Пошивалов, заметив, что за ним наблюдают, даже спиной ощущал взгляд – свойство, выручавшее во всех «горячих точках», где он побывал. Вполне возможно, что мужчина тоже где-то служил или ещё служит.
На третий вечер таких разглядываний, незнакомец как бы невзначай подсел к Фёдору за стойку. Пошивалов и бровью не повёл, но внутренне подобрался: никаких разговоров с вероятным бывшим коллегой вести не хотелось. Краем глаза он видел, что мужчина, вертя стакан, поглядывает на него.
«Да пошёл ты!.. – с раздражением подумал Пошивалов. – Сейчас допью – и отвалю, на сегодня хватит».
Он допил виски, раздавив зубами остаток льдинки, и начал вставать, когда незнакомец подал голос.
– Фёдор Сергеевич, мог бы я просить Вас уделить мне сегодняшний вечер?
Пошивалов удивился: манера разговора оказалась совершенно иной, чем та, какую он ожидал. Так мог общаться не бывший коллега по «горячим» точкам, а деятель культуры.
«Имя знает, неспроста, – подумал Пошивалов. – Может, режиссёр? Хочет пригласить сниматься? Сейчас до хрена всякой боевой дребедени снимают…»
Ещё года три назад, когда служил, ему делали подобное предложение. Тогда было не с руки, а теперь сил и желания сниматься в кино он и вовсе не чувствовал. Возможно, раньше у него получилось бы, а теперь нет: играть на экране роли бравых вояк, давным-давно сыгранные и переигранные в реальной жизни, казалось смешным и до тошноты ненатуральным.
Правда, подобным манером мог разговаривать сотрудник ФСБ или аналогичной службы. Этих типов Пошивалов недолюбливал в принципе, и поэтому слез с табурета.
– А, думаете, есть смысл? – Фёдор постарался вложить в интонацию максимум сарказма.
Незнакомец не обиделся и сдержанно улыбнулся:
– Думаю, есть. Более того: уверен, что вам это поможет избавиться от душевной боли.
Видя, как Фёдор переменился в лице, человек поспешно добавил:
– Простите, ради бога! Поможет как-то сгладить вашу боль.
Пошивалов сдержался и ответил негромко:
– Вы кто, исповедник, мать Тереза, господь Бог? И с какой стати хотите мне помочь?
– Разумеется, я хочу вам помочь не из альтруистических соображений. Мы заинтересованы в привлечении людей вроде вас. Хотя будет неверно, если я скажу, что организация, которую я представляю, преследует финансовые интересы или нечто подобное.
– Кто такие «мы», мафия, что ли? – вырвалось у Фёдора.
Незнакомец снова мягко улыбнулся:
– Да что вы! Мы посильнее и мы совершенно тайная организация, в отличие от мафии, которая ныне практически не скрывается.
– Тайная?… Если так, мне с вами тем более не по дороге.
Фёдор резко отошёл от стойки, сдёрнул с вешалки куртку и вывалился в промозглый октябрьский вечер. На высоком крыльце паба выругался полголоса, достал сигарету и, прикурив, плюнул плотной струёй дыма во влажный воздух.
И вдруг поймал себя на мысли: а чего же он не уходит?
«Неужели жалею, что не продолжил разговор?»
И сам себе признался: да, сожалеет об упрямой решимости отказывать всем и вся. Ведь он почувствовал звериной интуицией военного разведчика, что подсевший к нему незнакомец не мафиози и маловероятно, что сотрудник ФСБ. Но кто тогда?! «Мы посильнее…» Какое-то сверхсекретное президентское подразделение?
Слухи о создании подобных структур бродили – как «в народе», так и среди профессионалов, но Фёдор понимал, что это не более чем утопические желания. Не существовало подобных подразделений, и не будет существовать. Ведь если создали бы таковые реально, с соответствующим материально-техническим обеспечением, то со многим безобразиями покончили бы быстро и эффективно. С бандитами, наркокартелями, торговцами «живым» товаром, нелегальным оружием, с иностранными нелегалами, криминализирующими и заселяющими Россию настолько, что в отдельных районах некоторых городов уже и по-русски почти не разговаривают.
Фёдор, как профессионал, понимал, что покончить со всем этим, если получить у верховной власти карт-бланш на банальный отстрел разных подонков, не представляет особого труда. А поскольку ни с кем из представителей упомянутых «социальных слоёв» никакой борьбы не велось, можно легко заключить, что не существует никаких тайных «неуловимых мстителей», имеющих покровителей в высших эшелонах власти. Собственно, а на черта такая борьба нынешним «сильным мира сего»? Это ведь надо быть патриотом своей страны, а не деньги себе лично на политике и ресурсах страны делать…
Тем не менее, сейчас Пошивалов жалел, что не выслушал предложение незнакомца. Вдруг президент наконец-то проснулся и создал тайное подразделение, стоящее над продажным официальным законом? Разумом Фёдор не верил в возможность подобного, но – вдруг! Вот в такой тайной организации он бы с удовольствием поработал…
Дверь бара раскрылась, выпуская кого-то.
– Я сильно подозревал, что вы не уйдёте, Фёдор Сергеевич, – раздался знакомый голос. – У меня рядом машина, может, поговорим там?
В голосе не слышалось и тени радости от победы в первом туре символической психологической игры, поэтому Фёдор кивнул, соглашаясь.
За углом, в небольшом дворике, где часто оставляли «колёса» посетители кафе, незнакомец подвёл Пошивалов к простому «Форду-Фокусу» серебристого цвета.
– Давайте отъедем, не возражаете? – Странный мужчина чуть наклонил голову, заглядывая в глаза Фёдору.
Пошивалов молча кивнул – отъезжайте, чего уж.
Мужчина достал из кармана коробочку, которую Фёдор в первый момент принял за сотовый телефон, и установил в держателе, расположенном чуть выше проигрывателя компакт-дисков. На коробочке засветился янтарного цвета дисплей.
Покружив по улицам погружающегося в ночь города, незнакомец свернул к одному из работавших допоздна супермаркетов. Всю дорогу они молчали, но Пошивалов заметил, как мужчина бросает взгляд то в зеркало заднего вида, то на коробочку, где вращалась узкая линия, скользившая по дисплею наподобие луча радара.
Водитель выключил двигатель, и, откинувшись на спинку сидения, посмотрел на Пошивалова:
– Что ж, Фёдор Сергеевич, давайте знакомиться?
Фёдор покосился на спутника:
– Ну, со мной-то вы знакомы, судя по всему. Сами бы представились.
Незнакомец засмеялся, показывая ровные зубы в свете витрин супермаркета:
– Вы правы! Я бы представился ещё в баре, но вы так резво вскочили, уж извините. Можете меня звать Кир.
– Кир?! – вырвалось у Пошивалова, когда-то много читавшего. – Как Булычёва?
Мужчина сдержано улыбнулся:
– Поскольку «Кир Булычёв» – литературный псевдоним вашего прекрасного писателя, светлая ему память, то у него не было отчества. А полностью меня зовут Кирилл Францевич.
– Булычёв разве умер? – приподнял брови Фёдор.
Лучше чем многие он знал, что всё люди смертны, и бывает, скоропостижно, но почему-то весть о том, что писатель, которого он читал ещё в подростковом возрасте, ушёл из жизни, оказалась неожиданной.
– Увы! – вздохнул Кир Францевич, – уж довольно давно.
– Понятно… Но, значит, имя ваше – не настоящее?
– Само собой, но отчество есть, потому как у меня не псевдоним, а просто вымышленное имя.
– «Легенда», так сказать?
– Само собой! – снова кивнул Кир Францевич. – Но это вас смущать не должно – это имя у меня звучит максимально близко к реальному русскому звучанию.
– Ага, вы иностранец! – вырвалось у Пошивалова.
– Но и не представитель иностранной спецслужбы, как вы начинаете подозревать! Ладно, не будем ходить вокруг да около. С некоторыми нанимаемыми на работу…
– Нанимаемыми?! – Фёдор приподнял бровь.
– Да, мы предлагаем вам работу. Так вот, некоторых нанимаемых по другим направлениям мы знакомим с истинным положением дел поэтапно. Но с вами, пролагаю, это лишнее. Да, я не русский. Я вообще не с вашей планеты.
«У-у, – подумал Фёдор, – это не ЦРУ, это куда хуже – психушка. А надо же: выглядит вполне респектабельно…»
Пошивалов несколько секунд внимательно вглядывался в лицо человека, назвавшегося Кириллом Францевичем, потом глубоко вздохнул и откинулся на спинку сиденья, раздумывая, сразу выйти или послушать бред сумасшедшего – хоть какое-то развлечение.
– Прекрасно вас понимаю! – Кирилл Францевич мерно кивал. – Любой нормальный землянин или человек цивилизации аналогичного уровня на вашем месте подумает примерно то же самое: сумасшедший. Но не спешите с выводами, лучше послушайте. Кроме того, у меня будут не только словесные доказательства. Вот, взгляните…
Доказательства оказались весьма убедительными, и Фёдор перестал быть безработным.
Новый Пигмалион
Звонок разбудил администратора четвёртого российского сектора в четыре утра. Он выругался и сел на кровати, продирая глаза. Затем протянул руку и взял мобильник.
– Леонид, – раздался голос Руслана, который трудно с кем-либо спутать, столь жизнерадостно он всегда звучал, – я кое-что откопал! Тут интересное дело всплывает. Я в ночном клубе как-то…
Голос агента Габдулина позванивал от торжества.
Ларрус Пиктчимар, вельт по происхождению, работал на Земле пятый год. Имена сотрудники земных представительств использовали земные, но по негласной укоренившейся традиции их старались подбирать более или менее созвучно настоящим. В своё время Ларусс взял себе имя Леонид Пим а нов, потом оказалось, что это совпадало с именем одного известного телеведущего, но он решил оставить, как есть: подобные совпадения придают достоверности и естества.
Ларрус-Леонид вздохнул, вспоминая, что сегодня суббота, никаких серьёзных дел не намечалось, и он собирался банально отоспаться. Что же там Руслан нарыл, что звонит в такое время?
– Доброе утро! – проворчал Леонид, вкладывая в два слова максимум сарказма. – Надеюсь, оно того стоит, чтобы будить начальника в столь неурочный час?
Агент Габдулин отличался завидным рвением, но опыта ему пока не хватало: чуть не в каждом странном случае ему виделись происки альтеров.
Руслан работал в КСИ неполный год, и ему ужасно хотелось раскрыть хотя бы одного лазутчика или, ещё лучше, целую тайную операцию врагов. Но пока его стремления успехами не увенчивались. Впрочем, Пиманов понимал, что теперь, когда, по данным разведки, камалы виртуозно освоили клонирование людей, эта задача становилась архисложной.