Айрия! Вспомнив об умирающей девушке, андроид дёрнулся, но тут же осадил себя. Куда собрался? Он ведь даже не знал, где находится, что вообще произошло и происходит. Попытавшись успокоиться, Ретт осмотрелся.
Вдруг его взгляд словно натолкнулся на препятствие: у противоположной стены комнаты стоял тот самый незнакомец в чёрном. Ретт дёрнулся, однако тут же быстро осадил себя, ведь если бы этот человек хотел, он бы уже давно причинил андроиду вред. Незнакомец шевельнулся, затем прозвучал его властный голос:
– Рад, что ты очнулся и чувствуешь себя намного лучше.
Ретт изучал его внешность. Густые тёмные волосы до подбородка. Лицо с гордым орлиным носом имело твёрдые, словно вырезанные из дерева черты.
– Кто ты? – спросил он. – Ты всё-таки помог мне? Почему?
– Как много вопросов! Меня зовут Леон. Это долгая история. Существует множество причин моего особого отношения к тебе. Первая из них: я много лет ждал, что ты придёшь.
Ретт нахмурился. Ждал? Как это понять? Они знакомы? Эти вопросы при воспоминании об Айрии показались совершенно незначительными.
– Где Айрия? Она жива?
– Более-менее, – ответил Леон.
– Как это?
– Она в очень тяжёлом состоянии, между жизнью и смертью. Мы заботимся о её теле. Пришлось внедрить ей кибернетический разъём. Она стала киборгом. Но иначе мы бы не спасли её сознание.
– Я хочу увидеть её!
– Пока не стоит. Подожди.
– Нет, – упрямо сказал Ретт. – Я должен! Она – всё, что у меня есть. Я хочу видеть её.
Леон поджал губы. Прикрыв глаза и вздохнув, он кивнул. Затем поманил Ретта рукой. Андроид спрыгнул с койки. Он был одет в белый костюм, рубаху с длинными рукавами и свободные брюки. Мягкая ткань ласкала тело. Ретт задрал рубаху, осмотрел себя. От ран остались небольшие отметины.
– Сколько я здесь?
– Три дня, – ответил Леон, открывая дверь. – Идём.
Леон повёл его за собой. Ретт даже не пытался запомнить дорогу. Он хотел задать миллион вопросов своему спутнику, но не знал, с какого начать.
– Кто-нибудь ещё выжил в крушении «Афелия»? – наконец, спросил Ретт, и голос его эхом отразился от блестящих металлических стен.
– Не знаю. Ты с этой девушкой, Айрией, кажется, единственный пришёл ко мне. Если кто-то ещё и жив, это ненадолго. Погода на этом планетоиде… суровая. Нужно точно знать, когда выходить на поверхность, чтобы не попасть в электрическую бурю.
– И ты ни за кем не вышел?
– Зачем бы мне это делать? – усмехнулся в ответ Леон.
– Где мы?
– Это Гмар-Тиккун. Его физическое воплощение.
Ретт замер, у него отвисла челюсть. А Леон, похоже, наслаждался эффектом. Тень улыбки скользнула по его губам, и он сказал:
– Ну и чего? Ты хочешь увидеть Айрию?
Андроид вновь сорвался с места.
– Гмар-Тиккун? Это? Но ведь это должен быть рай, где все получают то, что захотят…
– Всего лишь легенда, выросшая из обрывков знаний об этом месте. Гмар-Тиккун – это машина. Но я позже расскажу тебе о её действии. Мы пришли.
Леон коснулся очередной двери, её створки разъехались. Ретт шагнул за ним следом и оказался в большом светлом зале. У противоположной стены расположился некий механизм, похожий на спрута: круглый корпус с панелью управления и допотопным жидкокристаллическим экраном, а по стенам подобно щупальцам тянулись толстые рифлёные кабели. Вдоль них с каждой стороны расположилось по три капсулы, напоминающих медицинские модули для ухода за пациентами без сознания. Одна из капсул была занята.
– Айрия! – с криком Ретт бросился к ней, спотыкаясь и цепляясь за собственные ноги.
Он врезался в толстое прозрачное стекло капсулы, за которым лежала девушка. Андроид наклонился так низко, что ударился носом о поверхность, которая тут же покрылась испариной от его дыхания.
– Айрия, – прошептал он.
Девушка как будто спала. На ней был тот же белый костюм, что и на нём. Голубоватый свет обесцветил её лицо, и оно казалось застывшей маской. Ретт закрыл глаза, из-под век выкатились слёзы. Андроид сделал глубокий вдох и с дрожью выдохнул. Она не уйдёт. Он сможет её вернуть.
К Ретту подошёл Леон. Ладонь его легла на плечо андроида, и тот выпрямился.
– Мы подключили её к Гмар-Тиккуну, – объяснил Леон, указав на гигантского спрута. – У этой машины есть своя «синтетика». Сознание Айрии будет пребывать там, пока её тело не восстановится.
Ретт кивнул. Он увидел, что из-за уха девушки к изголовью капсулы тянется тонкий проводок.
– А теперь, – промолвил Леон, – если ты готов сесть и слушать, я расскажу тебе обо всём.
Он указал Ретту на свободную капсулу по соседству, и тот забрался на неё, свесив босые ноги. Андроид не мог отвести взгляд от Айрии.
Внезапно в груди, словно цунами, выросло доселе неведомое чувство. Оно жгло лёгкие, сжимало сердце. От него хотелось орать, рыдать, разнести что-нибудь. Хотелось умереть. Люди называли это чувство горем. Теперь и он его познал.
Андроид услышал шорох: Леон опёрся спиной о капсулу Айрии и скрестил на груди руки.
– Я много лет ждал, что кто-то из нас сюда придёт. Не знаю точно, сколько нас сейчас. Как твоё имя?
Андроид понял: сейчас он узнает тайну своего происхождения. Вот только теперь ему было всё равно. Он предпочёл бы ни о чём не знать, только бы Айрия была с ним, а не в этой капсуле.
– Ретт Калестон, – равнодушно бросил он в ответ.
– Неплохой выбор, – кивнул Леон. – Наша история началась пару сотен лет назад с одного учёного. Его звали Скинлан. Он был выдающимся человеком, всю свою жизнь посвятил науке. Множество открытий, новые технологии. Он начал искать путь к бессмертию. И ему удалось. Скинлан изобрёл способ перемещать своё сознание в другое тело и скрыл это, не желая делиться секретом ни с кем. Он умер в преклонном возрасте, и с веками его имя стиралось из воспоминаний людей. Никто не знал, что всё это время Скинлан жил в другом теле – андроиде, созданном по его технологии из собственного генетического кода. Проходили десятилетия, Скинлан копил знания, на помощь ему приходили всё новые и новые технологии. Он основал корпорацию, которая очень быстро добилась успеха, производя андроидов в промышленных масштабах. Добившись влияния, Скинлан начал пробиваться во власть. Спустя несколько столетий после рождения он сумел сосредоточить её в своих руках и провозгласил себя экватором. А потом начал строить Экстремум. Чтобы замкнуть кольцо вокруг звезды, ему нужны были другие планеты. Ты знаешь, что они «вмурованы» в металлический остов города? Хан’ри и тра-цеты были порабощены первыми, затем Скинлан уничтожил сопротивлявшихся до последнего аккадов. А здесь, на этом планетоиде, он обнаружил синтезий. Они и поделились с ним знаниями о том, что такое Гмар-Тиккун и каковы его функции. Экватор избавился от тех синтезий, кто знал секрет машины. И всё-таки даже он совершал ошибки. Иногда андроиды, вместилища его сознания на очередной период правления, обретали собственное сознание. Такие тела всегда подлежали уничтожению. А некоторым удавалось сбежать. Мы с тобой андроиды, тела для экватора, обретшие собственное сознание – «Старые платья экватора».
Он замолчал, давая Ретту обдумать сказанное. Ещё пару дней назад он был бы в глубоком шоке, узнав обо всём этом. Сейчас впечатление затерялось на фоне пережитого.
Андроид сидел не шелохнувшись. Наконец, он поднял глаза на Леона.
– Что будет с Айрией? Как мне спасти её?
Леон провёл ладонью по стеклу капсулы.
– Можешь отправиться к Скинлану и попытаться получить от него технологию переноса сознания и тело для неё. Это единственный шанс. Ты сможешь проникнуть на Иерихон благодаря части генетического кода Скинлана.
– Это самоубийство.
– Но ты же готов на это ради Айрии.
Ретт не ответил, но вслух можно было не говорить – всё и так было ясно.
– У тебя есть шаттл?
– Да. Я тебе его одолжу.
– А что с кодами доступа? Я ведь не смогу даже сблизиться с Иерихоном, «свой-чужой» моментально меня опознает.
– Когда-то этот шаттл я угнал как раз из крепости. Коды старые, но должны сработать.
Ретт кивнул.
– Тогда идём. Я помогу тебе подготовиться к полёту на Иерихон.
Ретту не хотелось покидать Айрию, но он должен был уйти, чтобы спасти её. Взглянув на неё ещё раз, он выпрямился и пошёл за Леоном к выходу.
– Слушай, ведь Гмар-Тиккун… Я думал, – Ретт запнулся и сглотнул, пересохшее горло отозвалось болью. Он продолжил: – Все думают, что Гмар-Тиккун – это место, мир, в котором у каждого есть то, что он желает, где нет боли и страданий, где у всех есть своё место. В легендах так говорится… А это машина.
– Верно, – отозвался Леон. – Древняя машина. Легенды всегда искажают реальность. Гмар-Тиккуну много тысяч лет. Возможно, его создатели понимали рай отчасти так же, как понимаем его мы: отсутствие боли, страданий, голода, несправедливости, вечная жизнь, счастье, тепло… Но Гмар-Тиккун никогда не был благом. Он – оружие, которое не убивает. Хотя… как посмотреть.
– О чём ты? – севшим голосом проговорил Ретт, глядя Леону в спину.
Тот взмахнул рукой.
– Ты никогда не задавался вопросом, кто такие синтезии и как они появились в мире? Почему они такие необычные?
– Много раз.
Леон усмехнулся.
– Синтезии не знают, что такое эмоции, им неведомы чувства, которых в избытке у органических форм жизни: людей, киборгов и андроидов, хотя о последних многие спорят.
Ретта била дрожь. А Леон продолжал:
– Это и есть рай, о котором мечтают обездоленные. Я уже сказал, что Гмар-Тиккун – оружие, и именно благодаря ему появились синтезии. Много сотен лет назад кто-то использовал Гмар-Тиккун против своих врагов, оцифровав их сознания и превратив в синтезий, положив конец войнам и другим конфликтам. Люди получили вечную жизнь, лишившись своих душ и превратившись в подобие робоматов.
Ретт не мог поверить. Вечная жизнь неоргаников, которые не боялись ни боли, ни страданий, ни голода, не были заинтересованы в войнах и конфликтах за ресурсы и власть. Они существовали в гармонии и спокойствии, лишённые того, что делало их живыми. Вот и источник легенд о райской природе Гмар-Тиккуна! Разгадка одной из главных тайн Экстремума потрясала.