Русский язык Абдукадыров хорошо выучил благодаря несчастью: как и у многих, попадавших под вербовку представителями Содружества на неофициальных планетах, у молодого узбека имелся в судьбе трагический след. Во время одной из попыток исламистского переворота у Шовката погибли родители, преподаватели Самаркандского университета. Маленького мальчика успел вывезти в Россию друг отца, профессор МГУ, работавший в Средней Азии. Путч успешно подавили войска СНГ, но Шовкат прожил в новой семье десять лет, окончил знаменитый московский вуз и вернулся в Самарканд молодым кандидатом наук, преподавать историю.
Шовкат попал в последнюю волну вербовок, так как Пакт Полного Невмешательства подписали буквально через месяц после того, как он оказался в учебном центре на Ольвизе. Парень очень радовался тому, что успел – ещё бы, теперь отдельные представители землян оказались почти лишены возможности сделать карьеру в межзвёздном государстве, включавшем три основные планеты идентичных, вышедших в дальний космос, и с десяток новых и старых колоний. А до тех пор, пока земляне не смогут вырваться хотя бы в пределы своей Солнечной системы, Содружество не сможет предложить Земле присоединиться к нему.
– Значит так, – сказал Царегородцев. – Отправимся на первичную разведку завтра.
– Завтра?! – Шовкат немного расстроился.
Глеб удивлённо поднял брови:
– Э-э, прошу прощения, ты недоволен?! А говоришь – сам хотел!
– Да нет, ничего страшного. – Молодой человек потупился. – Просто завтра собирались вечернику устроить. Ещё не все друг с другом перезнакомились, и всё такое…
Координатор понимающе улыбнулся: вот что значит быть слишком молодым. Сам себя он не чувствовал старым, а с учётом того, что он полноправный житель Содружества, можно сказать, что совсем молодой. Но, тем не менее, жизненный опыт накладывал отпечаток: интересы человека в двадцать пять и в пятьдесят отличаются даже при практически одинаковом физическом состоянии.
– Особо не расстраивайся, – сообщил Глеб. – Для начала будет предварительная разведка местности. Слетаем на трансмобиле, установим небольшой жилой модуль, а к вечеру вернёмся на базу, и завтра успеешь погулять. Но вот послезавтра начнём работать по полной программе!
– Здорово, Глеб Никитович! Спасибо!
– Да не за что! Ладно-ладно, иди, готовься к экспедиции. Хотя бы морально.
Шовкат немного помялся у порога.
– Вот какое дело, Глеб Никитович: если на мобиле полетим, оборудования много не возьмём. У вас здесь только маленькие мобили.
– Ты наблюдателен, – кивнул Координатор. – Да, пока много недоработок в поставках.
Скалисто-песчаный пейзаж сменился чисто песчаным. Бордово-пурпурные разводы сгладились, и вид пустыни стал более однообразным, но, как ни странно, и более умиротворяющим.
Шовкат, ничего толком не видевший на Аресе, кроме окрестностей базы, c интересом глазел на пролетающие внизу картины.
– Не верится, что тут будет город-сад, – хихикнул он. – Точнее, планета-сад…
Глеб понимающе кивнул:
– Когда-то на Саларе я тоже не мог представить, что там будут расти деревья в открытом грунте. Когда пару лет выходить из-под купола можно только в защитном костюме среднего уровня… Здесь хоть температуры приемлемые и дышать можно, а там в атмосфере был и сернистый газ в приличной концентрации, и много всякой гадости, а кислорода всего полпроцента!
Трансмобиль заложил поворот, беря левее. Глеб проверил показания приборов и кивнул: скоро!
Машина, выполнив вираж, начала снижаться, и вскоре опустилась около двух рядов невзрачных коробок, которые с лёгкой руки деятелей второй исследовательской экспедиции стали именовать «городом».
Глеб и Шовкат выгрузили блок микрокупола и включили режим формирования. Микрокупол этого класса доходил до готовности чуть меньше, чем за пять часов. Сложив рядом с начавшим набухать «зародышем» несколько ящиков с припасами и оборудованием, Глеб и Шовкат пошли осмотреть покинутые сооружения. В большей степени это занимало молодого человека – сам Царегородцев не раз видел пустые коробки, и сейчас ему для «интереса» требовались разнообразные приборы помимо собственных глаз.
Как и следовало ожидать, внутри первого «короба» оказалось пусто, но Шовката удивило, что пол, представлявший собой продолжение стен, словно здание являлось целиком отлитым, свободен от песка.
– Вас это не удивляет? – спросил Шовкат.
Глеб пожал плечами:
– Как же, удивляет. Вроде дверей нет – пустой проём, за столько лет всё должно песком забить, особенно с учётом пылевых тайфунов… Загадка. Не хватает людей – заботы более насущные: базу достроить, подготовить всё для переустройства планеты, и так далее. Содружеству везде не хватает персонала, катастрофически не хватает. А тут, на пустой планете, исследованиями вообще никто не занимался: сделали первые описания – и всё.
– Почему же никто не исследовал, когда базу поставили?..
Шовкат обходил помещение по периметру и трогал стены, словно сравнивал на ощупь поверхности в разных местах.
Начальник колонии вздохнул:
– Когда подворачивается подходящая планета, руководство Содружества в первую очередь бросает силы на создание, закрепление и обустройство колонии, да и это тянется не один год. Говорю же – нехватка кадров и каждодневная текучка. Не было возможности выделить людей для «чистых» исследований. Но здесь хоть поработала группа учёных. Правда, давно, и толком ни черта не обнаружили. Состав материала не поняли, назначение «городов» – а их на планете несколько – тоже. Даже возраст построек определить не смогли.
– Вот как?!.. – Шовкат покачал головой. – Ничего не поняли – и оставили? Продолжать не стали?
Глеб невесело усмехнулся:
– Возможно, я не прав, возможно, данные затерялись и не попали в информаторий нашей базы, а из информатория центральных планет их никто не затребовал. Ты рассуждаешь правильно и нормально для землянина, который недавно попал в цивилизацию Содружества. А мы, обтёршиеся здесь, приобрели повышенный порог удивления. Не говоря о самих членах СИ – орхане почти тысячу лет мотаются между звёздами и за это время ничего принципиально сногсшибательного не открыли. Ну, встретили «чужих», нашли планеты с идентичными. По-моему, самое большое чудо – наличие нескольких миров идентичных, вот это необъяснимо. Ни у камалов, ни у кого-то из альтеров ничего подобного не обнаружено. Но и это перестало удивлять: объяснений нет – и привыкли.
Шовкат почесал затылок и поинтересовался у начальника, о чём может свидетельствовать наличие планет с идентичными, разделённых зачастую сотнями световых лет.
Глеб в который раз пожал плечами:
– Я понимаю, к чему ты клонишь: старая легенда о том, что идентичные имеют общую прародину. Но прямых подтверждений этому не найдено.
– Понятно, – с видом знатока кивнул Шовкат. – Но если говорить о данном случае, получается, что нашли здесь нечто, построенное неизвестными разумными существами, поковырялись – и благополучно забыли, так?
– Выходит, так… Ну а мы на что? Вот и попробуем разобраться.
– Пока, Глеб Никитович, самое странное, что тут нет песка. – Шовкат обвёл рукой помещение, в котором они стояли.
Глеб покивал, соглашаясь с Шовкатом – замечание верное, и Координатору сделалось неловко, что подобное пришло в голову не ему, а новичку, впервые прибывшему на планету. «Вот что значит – привычка», – с лёгким раздражением подумал он.
Все материалы по исследованию «городов» на Аресе являлись столь не новыми и скудными, а сам он за заботами по обустройству поселения никогда серьёзными исследованиями не занимался, и банально пропустил данный феномен.
Усмехнувшись и сказав «Это ты точно подметил!», Глеб вышел к трансмобилю и взялся за распаковку комплекта многорежимного интравизора. Шовкат бросился ему помогать.
Дул странный ветер: пару минут воздух казался застывшим, но неожиданно, словно снежный заряд, налетал порыв, приносивший приличную порцию песка. Создавалось впечатление, что невидимый великан горстями швыряет над пустыней песок. После четвёртого или пятого заряда Шовкат поинтересовался, с чем это связано.
– Предвестники сезона тайфунов, – пояснил Глеб. – Ещё примерно пару недель эти симптомы будут нарастать, а потом примут постоянный характер. Тайфун пробушует около месяца. Паршивый период – из купола лучше носа не высунуть!
Они провозились несколько часов. Попробовали в деле интравизор – и ничего нового не обнаружили. За рабочими хлопотами время пролетело незаметно, и, следуя обещанию, Глебу пришлось возвратиться на базу.
Оттуда он связался с первой орбитальной, чтобы узнать, каков точный прогноз по приближению сезона тайфунов и заодно переброситься парой слов с полковником Рисендом.
Милейо выдал последние данные. Просмотрев цифры, Царегородцев кивнул:
– Да, понятно, буря надвигается быстрее, чем я думал. У нас всего дней пять, не больше.
– Именно! – кивнул полковник. – Но буря бурей, а вот тут у меня какие-то странные штучки…
Глеб внимательно посмотрел на изображение Рисенда, висевшее перед ним.
– Ты о чём? – удивился он.
Полковник потёр подбородок.
– Мы засекли непонятные возмущения спин-поля…
– Ты хочешь сказать, на подходе какой-то корабль? Думаешь, камалы?
– В том-то и дело, что непохоже! Возмущение очень сильное: такое может вызвать подход не одного корабля, а многих. Сотни, не меньше.
– А ты не думаешь, что это наши перебрасывают сюда какие-то значительные силы?
Полковник махнул рукой:
– Ерунда! Если бы подобное началось, нам бы сообщили. – Он секунду подумал и добавил: – Скорее всего, сообщили бы, так как я не думаю, что наши стали бы перебрасывать сюда огромные силы секретно. Но, самое главное, что возмущение спин-полей зарегистрировано в направлении, где ничего и никого не должно быть…
Глеб кивнул: да, странно. Спин-локация позволяла засекать подходы объектов через гиперпространство из-за того, что возмущение регистрировалось в том направлении в обычном пространстве, откуда объект двигался изначально. Попросту говоря, невозможно «нырнуть» в гипер и вынырнуть «с другого направления». Система Ареса находилась на границе исследованного пространства: все планеты известных цивилизаций – идентичных, камалов, ратлан и прочих – лежали с другой стороны в определённом секторе плоскости галактики, а в направлении, где приборы орбитальной станции зафиксировали возмущения, свойственные движению космических аппаратов через метрики пространства более высокого уровня, простирался неисследованный космос.