость сейчас очень занят, госпожа, — уставившись в глаза девушке, начала отвечать Кали. Казалось, будто она говорила заученные фразы, и даже не пыталась звучать искренне. — Я не ведаю о его планах, но обязательно передам твоё беспокойство. Возможно, вы уже очень скоро увидитесь. Что касается дара… — поспешно продолжила демоница, предупреждая ряд желающих вырваться изо рта девушки вопросов. — Видишь ли, для выполнения твоей задачи нужна только ментальная работа и концентрация на своей стихии. И вовсе не нужно выделять чистую энергию, хотя, признаю, тренировка с ней тоже невероятно полезна.
Демоница чуть склонилась к Виктории и указала пальцем на вернувшийся к её ладони светлячок. Маленький, почти невидимый, он дрожал в воздухе, испуская слабый свет.
— Если ты смогла вызвать это — значит, ты уже прикоснулась к своей стихии. Ты чувствуешь её, Виктория. Теперь нужно познать другую грань своего дара. Когда у тебя это выйдет, тогда не придётся делать больно бесам, чтобы они подчинялись. Ты им просто прикажешь.
— Но откуда ты всё это знаешь? — задумавшись, произнесла княжна, уставившись на поднимающуюся на ноги демоницу. Она знала, что Кали не просто демон — она особенная, приближённая к Алексею.
— Ах, милая… — с мягким смехом отозвалась бесовка, оглядывая аристократку. — Я, если ты забыла, как-то раз имела честь и удовольствие побыть в теле господина, — демоница не скрывала лёгкого хвастовства в своём голосе. — Невероятный… абсолютно незабываемый опыт, — с лукавой улыбкой подмигнула Кали обоим одарённым. — А теперь, увы, я вынуждена вас покинуть.
С этими словами она сделала шаг назад, развернулась, и её фигура, словно шёлк в дымке, начала расплываться в воздухе. На прощание она, усмехнувшись, бросила через плечо:
— Не мучайте бедных бесов слишком сильно. У них и так нервная работа.
Следом демоница окончательно растворилась в плотной тени. Святогор и Виктория молча проводили взглядом исчезающую фигуру, не пытаясь остановить или задержать её. В комнате на несколько секунд воцарилась глухая, настороженная тишина.
— Виктория Михайловна, будь добра, сделай так, чтобы все бесы оказались в дальнем конце комнаты у окна и считали ворон в небе, — негромко проговорил Святогор, медленно переводя взгляд с зависшего в пяти метрах от них демона на княжну.
— Мы будем проверять её теорию? — уточнила девушка, посредством телекинеза перенося подопытного беса к остальным его коллегам.
— Да, но позже, — кивнул начальник безопасности, наблюдая за действиями подопечной. Ещё через десяток секунд, когда Виктория перевела на него свой взгляд, он добавил: — Всё, вокруг больше никого? Внимательно посмотри.
Было очевидно, что Святогор намеренно перестраховывается и осторожничает, прежде чем прочитать полученную записку.
— Всё чисто, — уверенно кивнула Виктория, посмотрев на своего учителя.
Убедившись в безопасности момента, Святогор, не спеша, с нарочито расслабленной жестикуляцией, словно просто поправляя складки на брюках, вытянул оказавшуюся между ног тщательно сложенную вчетверо бумагу. Он подвинулся к княжне и развернул свёрток, удерживая письмо так, чтобы текст был виден только им двоим.
Господин не смог одолеть архидемона внутри кольца. Занявшего его тело демона зовут Самаэль. Мы не можем ему сопротивляться. Наблюдающие за домом бесы всё докладывают наверх. В том числе то, о чём вы разговариваете и чем занимаетесь.
После прочтения — незаметно сжечь.
Святогор медленно выдохнул. Его лицо, и без того никогда не отличавшееся излишней живостью, теперь и вовсе стало каменным. Он медленно повернул голову к Виктории и задержал на ней долгий взгляд. Княжна не проронила ни слова, но, встретившись глазами с мужчиной, лишь еле заметно кивнула, тем самым давая знак, что тоже всё прочитала.
— Нельзя, — коротко качнув головой, негромко бросил Святогор, отмечая как глаза девушки наполняются слезами. — Они не должны видеть.
Виктория набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула, прикрыв глаза, чтобы уже через несколько секунд уставиться в пустоту перед собой с безэмоциональным выражением лица, не давая внешнему миру более никакой реакции на открывшуюся информацию. Впрочем, и Святогор, и княжна Черногвардейцева и без того вполне себе отчетливо понимали, что с Алексеем произошла беда, так что полученные из этого письма тяжёлые известия не смогли стать чересчур неожиданными.
Тем временем, безопасник поднялся с места и направился к камину. Подойдя к нему, Святогор склонился над тлеющими углями и поднёс край листа к горячим головёшкам. Бумага вспыхнула почти мгновенно, и языки пламени прожевали сообщение, оставив лишь небольшую завитую спиралью тень на решётке.
Убедившись, что от бумаги остался только пепел, начальник СБ вернулся к ковру, где всё ещё сидела княжна. Святогор коротко посмотрел ей в глаза и на несколько секунд завис.
— Продолжаем тренировку, — произнёс он наконец, стараясь, чтобы голос звучал ровно и не выдал тревоги, кипевшей внутри. Сев рядом, мужчина задумчиво добавил: — Будем пробовать, как советовала Кали.
Виктория не сразу отреагировала. Она всё ещё смотрела туда, где горела бумага, как будто пыталась прочесть в пламени что-то ещё, чего сам Святогор не увидел. Но в следующую секунду собралась, выпрямила спину и закрыла глаза.
— Здравствуй, Вильгельм, — глухо произнёс Владимир Анатольевич, активируя громкую связь и складывая руки на подлокотниках своего кресла. Затем он перевёл взгляд на сына и откинул голову назад.
— Приветствую, Владимир, — донеслось из динамика немолодым голосом на чистом английском языке, и тут же было переведено на русский сидевшим рядом помощником. — У нас давно назревал диалог, и вот, наконец, настал подходящий момент, — следом добавил собеседник.
Переводчик старался не исказить ни интонации, ни смысла. Британский монарх, как и всегда, говорил спокойно, будто не добивался этого звонка последнюю неделю, а находился в кресле клуба джентльменов, попивая дорогой виски после удачной партии в бридж.
— Соглашусь, — низким голосом начал свою речь Романов, медленно склонив голову и позволяя себе чуть прищуриться. — У меня здесь многое произошло за последние несколько месяцев. Как раз появилось время, а также данные, которые однозначно было бы неплохо обсудить, — закончил он, не отрывая взгляда от точки на противоположной стене зала, словно пытался прожечь её насквозь.
Трудно было о чём-то судить по тону и взгляду императора, но в контексте сложившихся обстоятельств становилось ясно, что Романов вынуждал себя терпеть беседующего с ним по телефону короля английских островов. Но это диктовалось отнюдь не слабостью или отсутствием возможности отказаться. Того сегодня требовала политика. Долг стоял выше личного. И потому он слушал.
— Что ж, Владимир, — мягко продолжил Вильгельм, в голосе которого послышались нотки удовольствия дипломата, — я рад, что у нас с тобой столь бодрое и конструктивное начало. У меня, в свою очередь, тоже накопился ряд вопросов, по которым без взаимодействия с вашей стороной не обойтись. Уверен, мы найдём общее понимание.
— Очень надеюсь, мой английский коллега, — подчеркнуто официально бросил Романов, а затем, с заметным нажимом, перешёл к сути: — Тогда предлагаю начать с самого главного. А именно с действий фондов, находящихся под контролем твоего государства, а также с зафиксированной активности диверсионных групп на территории Российской Империи в критический период мятежа.
Император выдержал паузу, позволяя словам осесть в тишине.
— По оперативным данным, полученным от моих спецслужб, именно ваши структуры оказывали наиболее существенную логистическую и финансовую поддержку деструктивным элементам, действовавшим в центре нашей столицы. Данные проверены, источники перекрёстно верифицированы, — Романов продолжил, но уже медленнее. — В итоге, именно Соединённое Королевство фигурирует в отчётах как ответственная сторона, координировавшая, а в ряде случаев и непосредственно руководившая попыткой разрушения нашего внутреннего порядка.
Владимир Анатольевич беззвучно выдохнул, не переставая буравить пространство перед собой:
— Что мы будем с этим делать, Вильгельм?
В помещении повисла напряжённая тишина. Казалось, даже стены затаили дыхание, не решаясь вмешаться в разговор двух властителей. Застывшее лицо переводчика, напряжённая тень, пробежавшая по губам наследника, и неподвижный взгляд самого Романова — всё свидетельствовало о том, что дипломатическая игра за какие-то полминуты диалога вышла на предельную глубину.
— Громкие обвинения звучат сегодня в мой адрес, — после небольшой паузы отозвался аристократ на том конце провода, получив перевод слов русского императора. Впрочем, голос его не отражал каких-то серьёзных переживаний на этот счёт. — Мне трудно предположить, с чего вдруг твои люди вышли на наш след. Это, по меньшей мере, очень странно и серьёзно. Эту информацию следует проверять тщательнейшим образом и обсуждать в деталях каждую ситуацию и обвинение.
Император Романов, сидевший у большого письменного стола, с мраморной столешницей и золочёной окантовкой, не отреагировал на тон британского монарха. Его глаза оставались холодными, почти стеклянными, а тон — ровным, отточенным годами дипломатических игр и дворцовой выдержки:
— То есть, ты отрицаешь участие британской короны в мятеже против моей власти? — без особых надежд на прямой и однозначный ответ, холодно бросил Романов.