л-литровой кружкой кофейного напитка и синтетических сливок. Затем двинулся дальше. Ноги сами принесли его к клубу Биггса. Ретт решил зайти. Заодно передаст привет Кейсу, если найдёт его там.
Теперь, когда андроид снова мог нормально думать, стал размышлять о крайне негативных последствиях подключения к киберсимуляции. Он не сожалел о сделанном, было только разочарование, ведь Кейс обещал, что гипноз поможет вытащить из подсознания нечто интересное. А в итоге весь тот кислотный калейдоскоп едва ли можно было назвать поучительным и полезным опытом. А может быть, дело вовсе не в программе, а в нём самом? Возможно, андроида таким сделали неизвестные создатели – невосприимчивым к любым воздействиям на психику и нервную систему? Похоже на правду.
Ретт зашёл в клуб и окинул взглядом помещение. Кейса здесь не было. Впрочем, кроме Биггса, тут больше не было никого из знакомых. Андроид подошёл к стойке. Перед ним сразу же материализовался Биггс.
– О, дружище, ну у тебя и видок! – блеснув лысиной, расхохотался бармен. – Ты похож на сырой пирог, размазанный по полу.
– Спасибо, Биггс, – проворчал Ретт.
– Как обычно?
– Нет, благодарю. Боюсь, мой организм просто не выдержит этого. Я к тебе вообще по привычке зашёл.
– Что случилось, старик?
– Залез сегодня в испорченную киберсимуляцию, – передёрнул плечами Ретт. – В жизни больше у незнакомцев накопитель не возьму.
Биггс ухмыльнулся.
– Сегодня? Да ты двое суток отсыпался, что ли?
– Два дня?!
– Ну так! Гулянка тут у меня была часов пятьдесят назад.
Ошеломлённый вид Ретта вызвал у бармена новый приступ веселья.
– Ладно, спасибо, – ответил андроид, не зная, что ещё сказать. – Пойду, пожалуй. Ещё дела есть. Ну пока, Биггс. Если появится работа, свистни.
– Обязательно, дружище.
Ретт покинул клуб. Он солгал Биггсу о делах, ничего он не планировал, кроме того, чтобы немного отдохнуть от «синтетики» и привести мысли в порядок.
Андроид отправился бродить по улицам. Не оглядываясь, пошёл прочь от клуба. Навстречу ему двигалась разношёрстная толпа, в основном состоявшая из киборгов и андроидов-работяг. Попадались среди них, впрочем, и синтезии, и хан’ри. На мгновение Ретту даже показалось, что в мешанине образов мелькнула непропорциональная фигура тра-цета, но тот быстро растворился в сумраке улицы.
В первый день город просто оглушил андроида своим темпом жизни и шумом, но сейчас Ретт даже получал удовольствие от происходящего вокруг. Глаза быстро привыкли к искусственным и слишком неестественным источникам света вроде ярких вывесок на магазинах, салонах и других общественных местах.
Сквозь толпу пешеходов на узких улочках продирались редкие гравимобили, слепя своими фарами. Ретт шёл по влажному бетонному тротуару. Впереди сквозь пар, исходящий от лотков с уличной едой, сияла ярко-зелёная вывеска салона, предлагающего развлечения на любой вкус.
Андроид остановился напротив лавки с курящимися разномастными тажинами. Несколько человек, поедающих лапшу тут же, обернулись, но быстро потеряли интерес к нему, а одноглазый лоточник что-то залопотал, указывая на посудины своими масляно-жёлтыми киберруками.
Ретт втянул носом тяжёлый воздух, насквозь пропахший специями и жареным мясом. Он не был голоден и покачал головой, отвечая на предложение лоточника, а потом пошёл дальше. Суета, крики, шуршание маглевов над головой и музыка, льющаяся из кафе и магазинов, соединялись в один фоновый гул. Так и бродил андроид по городу часы напролёт, растворяясь в среде, которая была обыденной для миллиардов жителей Экстремума.
За спиной оставался квартал за кварталом, а когда день перевалил за половину, Ретт развернулся и пошёл обратно к своему кондоминиуму. Изредка по пути возникало странное ощущение, что за ним наблюдают. Но, может быть, всё дело было в самом городе? Тут много кто провожал андроида взглядом, когда он проходил мимо. Так что он отмахивался, не давая зародышу паранойи развиться в уродливого вечно голодного монстра.
В целом Ретт не находил свои прогулки такими уж бесцельными. Он добился того, чего хотел: изучить эту жизнь, окунуться в неё. Иногда Ретта интересовала какая-то лавка или магазин. А на обратном пути он заходил куда-нибудь пообедать, стараясь попробовать что-то новое.
Ближе к вечеру город неуловимо преобразился. И хотя мрак царил на улицах всегда, создавая ощущение вечной ночи, изменения выдавал лишь характер деятельности горожан. Работяги, утомлённые и уставшие, возвращались в свои капсульные квартиры, чтобы скудно поужинать готовыми пайками и до завтрашнего утра забыться поверхностным сном.
Открывались ночные клубы, и музыка отдавалась мощными ударами в центре груди. Те, кто располагал деньгами, выстраивались в очереди перед входами в заведения на любой вкус. Под пурпурными и красными вывесками появлялись красивые девушки-андроиды. Они томно зазывали прохожих в публичные дома, предлагая незабываемо провести время.
Ретт старался не смотреть на них. Становилось не по себе, когда он вспоминал слова Вергилия о том, что у андроидов есть только та цель, ради которой они и были созданы. Интересно, эти девушки так же, как и другие серийные андроиды-работяги, цепенели от страха, если в хорошенькие головки закрадывалась мысль сбежать от своего сутенёра?
Наверняка. Быть куклами для похотливых плотских утех настоящих оказывалось легче и проще. Красивое лицо Ретта скривилось от отвращения, и он отвернулся.
И хотя жизнь в городе не прекращалась ни на минуту, даже ночью бурля на его улицах, именно вечерние и первые ночные часы были её пиком. К самому тёмному часу пресыщенные удовольствиями или, наоборот, несчастьями люди расходились по домам. И хотя клубы и публичные дома работали всю ночь, немногие рисковали сидеть в ярких залах до самого закрытия.
Члены преступных группировок закатывали шумные разборки прямо посреди улиц и порой втягивали в них простых горожан. Или могли в дни затишья сидеть в засадах, ожидая припозднившихся и грабя их.
Гвардия не вмешивалась в перестрелки, позволяя хулиганам спокойно убивать друг друга и освобождать город от самих себя. Ретт знал, что по утрам, до того, как улицу запруживала толпа, специальные андроиды-работники убирали с улиц тела погибших. Смерть и жизнь шли в этом городе рука об руку.
Вернувшись в свою квартиру и погрузившись в относительную тишину (ругань или любовь соседей по высотке, конечно, были гораздо тише шумной жизни улиц), Ретт раздумывал над тем, что ему довелось увидеть в городе. Всё-таки средние ярусы города были не худшим местом. Да, опасным, но для того, кто был ловким и сильным, умел планировать свою жизнь хотя бы на день вперёд, это не представляло проблемы.
Андроид ещё не знал, что сильно заблуждается на этот счёт. Он не подозревал, что всё увиденное им за прошедшие дни на Экстремуме было лишь верхушкой происходившего в городе, картинкой, за которой прятались действительно опасные вещи. Ретт не знал, что люди, киборги и андроиды часто исчезали даже средь бела дня, а после никогда не возвращались, и больше их никто не видел. Не знал, что за исчезновениями стоят мелкие преступники, которых корпорации Экстремума, занимающиеся нелегальными поставками органов и кибернетических имплантатов на чёрные рынки, использовали для самой грязной работы.
И уж тем более не подозревал Ретт о том, что когда-нибудь и сам может стать жертвой этой индустрии.
– 009. Тени в переулках
Жизнь андроида на Экстремуме отсчитывала дни, с течением времени становившиеся всё более и более однообразными. Когда он только приехал, всё казалось в диковинку, новая работа и быт, отличный от корабельного, отвлекали от назойливых мрачных мыслей. Ретт почти перестал видеть сны о своём мглистом прошлом, почти прекратил попытки вспомнить, кем он был до чистки.
У этого был и плюс: андроид совершенно забыл о головной боли. Она возвращалась теперь лишь изредка, после особенно напряжённой кражи данных в компании ребят Сиса.
Вергилий продолжал подкидывать своему агенту задания, но их сложно было назвать трудными, и Ретт даже однажды едва не спросил, когда уже начнётся настоящая работа на капитана «Афелия».
Кроме становящейся всё более невыносимой скуки, андроиду было не на что жаловаться.
Вылазки с командой Сиса в «синтетику» и прогулки по городу давно приелись, и Ретт всё чаще возвращался мыслями к тому, что заботило его на «Афелии»: собственное происхождение, секрет Гмар-Тиккуна и таинственный красный кулон, который андроид никогда не снимал с шеи.
Шатаясь по улицам Экстремума, он сотни раз видел Искателей. Их отличали ярко-голубые одежды из блестящего нейлошёлка, поблёскивавшего в тусклом свете улиц. На таком наряде обязательно сверкала эмблема – треугольник, вписанный в круг с восемью лучами.
Однажды Ретт остановился и долго слушал, как группа Искателей распевает свои псалмы. «Гмар-Тиккун, – заунывно тянули они, – рай, где каждому даётся по желаниям его, яви свой светлый мир…»
Некоторые из этих страждущих не могли позволить себе одежду из нейлошёлка, но священные золотистые эмблемы были нашиты на крошечные обрывки такой ткани, притороченные к бортам и рукавам грязных рваных курток. Совсем бедные малевали голубые пятна на своих кибернетических конечностях, а сверху дорисовывали кривыми линиями золотые символы.
А ещё все эти люди оказывались киборгами. У многих вместо потерянных органических конечностей не было даже имплантатов: из культей торчали проводки и тонкие опустевшие трубки, по которым когда-то циркулировала синтетическая кровь.
Омерзение, презрение, раздражение.
Именно эти эмоции охватывали Ретта, когда он видел Искателей. Жалкие оборванцы, стремящиеся к беззаботной жизни и не желавшие ничего для этого делать. Отверженные, отбросы. Они отравляют собой общество Экстремума, навязывая ему безумные идеи о том, что благополучия можно достичь без страданий и без труда.
И всё же Искатели были нужны городу. Они были тем слабым лучом надежды, который заставляет работяг-людей просыпаться по утрам и тащиться на свои фабрики, биофермы, в цеха, стоять там смены по двенадцать часов, работать на вредных и опасных производствах, а ночью, засыпая в своём крошечном капсульном мирке, думать о райских кущах Гмар-Тиккуна, который ждёт каждого из них.