Кувай Орт-Уа тоже замолчал, выжидающе глядя на главного представителя секретной миссии камалов на Земле. Он прекрасно знал, что при всех сложностях характера и чиновничьей упёртости Иарт Асс-Уа вовсе не глуп. Если под далеко идущим и многообещающим проектом появится возможность поставить свою подпись, генконсул не преминет воспользоваться удобным случаем для карьерного роста. Если проект будет одобрен высшим тайным Советом Генерального Штаба, это сулит всем причастным серьёзные продвижения по службе.
– Знаете, – сказал наконец Иарт Асс-Уа, – ваши соображения не лишены смысла…
У наранга непроизвольно дёрнулась верхняя губа – у него полегчало на душе.
– Вы со мной согласны?!
Генеральный консул пожал плечами – наверное, идентичные нашли бы и этот жест очень похожий на свой.
– Не то, чтобы со всем согласен, – протянул он, играя роль «настоящего дипломата», – но считаю, что тут есть над чем подумать. Интересные соображения: не мытьём, так катаньем сломать Содружество Идентичных. Хотя бы попробовать сломать, если уж не хватает сил победить в открытых боевых действиях.
Кувай Орт-Уа почтительно склонил голову: именно подобные мысли он и желал довести до любого, кто прочитал бы его доклад.
– Вы окажете мне содействие? – прямо спросил он.
– Всё не так просто. Тупые идиоты из партии войны очень сильны! Убедить императора Федерации будет нелегко, тем более что соваться к нему через пресс-секретарей и тому подобные каналы, значит, заранее всё испортить, вы же понимаете.
Наранг вздохнул:
– Ещё как понимаю…
Иарт Асс-Уа внимательно посмотрел на сотрудника спецслужбы, нижняя губа его подрагивала – он усмехался:
– Вы рассчитываете, что у меня есть выходы на Дворец императора? Правильно, есть. Хотя ничего не обещаю, но мне ваша идея нравится. Возможно, мы действительно сможем сделать то, чего не удавалось никому сотни лет: получим возможность очень качественно решить кадровый вопрос. Слышали такую фразу: кадры решают всё?
Кувай Орт-Уа покачал головой:
– Интересное изречение! Кто это сказал, кто-то из древних философов?
Генконсул усмехнулся: он не зря давно работал на Земле.
– Не философ, а политик. И не наш, а земной, и не слишком древний, – пояснил он. – Знали бы вы, что он тут натворил с таким подходом. Но задачи, которые ставил перед собой, он, до поры до времени, решал очень успешно. Может, и мы свои решим!
Свобода слова
Через четыре часа непрерывного хода, у скалы, под которой протекал речек, полковник Лосев махнул рукой: пора делать привал.
Их было пятеро: сам полковник, его единственный оставшийся в живых подчинённый, и трое штатских, еле волочивших ноги.
– Вы думаете, они не будут нас искать? – спросил пожилой профессор Арши дан-Банор, археолог с Орхана, тот, что руководил научной группой.
Игнат не знал, сколько профессору лет, но явно перевалило далеко за сто – учёный тяжело дышал и вытирал лоб промокшим полосатым платком.
– Знать бы, что конкретно было известно нападавшим про нашу экспедицию… Если они точно знали, сколько людей на базе, искать будут: свидетели камалам не нужны. Конечно, им потребуется немало времени, чтобы понять, что кто-то спасся. Я ведь специально взорвал два жилых модуля – так трудно определить, сколько погибших. Есть шансы, что раньше, чем они это поймут, сюда прибудут наши. Но в любом случае, нам надо убраться подальше, и спрятаться.
Остальные штатские внимательно слушали, что ещё скажет их спаситель. Обескураженность первых часов несколько выветрилась с их лиц – теперь они выглядели усталыми путниками, отмахавшими почти три десятка километров по сильно пересечённой местности. И лишь в глубине глаз у всех тлел огонёк ужаса, пережитого сегодня ночью, когда на научную базу посыпались с неба штурмовики камалов.
– Тогда, может, есть смысл не останавливаться? – спросил дан-Банор.
Лосев, несмотря на невесёлое настроение, усмехнулся:
– Только не говорите, что вы не устали… Садитесь и отдыхайте! Полчаса!
Люди, словно выйдя из ступора, начали скидывать немногочисленную поклажу и устраиваться под деревьями, напоминающими земные сосны.
Из отряда Игната Лосева остались он и лейтенант Мансур Валеев – в подразделении служили одни офицеры. В первые минуты нападения, оценив ситуацию, Лосев дал команду отходить. Он понял, что камалы не оставят никого, и постарался спасти ядро исследовательской группы и добытые материалы. Двенадцать человек его отряда остались там, где несколько часов назад располагалась база небольшой и, казалось, засекреченной археологической экспедиции Содружества Идентичных.
Несмотря на секретность, охранял базу один небольшой отряд Лосева. Каждый боец стоил не одного десятка обычных солдат, но силы оказались слишком неравны, да и кроме ручного вооружения, люди не имели практически ничего. Никто не предполагал, что на экспедицию нападут.
Связь с орбитальным кораблём прервалась в момент нападения, поэтому Игнат не питал иллюзий относительно возможности связаться с какой-либо из планет Содружества. Их, разумеется, хватятся, но не ранее, чем через два-три дня. За это время камалы уничтожат всё, что необходимо уничтожить.
Задача полковника: выжить и сохранить оставшихся учёных и документы как ценнейшие свидетельства того, что древний звездолёт действительно существовал.
Лосеву не впервой выживать. Волновало его то, откуда камалы могли узнать про находку? Как до них дошла информация – причём с точными координатами планеты? Насколько он знал, в Содружестве факт обнаружения древнего корабля, потерпевшего аварию много лет назад на безымянной планете, скрывался не только от чужих (о них думали в последнюю очередь), но и от своих.
О находке знали лишь члены первой исследовательской экспедиции, несколько членов специальной Комиссии Совета Содружества. Полковника Лосева, как командира крупного подразделения спецназа, вызвали на секретное совещание, поручив охрану объекта – археологической базы, на планете, которая имела лишь кодовое название «Орхан-два». Двенадцать человек, которых он лично набирал в отряд, не знали ничего конкретного до момента, пока не прибыли на место. Большая часть членов научной экспедиции, обнаружившей древний звездолёт, входила в состав персонала исследовательской базы, всем запрещалось контактировать с прессой и как-то сообщать о находке. Да и невозможно представить, чтобы кто-то из учёных собственноручно слил информацию – к тому же чужим!
И, тем не менее, камалы узнали.
Лосев ломал голову, и не понимал: как?! Предательство? Это невозможно! Случаев предательства в Содружестве никогда не случалось. Предательства происходили на планетах, не включённых в СИ, но тоже, как правило, в ситуациях, когда аборигены не понимали, кому продаются. И потом: предательство сейчас, после подписания Пакта Полного Невмешательства?!..
Согласно Пакту, ни СИ, ни чужие более не вмешивались в дела интересующих их населённых планет, если таковые не имели самостоятельного активного выхода в космос. В понятие «невмешательства» входил и официальный отказ от вербовки представителей подобных миров для освоения новых планет. Времена, когда агенты идентичных и чужих, главным образом, камалы и ларзианцы, шастали, шпионя и ликвидируя друг друга, по разным подобным мирам, казалось, канули в прошлое.
Естественно, и уровень военного противостояния СИ и чужих формально практически сошёл на нет. Соответственно, сократились вооружённые силы, снизились расходы на содержание военных – от когда-то огромного корпуса Сил Специального Назначения, где начинал служить и до сих пор служил Лосев, осталось процентов двадцать, не больше. Казалось, наступили времена долгожданного мира, и можно не бояться поворачиваться спиной к вчерашним противникам…
Впрочем, Лосев хорошо помнил слова своего старого знакомого, орханина Виттара Остала, одного из руководителей службы вербовки землян. С Виттаром он встречался на совещании командиров спецслужб и спецподразделений, проходившем вскоре после подписания Пакта. Там же Лосев познакомился и с братом Виттара, начальником службы Контрразведки СИ на Земле.
После очередного заседания, во время обеда в ресторане, Виттар грустно покачал головой:
– Мне, видимо, скоро в отставку!..
На что его брат Франзир усмехнулся и налил ещё по рюмке:
– Не спеши, рано расстраиваться! Или радоваться.
Лосев, разумеется, не знал, как будут развиваться события, но сохранял твёрдую уверенность, что разведка и всё, что связано с ней, останется. Как и вербовка добровольцев на отсталых планетах – хотя, безусловно, вербовать в таких масштабах, как когда-то, станет вряд ли возможно.
Сейчас полковник Лосев, внешне совершенно безучастный, сидел, привалившись спиной к нагретому солнцем камню, и напряжённо думал. Нужно найти пещеру и отсидеться. На пути не встретилось ничего подходящего, но местность постепенно становилась всё более гористая, и Лосев рассчитывал, что пещера найдётся. Лучше бы пораньше: из пищи всего десять пайков. Значит, придётся охотиться и разводить костёр, а делать это на открытом воздухе смертельно опасно…
При строгом рационировании они могут продержаться и на пайках, неделю – впроголодь, но вытянут. Вряд ли при самом худшем стечении обстоятельств камалы останутся на планете дольше: встреча с теми, кто прилетит искать замолчавшую экспедицию, однозначно не входит в их планы.
Лейтенант Валеев подсел к командиру и молча посмотрел на него, словно задавая вопрос. Лосев тихо, чтобы не слышали остальные, объяснил, как собирается действовать дальше. Мансур кивнул и вытащил из рюкзака большую плоскую бутылку – настоящий «Гордонз».
По губам Лосева скользнула слабая улыбка:
– Успел прихватить, надо же!
– Она у меня в рюкзаке лежала. – Мансур свинтил крышку и протянул флакон Лосеву.
– За ребят! – тихо сказал Лосев и сделал большой глоток.
– Никто хлебнуть не хочет? – спросил Валеев, обращаясь к учёным.