валиваясь в черный, тяжелый сон.
Лена надела темные очки и еще раз взглянула на огромное, раскаленное солнце. «Так гораздо лучше» решила она, но все же вернулась в номер. Несмотря на раннее утро, жара стояла ужасная и у нее, опять разболелась голова. К тому же нестерпимо слезились глаза. «То ли я инфекцию, заморскую, подхватила?».
Она уже была не рада, этому так называемому, второму медовому месяцу. Но ведь ей опять повезло. Муж вернулся сам, и Лене не пришлось ничего выдумывать. После того неудавшегося вечера у Олега, она еще недели две не могла собраться с мыслями, а только пила водку, запасы которой, к дню рождения свекра, стояли почему-то у них на балконе. Когда горячительное кончилось, Лена решила подумать над своим положением всерьез. И собралась она это сделать, в одно безрадостное утро, когда поняла, что опохмелиться нечем и на завтрак только пустой холодильник.
Лена с легким отвращение посмотрела на спящего мужа и пошла в душ. Здесь, в этом долбанной заморской стране, она, не выносившая даже обыкновенной, среднестатистической, так сказать, жары, была вынуждена постоянно торчать под струей холодной воды.
Так вот, тогда, именно в то самое утро, муж вернулся домой, как ни в чем не бывало, часов в девять. Лена сначала даже подумала, что допилась до белой горячки, и все происходящее ей только кажется.
Он сразу же прошел на кухню, послышался звон тарелок и кастрюль. «По-моему он решил позавтракать» — догадалась Лена и истерически засмеялась.
Муж вернулся в комнату не соло нахлебавшись, и какое-то время смотрел как она буквально, катается по постели от смеха. Потом улыбнулся сам и сказал:
— Там в сумке, для тебя подарки. Пуховик и теплый свитер. Только они тебе не понадобятся.
Лена, пытавшаяся из последних сил успокоиться, услышав про подарки, закатилась еще сильнее. Теперь по лицу потекли слезы.
Он тут же вышел, и спустя несколько секунд вернулся со стаканом холодной воды:
— Выпей!
Лена послушно пригубила и наконец — то смогла успокоиться:
— А почему они мне не пригодятся? Ты решил меня убить?
— Не сейчас, — как всегда коряво пошутил муж, и тут же добавил, — просто мы сегодня уезжаем в свадебное путешествие. И там, куда мы едим, будет очень жарко.
— В ад, что-ли? — окончательно перестав понимать происходящее, спросила Лена.
— Надеюсь, что нет, — он был абсолютно серьезный — на сборы — час!
Вот так она и оказалась, здесь, в этом номере, 3х звездочного отеля «Галахси».
Лена прикурила сигарету и с мокрыми волосами, снова вышла на балкон. С наслаждение затянулась и лениво подумала, что они с мужем во время путешествие почти не разговаривают. Никто никому не задает ни каких вопросов. А зачем они им сейчас?
Лена подозревала, что не то новая, не то старая, любовь мужа выгнала. И что из этого?
Она бы тоже его выгнала, было бы к кому уйти. А пока все нормально. Для всех окружающих, в этом сонном царстве — они приличная супружеская пара.
«Надо поскорее найти ему замену, только впредь быть более осторожной. Да, еще надо ему сказать, что я чертовски, просто писаюсь, как хочу от него ребенка.» — Лена усмехнулась и выбросила окурок с балкона вниз. Сделав в воздухе красивую петлю на огромную шляпу, пожилой немки, так не вовремя проходящей под балконом. Лена испуганно пискнула и поспешно ретировалась в номер.
Горло горело так, словно кто-то натер его наждаком. Патлатый судорожно выдохнул воздух и окончательно пришел в себя. За окном было темно.
«То ли вечер, то ли ночь, то ли утро. Не поймешь, что за хрень» — еле передвигая ноги он поплелся на загаженную, до последней стадии, кухню. Включил свет и в ужасе отпрянул назад.
Тысячи огромных тараканов бросились в рассыпную. В один момент, Патлатому даже показалось, что они собьют его с ног.
Налил из-под крана воды и шумно чмокая, выпил несколько кружек. В последнюю попал таракан, видимо такой же обдолбанный как и хозяин, но Патлатый этого даже не заметил. В затуманенном сознании, непрерывно бряцал невидимый глазу звоночек, предупреждающий об опасности.
«Что вчера я сделал не так?» — наконец сообразил Патлатый. Но сосредоточиться мешала, нарастающая с каждой минутой боль в голове. Внезапно он вспомнил, что сегодня в пять часов, должен позвонить заказчик. «Как я ему скажу? Скажу, что все прошло отлично. Пусть платит деньги.»
Сейчас нужна была новая доза, поэтому Патлатый торопился поскорее получить причитающийся ему кусок.
— В пять часов — обращаясь к своему отражению в окне, повторил он и тут же пошел в комнату искать часы.
Комната, заваленная до потолка всевозможным мусором, оптимизма в Патлатом не вызвала.
«Я здесь до второго пришествия часы искать буду» решил он, надевая кроссовки на голые ноги и вышел во двор, в надежде узнать время у первого попавшегося прохожего.
На улице было непривычно холодно и, чтобы согреться Патлатый побежал. Пробежав два квартала и окончательно запыхавшись, он остановился и с удивление огляделся вокруг. Улицы были абсолютно пусты.
«Значит все таки ночь» — проявляя чудеса сообразительности, догадался он, начиная замерзать. Пришлось опять припустить. Спустя десять минут ноги сами вынесли его на ту самую стройку, куда утром он отнес тело женщины. В двух местах горели костры и постоянные обитатели, со многими из которых, Патлатый был довольно близко знаком, грелись в их пламени.
По его подсчетам, до пяти вечера было еще далеко, поэтому Патлатый решил подойти поближе и разузнать обстановку. К тому же было интересно, нашли ли тело той бабенки.
— Привет, мужики! — Патлатый протянул в темноту, освещенную костром, дрожащую руку.
— ………..! — тут же отозвались местные жители.
Он подошел поближе и с облегчением увидел, среди разномастной публики, греющейся у огня, Сивуху. Бабенка была неопределенного возраста, жутко болтливая и безнадежно в него влюбленная. А может ей просто хотелось жить у него в хате, а не на стройке, кто поймет? Так или иначе, но она для Патлатого была готова сделать что угодно.
— Привет, любимая! — он крепко обнял, кинувшуюся к нему женщину. Патлатый сам пах не розами, но даже его, привыкший ко всему нос, мгновенно заложило от нестерпимой вони грязного, потного тела, денатурата и почему — то гнилой рыбы.
— Патик! — Сивуха уже лезла целоваться. Непроизвольно отпрянув, Патлатый запнулся о невидимый в темноте, кирпич и приземлился на пятую точку.
Оглушительное ржание сидевших у костра ублюдков, его сначала взбесило, а потом он махнул рукой «……., с ним!».
Сивуха моментально оценила ситуацию и уселась на него верхом:
— Давай, ну давай же! — хрипло шипела она, пытаясь расстегнуть брюки не слушавшимися пальцами.
«Вот ведь дура настырная» — усмехнулся про себя Патлатый. Он уже давно ничего никому дать не мог, но не объяснять же это в дупель пьяной бомжихе. Внезапно его осенило:
— Подожди, не торопись. Ты сначала расскажи мне все новости, а потом пойдем ко мне и там я тебя как следует …………
Сивуха мгновенно отпустила, уже почти расстегнутые штаны и радостно затрещала. Несмотря на то, что она была постоянно пьяная, памятью обладала отличной и наблюдательностью бог не обидел.
Через десять минут Сивухиных россказней про все на свете, Патлатый понял, что лучше спросит прямо:
— А менты у вас часом сегодня не появлялись?
— Ты же мне сам договорить не даешь, — обиделась бомжиха — аккурат перед тобой и уехали. Девку задушенную нашли, вон там, в трубе — она махнула рукой в непроглядную тьму.
— А что за девка? — стараясь не выдать волнение голосом, спросил Патлатый.
— Не знаю я. Мне то что.
— Узнай, сходи.
— Ладно, — Сивуха хитро прищурилась — Но тогда ты меня два раза ……………
— Без базара, — тут же согласился он.
Через пол часа, она вернулась и тут же потребовала аванса.
— Давай, хотя бы ртом поработай!
— Ну тебя на … — рассердился окончательно замерший Патлатый. К костру он подойти не решился, что бы избежать лишних вопросов и поэтому ждал Сивуху, сидя на ледяной трубе верхом. — Ты хоть узнала, что-нибудь?
— Все узнала, — она обиженно скривила распухшую губу, — ну, что, как на счет аванса?
— Сначала расскажи, — потребовал Патлатый.
Сивуха внимательно на него посмотрела, как бы решая, стоит ли еще надавить, а потом, видимо плюнула:
— Ну и ……, с тобой! Слушай!
И рассказала, что ближе к ночи приехали, аж два ментовских уазика и одна труповозка. Девку из трубы вынули, в машину загрузили. Потом по стройке прошлись, всех кто спрятаться не успел, опросили и переписали.
— А что за девка — то, узнала? — уже теряя терпение, заорал Патлатый.
— Конечно, узнала, — совершенно спокойно подтвердила Сивуха — только скажу тебе после того, как уговор наш выполнишь. Хотя бы на половину, — и она хитро улыбнулась.
— Все вы бабы — …… — Патлатый даже трубу, на которой сидел, пнул с досады. — Поехали, курва! — обратился он к Сивухе.
Та ликующе завизжав, повисла у него на шее.
Сразу после завтрака, всем больным разрешали немного погулять в больничном парке.
Первое время Денисов с радостью отправлялся на прогулку и по долгу, с восхищением рассматривал огромные яро красные цветы, которыми были густо усыпаны многие кустарники. Тропинка, покрытая качественной, прямоугольной плиткой, примерно метров через двести, резко уходила вверх, повторяя силуэт бугристого ландшафта. В самом начале своего здесь пребывания, когда Денисов был уверен, что вылечится меньше чем за месяц, он с удовольствием карабкался на самую верхотуру и подолгу, затаив дыхание всматривался в безбрежную даль Красного моря, которое под раскаленным, палящим солнцем казалось пронзительно, нереально синим.
Тогда еще, он пытался запомнить, в эти недолгие прогулки, как можно больше, потому что был уверен в скором возвращении домой.
Теперь же, спустя практически год, за который больничный парк был изучен до последнего листика, все, такое до боли привычное, вызывало в Денисове только неконтролируемое раздражение. Он понял, что на этот раз влип и влип — прочно.